Перед глазами вспыхнуло видение его крепкой груди и самых широких плеч, какие она только видела. Коричневые монетки сосков и легкая, едва заметная поросль волос на груди, которая маняще убегала вниз, туда, где Катарина не могла ее разглядеть. Она проклинала демоново ханьфу, приросшее к его телу, словно доспехи.
Какой-то частью разума она понимала, что он делал что-то странное, когда прижимал ее ладонь к груди и тянул по животу. Осознавала, что мужчины так себя не ведут друг с другом. Но противиться этому было все равно, что добровольно вырвать свое сердце. Она с упоением прикасалась к нему, по крупицам воруя и собирая ощущение его пылающей кожи.
И вот сейчас… он был в ее власти. Она могла сделать то, что станет самым большим ее секретом, наравне с ее полом. То, что будет согревать ее ночами. То, о чем она будет думать каждый свободный фэнь своего времени.
Осторожно ослабив пояс, Катарина медленно приспустила халат с плеч. Она боялась сделать лишнее движение, потревожить вызванный зельем сон, выдать себя. И в то же время желала, чтобы он открыл глаза и узнал ее секрет.
Это было неправильно. Но помечтать она ведь могла?
Стащив с себя слои одежды, Катарина позволила им свободно ровиснуть на поясе. На ней не осталось ничего, кроме мучительно тугой повязки, почти слившейся с кожей и ставшей за многие годы такой привычной броней.
Снять ленты она не решилась. Но вместо этого сделала то, что не должна была делать… но чего так отчаянно хотелось с того момента, как ее взгляд попал в плен каре-черных глаз королевского посланника.
Склонившись над Ван Лином, она ласково убрала с его лица чернильную прядь волос, а потом коснулась губами его плеча.
Вдохнув запах его кожи, Катарина прикрыла глаза от блаженства, но тут же распахнула их, чтобы не упустить ни малейшей подробности его лица и тела. От кожи Ван Лина исходило возбуждающее тепло. Катарина почувствовала почти болезненную дрожь. Она нуждалась в нем.
Никогда и ни в ком Катарина не нуждалась. Люди были для нее опасностью. Все. Посланник же был самым опасным.
Но справиться с собой Катарина не могла. За те несколько дней, что он здесь находился, она ощутила все женское, что в ней было. Все, что она считала мертвым. Все, что сознательно уничтожала в себе, свыкнувшись с мыслью, что проживет жизнь мужчиной.
Еще хуже всего было то, что она полностью утратила разум, превратившись в оголенный комок желаний. Жажды…
Она жаждала королевского посланника. Жаждала завладеть господином Ваном. Стать его частью. И отдать всю себя ему.
Решившись, Катарина осторожно опустилась на узкую кровать, устраиваясь сбоку от Ван Лина. Ее грудь и живот коснулись его руки и бедра, заставив протяжно застонать от мучительного и терпко-сладкого наслаждения.
Сейчас она могла нарушить все запреты. И Катарина сделала это…
Чтобы не задеть раны Ван Лина она осторожно положила руку на его спину, прошлась кончиками пальцев по гладкой и горячей коже, вдохнула аромат волос.
О, боги… Они сотворили совершенного мужчину. Идеального… для нее. Такого, что ей держать себя в узде стало невозможно.
Распластав пальцы на его спине, Катарина прижала ладонь, стремясь оставить невидимые отпечатки на его коже. Те, которые будут гореть, когда он решит принять предложение Айми или любой другой женщины, которая наверняка постарается завладеть его вниманием, а после и сердцем.
Катарина гладила его лопатки, длинное русло позвоночника и сильные плечи. Литые мышцы ощущались неудержимой силой. Она вдыхала его запах и, совсем потеряв голову, закинула ногу на его бедра, завладевая им хотя бы на эти краткие мгновения. Она хотела быть единоличной его владелицей. Хозяйкой. Госпожой.
Боги, пощадите ее… Это невыносимо… Быть так близко к нему. И в то же время дальше всех в этой крепости.
Она делала то, за что господин Ван наверняка ее возненавидит. И за что она сама себя однажды проклянет.
Катарина приподнялась и начала покрывать поцелуями его кожу.
Вдыхала его мужской запах и пьянела с каждым мгновением все больше. Настолько, что все желания начали выходить из-под контроля.
Наверное, ею овладели демоны. Или случилось то, чего она так боялась… Но остановить себя Катарина уже не могла.
Она вытянула кончик языка и несмело коснулась теплых твердых губ посланника. Его дыхание обволокло ее мучительной истомой. Катарина не смогла сдержаться и застонала. Обхватила губами мочку его уха и слегка тронула языком.
Его кожа была чуточку терпкой на вкус, и от каждого прикосновения языка внутри живота что-то сжималось, посылая горячие волны спазмов еще ниже.
Терпеть это не было сил.
Катарина прикусила его плечо и провела языком влажную дорожку до изгиба шеи. Втянула в рот кожу, оставляя алый след своего поцелуя. След, который должен сказать Айми и всем остальным, что у господина Вана уже есть женщина. А сароен лучше держаться подальше!
Она словно озверела! Будто какой демон вселился.
Но все здравые мысли и страхи вылетели из головы, когда она увидела проступающий алый след на шее Ван Лина. Он ее. Ее. Только ее!
Сев на узкой кровати, Катарина начала судорожно разматывать слои ткани.
Пальцы нервно дрожали, ногти цеплялись за материю, а дыхание с тяжелыми хрипами рвалось из груди. С отвращением отбросив повязку на пол, она снова опустилась на бок и, задержав дыхание, прижалась к спине Ван Лина…
Через все ее тело змеями пролетели разряды молний. Как только соски соприкоснулись с его горячей твердостью, Катарина окончательно сошла с ума. Грудь налилась болью и тяжестью. Она впилась ногтями в плечо посланника и, еще сильнее закинув на его талию ногу, потерлась промежностью о крепкие бедра.
Длинный протяжный стон показался оглушительным в тишине дома. Вниз устремился горячий поток влаги, делая ее штаны мокрыми, превращая в демоновы путы. Соски заострились и вытянулись вперед, жаждая нового контакта с его кожей.
Но больше, чем сейчас, получить она уже не могла.
Катарина начала покрывать жадными поцелуями спину Ван Лина, впиваясь ногтями в бока, оставляя едва заметные царапинки и крошечные полумесяцы, которые теперь были разбросаны по его телу, словно по небу.
Кажется, его кожа стала еще горячее. Бесстыдно Катарина терлась грудью о мощную спину, за которой так хотелось спрятаться. Она целовала кожу вокруг его ран. Прикасалась языком, слизывая его вкус, а потом ручьем воды стекала ниже. Сжав его крепкие ягодицы, Катарина легла щекой на его поясницу и глубоко вдохнула запах желанного мужчины.
Внутренние мышцы судорожно сокращались, заставляя ее тело истекать обжигающей влагой, чтобы ощутить внутри его твердую беспощадную плоть. Почему-то Катарина была уверена, что он будет именно таким: жестким и беспощадным.
