– И моя помощь понадобилась тебе так внезапно и незамедлительно, что ты не стала ждать окончания турнира? Что же мне требуется сделать, чтобы помочь тебе?
– Стать победителем турнира, – без малейшего промедления ответила Марианна.
– Всего-то? – и Гай рассмеялся. – Ты хочешь, чтобы я посрамил сэра Роджера, который рвется к победе, стремясь принести тебе на своем копье венец королевы турнира?
– Если и ты так говоришь, значит, он и впрямь хочет осчастливить меня этим золотым безвкусием, утыканным сердечками!
– А ты представь! В твою честь зазвучат трубы, герольды закричат: «Слава леди Марианне, королеве любви и красоты!», сэр Роджер склонит перед тобой голову, чтобы ты увенчала его венцом доблести…
– …и потом он весь ужин будет докучать мне своим обществом, имея на то полное право! Он и так докучал им всю дорогу до Ноттингема. Чего он хочет добиться?!
– Получить великолепный повод сделать тебе предложение руки и сердца, – пожал плечами Гай. – Твоя красота свела его с ума, как ты могла бы уже заметить.
– Красота! А может быть, мое приданое? – желчно спросила Марианна.
– Что ж, твое приданое им тоже было принято в расчет, – рассмеялся Гай. – Тебе пора привыкнуть, что твое очарование отнюдь не заставляет забыть о богатстве твоего отца и твоем родстве с принцем Ллевелином. Но стоит быть справедливым к сэру Роджеру: им прежде всего руководит любовный пыл, которым он горит с первого дня знакомства с тобой.
– Ох, этот пыл пугает меня больше его практических расчетов! – призналась Марианна, мрачно глядя перед собой.
Подойдя к ней, он опустился на одно колено, взял руки Марианны в свои ладони и заглянул ей в глаза.
– Он действительно так неприятен тебе, Златокудрая? – спросил Гай участливым тоном, и оруженосец, невольно прислушивавшийся к разговору, поразился необычайной ласковости, прозвучавшей в голосе его господина, обычно суровом и властном. – Ведь у него честные намерения. Роджер Лончем в большой милости у принца Джона, богат, из весьма могущественной семьи. Если ты согласишься принять его предложение, то брак с ним вознесет тебя почти вровень с супругой принца. Самые знатные лорды и леди Англии почтут за честь служить тебе!
Он замолчал, испытующе глядя на Марианну. Ему хотелось узнать, был ли он прав, когда утвердился во мнении, что для нее ни власть, ни почет, ни богатство не имеют особой ценности. Да, она не отвергала их, принимая как должное, но они ли определяют выбор ее сердца? Если ее задумчивые глаза сейчас загорятся блеском и предвкушением, он будет разочарован, но от души пожелает ей счастья, как и говорил Лончему.
– Я лучше умру, – тихо сказала Марианна, с силой сжав руки Гая. – Когда он на меня смотрит, мне становится не по себе: словно он уже все за меня решил. Осталось лишь выбрать надежный замок, под которым запереть меня от всего света! Правду ли говорят, что его жена умерла от побоев?
– Такие разговоры ходили, но доказательств вины сэра Роджера нет. Возможно, ему приписали ее неожиданную смерть из-за его вспыльчивости и горячего нрава. В противном случае его подверг бы опале собственный брат, который в то время еще был у власти. Если твои сомнения основаны только на этих слухах, можешь смело отбросить их и принять его предложение. В благодарность он бросит весь Лондон к твоим ногам!
– Нет! Пусть оставит себе или прибережет для той, что оценит Лондон у своих ног! – решительно ответила Марианна. – Всякий раз, когда он пытался дотронуться до моей руки, меня передергивало от отвращения и я ничего не могла с собой поделать.
Выслушав ее, Гай едва заметно улыбнулся. Он был доволен тем, что не ошибся в ней.
– Тебе не придется сегодня тяготиться его обществом. Не огорчайся.
Отпустив ее руки, он легко поднялся с колена и помолчал, раздумывая, как помешать планам Лончема, не сделав его при этом врагом.
– Не окажешься ли ты в опасности, если согласишься на мою просьбу? – с тревогой спросила Марианна, проницательно глядя на Гая. – Ведь Лончем может захотеть отомстить тебе?
Гай в ответ пренебрежительно махнул рукой.
– Сражение есть сражение – побеждает сильнейший. Своих планов относительно завоевания тебя с помощью сегодняшнего турнира сэр Роджер мне не поверял, и потому я не связан с ним каким-либо обещанием. Но даже если бы и был связан, то после того как ты сама пришла ко мне с просьбой о помощи, я нарушил бы любое слово, данное ему, не задумываясь.
– А как же честь рыцаря? – не удержалась не поддразнить его Марианна.
– Честь рыцаря меня обязывает, прежде всего, служить моей Прекрасной Даме, – ответил Гай, и по его улыбке нельзя было утверждать, было ли это ответным поддразниванием или за насмешливым тоном скрывалась правда. – Хорошо, мы сразимся с Лончемом в разных отрядах, я одолею его, я все сделаю так, как хочешь ты. Желаешь ли ты, чтобы я принес тебе венец королевы турнира?
– Вовсе нет! – поторопилась ответить Марианна, слегка покраснев под его выжидательным взглядом. – Ты свободен в выборе и не обязан отдавать венец мне.
– Так ведь я свободен в выборе! – подловив ее на слове, усмехнулся Гай и, заметив, что она собирается что-то сказать, предупреждающе вскинул руку: – Не повторяй. Я помню, что ты говорила мне осенью, все до единого слова. Но если я хочу получить венец доблести именно из твоих рук? В конце концов, ведь я согласился исполнить твою просьбу!
Обернувшись к оруженосцу, он подал юноше туго набитый кошелек.
– Гарри, иди немедленно к старшему герольду. Пусть он назовет мое имя, когда будут решать, кто возглавит отряд рыцарей, который выступит в общем сражении против рыцарей под командованием Роджера Лончема. Не мешкай! И если вместо моего имени назовут другое…
Голос Гая мягко затих, но Марианна заметила, как оруженосец вздрогнул и побледнел.
– Милорд, все будет так, как вы пожелали! – ответил юноша и, поклонившись, исчез за пологом шатра.
– А что произойдет, если он не справится с поручением и вместо твоего имени прозвучит другое? – спросила Марианна, проводив взглядом оруженосца, и внимательно посмотрела на Гая.
Она впервые увидела, как кто-то – не Клэренс, а тот, кто был близок к нему, – оказался охвачен непритворным страхом, причиной которому стал всего лишь его изменившийся голос.
– Тогда тебе придется принять почет от Роджера Лончема и потерпеть его общество за ужином, а мне – взять более толкового и расторопного оруженосца! – усмехнулся Гай, от которого не укрылся истинный смысл вопроса Марианны.
– А этот юноша?
– Отправится на конюшню убирать навоз, поскольку лошадей его заботам я поручить уже не осмелюсь, – рассмеялся Гай и ласково положил ладонь на плечо Марианны. – Что тебя так взволновало, Златокудрая? В чем ты меня заподозрила? Неужели в том, что этого юношу постигнет страшная кара, если он не справится с таким простым поручением?
