Скулы Рэйдена снова окрасились бледным румянцем. Он отвел взгляд от моей груди и вперил его в перепачканную кровью ткань.
Несколько долгих мгновений он невидящим взглядом рассматривал халат, а потом выхватил его из моих рук:
— Что это? — Его пальцы прошлись по окровавленным ниткам. — Повернитесь!
Когда я послушно встал к нему спиной, Рэйден издал почти змеиное шипение.
— Почему вы не сказали мне?! Это же… Вас ранили! Генерал совсем разум потерял! С этим нужно что-то делать. А если бы он вас убил?!
Ни генерал, ни его сын, ни тем более их воины не смогли достать меня. Пара жалких царапин и синяков, которые заживут через пару дней. Но забота, волнение и трепет в голосе Рэйдена обволакивали своим теплом.
Я жалел лишь об одном — что не оставил еще несколько ран на себе. На груди и животе. Чтобы ощутить ладони Рэйдена там, где так желанно.
— Идемте скорее! — Он схватил меня за руку и потащил в основное помещение, за ширму. — Ложитесь на живот. Ай-й-й! У меня руки грязные.
Он подтолкнул меня к своей кровати, спешно стаскивая одеяла и бросая их на пол.
— Ложитесь, господин Ван! Я сейчас…
Как мог низко, я приспустил нижние штаны, чувствуя себя тайным любовником, спешащим получить заветные ласки как можно скорее. Чтобы не тратить ни фэня, даже на раздевание.
Как Рэйден и сказал, я лег на живот, прижимаясь лицом к холодным простыням. Они пахли им… Рэйденом… Его цветочно-дождливым ароматом.
Я вдохнул так глубоко, как только мог. Наполняя не только легкие — все тело его возбуждающим запахом. Внутри расцвела осень с последними яркими цветами и приближающейся грозой. Ветер нес с собой облака и пригонял колдовской туман, от которого я чувствовал себя опьяненным.
Я поднял голову на загадочное позвякивание. Рэйден соскользнул со ступеньки, разделяющей комнаты, и подлетел ко мне, как сгусток тумана. Легкий и стремительный. Халат развивался за его спиной дрожащей дымкой, а в руках он держал массивную шкатулку, наполненную колбами и бутылочками.
Опустившись рядом со мной на колени, он начал доставать их одну за другой, и выставлять на пол подле себя.
— Думаю, зашивать не нужно. Раны не глубокие. Шрамы, конечно, останутся…
Плевать мне на шрамы. Прикоснись же уже скорее ко мне! Дай снова почувствовать скольжение твоих рук. Дай обмануться и убедить себя, что ты ласкаешь и соблазняешь…
— Мне все равно — останутся ли шрамы.
Рэйден вдруг слабо улыбнулся и смочил тряпицу какой-то голубоватой жидкостью, пахнущей цветами и фруктами:
— Еще бы! Женщины это любят… — Он приложил тряпицу к спине, и раны тут же защипало. Но спустя мгновение пришло облегчение, и жжение сменилось приятной прохладой. - Тш-ш-ш… Сейчас все пройдет…
Он отвел взгляд и посмотрел на мою спину, а мне захотелось протянуть руку и коснуться его бледных щек, заставить снова повернуть лицо ко мне.
— Мне нет дела до женщин… и того, что они любят…
Он все-таки повернулся. Странно на меня посмотрел и грустно улыбнулся.
— Должно быть в столице вы привыкли совсем к другому? Там много изысканных развлечений и… девушек… Какие они?
Что он хотел узнать? Для чего этот разговор?
— Наверное, их кожа благоухает, а макияж изыскан?
Я сглотнул. Ни одна из них и вполовину не была столь же соблазнительной, как Рэйден. А ведь он мужчина. Потрясающий, таинственный, манящий… Но мужчина.
— Не знаю. — Я следил за колдовским движением его рук, пока он доставал небольшую коробочку. — Я никогда их не нюхал.
Рэйден усмехнулся и бросил на меня лукавый взгляд:
— Так уж и никогда?
Я не выдержал:
— Что вы хотите узнать? Я расскажу вам все.
Он зачерпнул тонкой плоской палочкой горку лимонно-желтого порошка и начал посыпать им порезы. Такое сосредоточенное выражение на его лице я видел впервые. Как будто мы говорим о чем-то безумно важном.
Я снова вдохнул запах его простыней и на секунду прикрыл глаза, позволяя нечестивым мыслям медленно овладеть разумом. Как, как заставить его подарить мне то, что он с легкостью отдает Эйке и еще демон знает кому. Как украсть у него то, в чем я нуждаюсь все сильнее?
Я чувствовал омерзение к самому себе. Желать мужчину — что может быть хуже? Но эти эмоции уже владели мной полностью. Я не знал, как им сопротивляться. Возможно, если я смогу вкусить этих безумных запретов, станет немного легче? Я просто пойму, что ничего особенного в Рэйдене нет, и он никогда не сможет заменить женщину?
— Правда? Расскажете? И не будете смеяться над моими вопросами? — Он секунду помолчал, а потом добавил: — Вообще-то это для нашего праздника. Я обещал помочь госпоже Эйке устроить незабываемое представление для всех, кто живет в Ëру. Чтобы ее праздник получился лучше того, что госпожа Айми устраивает для знати. Не хочу участвовать в этом глупом противостоянии, но… госпожу Айми действительно нужно поставить на место…
Я слушал все, что он говорит, но разум утягивали в омут редкие осторожные прикосновения его пальцев к моей спине.
— Нет, ни над чем не посмеюсь. И отвечу на каждый вопрос, но… с одним условием…
Рэйден вздернул брови и надул губы, превращаясь в наивное сказочное существо:
— С каким же?
— Сыграете мне. — Я не просил — практически приказывал сделать то, что хотел. — На том инструменте…
— На лютне? — Он откупорил бутылочку из темного стекла и смочил несколько небольших кусочков ткани.
— Да. — Я поднялся на локтях. — Но не сейчас. Тогда, когда я скажу.
На его лице отразилось сомнение, но он толкнул меня обратно и пробежал пальцами по спине, убирая волосы.
— Ладно. Если вы так хотите…
Я не дал ему договорить:
— И еще.
— Вы же сказали, условие одно?! — Рэйден изогнул губы в кривоватой ухмылке.
— Это просьба. — Я снова приподнялся. — После стычки с генералом у меня все болит. Вы можете… размять мне мышцы?
Рэйден моргнул, приоткрывая губы и укладывая руку на мое плечо:
— Вы хотите… чтобы… я сделал вам массаж?
Я не дождался его ответа. Неожиданно повеяло холодом. Сквозняк, прилетевший неведомо откуда тронул волосы лекаря и затушил те несколько свечей, что развеивали мрак.
Мимо нас скользнула синяя тень. Она просочилась сквозь ширму и струйкой дыма выросла с другой стороны, складываясь в фигуру бледного молодого мужчины в вышедших из моды, но вычурных и богатых одеждах. Собранные в затейливую прическу волосы скреплялись длинной шпилькой, а глаза были подведены черным углем. И даже его губы были накрашены. Так мужчины выглядели лет триста назад.
