Он протянул мне бланк запроса. Я недоверчиво взял его в руки:
— И ты считаешь, что главная повариха этому поверит?
— Она даже и не подумает о недоверии. За все время существования колонии здесь не было ни одного эксцесса. Ни бунтов, ни побегов, ни саботажа — никаких противоречий. Деятельное Слияние — эффективная штука. Все действуют заодно, в интересах «общего дела». А приглашать женщин для уборки кают в кораблях здесь принято. И не для того, чтобы личный состав мог поглазеть на женский зад, обтянутый униформой: я уже говорил, что для обитателей Пифона половые оношения не существуют. А потому, что женские руки и женский глаз обеспечивают более тщательную и эстетически выверенную приборку кают.
— И начальницы отпускают своих подчиненных?
— Обязательно. Это правило хорошего тона. И практически оправданно. Потому что если бригаде поваров в будущем понадобится помощь мужчин, главная повариха обратится за ней на «Бизон-200», и ей не откажут.
— Поня-атно, — удивленно протянул я. — Но почему этот твой полковник запрашивает именно Шарлотту Ньюмен?
— А потому, что он ее знал на Земле! И хочет перекинуться парочкой дружеских слов. Такие отношения здесь принимаются, и если в запросе написано конкретное имя, ничему не удивляются.
Я еще переваривал услышанное, а Томпсон уже напористо продолжал:
— Итак, ты — техник-курьер из транспортника «Бизон-200». «Бизон» стоит рядом с «линкором», около которого я тебя увидел. Если кто спросит, откуда, мол, и куда, — кивнешь в ту сторону. В здании управления на выходе из космодрома приложи руку к экрану на стойке робота-идентификатора. Он запомнит твои паппилярные линии и хиромантическую карту руки и пропустит назад беспрепятственно. Твоя рука — твой единственный документ. Другого у тебя не будет. Да он тебе и не нужен. Здесь ни у кого не спрашивают документы. А если спрашивают, то в случае явно неадекватного поведения контрагента и для того, чтобы отдать эти документы киберу-контролеру. Он сверяет их с данными всех обитателей Пифона. Если ты покажешь бумаги на имя Дэниела Рочерса, то робот после проверки выдаст ответ, что ты прибыл на планету Пифон тайно. Если покажешь мое удостоверение, он скажет, что ты пропал два дня назад, но — вот какая радость! — теперь нашелся. В любом случае тебя задержат и потребуют разъяснений. А это прямой путь к Деятельному Слиянию.
— Но как же мне уберечься от проверки?
— На Пифоне — около пяти тысяч человек. Здесь нет ни одного гения, который бы знал в лицо всех и каждого. Ты пойдешь в моем комбинезоне, в форме звездного десантника, — только перед выходом надо спороть майорские знаки отличия — и ни у кого не вызовешь подозрений. Единственный человек, которого тебе надо опасаться, — охранник в здании управления, который стоит рядом со стойкой идентификации. Космодром посещает ограниченное число одних и тех же людей, и, возможно, их лица ему примелькались. А твое будет для него новым. Если ему покажется в твоем облике что-то не так, он спросит у тебя документы. Поэтому проходи с естественным выражением лица, небрежно идентифицируйся, не задерживайся. И не смотри на него в упор. Скользи взглядом. Понял?
Я хотел было ответить, но он не сделал паузы и все так же напористо говорил:
— Связи у нас не будет. В пространственном «кармане» я не смогу тебя ни увидеть, ни услышать. А следовательно, если у тебя возникнут какие-нибудь проблемы, — не узнаю о них. По-существу, ты отправляешься на операцию без всякого прикрытия. Но я буду вас ждать и визуально отслеживать ваше появление перед звездолетами на экране внешнего обзора. — Он нервно постучал костяшками пальцев по столу. — Я надеюсь, что все пройдет хорошо. Тебе надо только беспрепятственно миновать охранника на выходе с космодрома и, когда пойдешь с Лоттой обратно, — на входе.
Он замолчал, вышел из-за стола и встал напротив меня.
— Ты в порядке?
— Да, — рассеянно ответил я. Меня вдруг охватило странное и сильное волнение, сродни страху. Как в юности, перед стартом на стометровку. А ведь я не должен был бояться, с удивлением прислушивался я к себе, ведь я иду к Лотте…
— Ты подготовил шприц со снотворным? — откуда-то издалека донесся до меня голос Ричарда.
Я встряхнулся.
— Да, Рич. Но я не понимаю, в какой момент мне его применять.
— В тот момент, когда доведешь ее до места. До наших звездолетов. Не волнуйся, Лотта с тобой пойдет. Без всякого подозрения и тревоги. Ваша встреча обрадует ее, если можно говорить о радости переживших Слияние… В общем, она будет удовлетворена. Она тебя прекрасно знает и уважает. Только забыла, какой ты в постели…
Я дернулся. Ричард замахал на меня руками:
— Прости, Дэн, но я должен был это сказать. Для того, чтобы ты не требовал от нее объятий и изъяснений в любви и преданности. Она пойдет с тобой с удовольствием, но лишь для того, чтобы пропылесосить твою каюту, равно как и каюты всех твоих коллег… Вот. Ты доведешь ее до нашего пятачка. Я увижу вас на экране, выйду из «кармана» и звездолеты материализуются прямо перед вами. Вот тут-то ты ее и коли, чтобы не было ни истерики, ни криков, ни визга. Я помогу тебе втащить ее на борт. После этого мы снова скроемся в пространственном «кармане» и приступим к реализации основного плана. — Ричард бросил авторучку на стол. — Все нужно сделать сегодня. Тянуть нечего.
Ричард помолчал, потом подошел к экрану внешнего обзора и ткнул пальцем в изображение здания управления. Само здание скрывалось за гигантскими телами космических кораблей, но его плоская крыша проступала за нагромождением антенн, узких игл корабельных метеоритных пушек, а также излучателей и радаров различной формы и высоты.
— У меня будет лишь один индикатор состояния твоих дел. Видишь триаду роботов-охранников наверху?
Я всмотрелся и увидел, что по крыше здания ползают три серых каплеобразных тела.
— Это очень простые машины. Сканирующие устройства и лазерные пушки на гусеничном ходу. Они контролируют всю видимую им местность, в том числе и воздушное пространство над космодромом. В случае возникновения аварийной ситуации поднимают тревогу. При этом ведут себя очень беспокойно, мечутся, как взволнованные собачки. Огонь открывают только по радиоприказу охранника. — Ричард уперся взглядом мне в переносицу. — Того самого, Дэн, которого тебе надо опасаться…
Я кивнул.
— Если роботы засуетятся или, не дай бог, начнут стрелять, я приду к тебе на помощь.
— Спасибо, — сказал я, но Ричард не слушал меня, а уже стягивал с себя комбинезон.
— Раздевайся.
Я не двинулся с места, а все стоял и пялился на экран внешнего обзора. Мною овладело какое-то неприятное оцепенение. Теперь я точно знал, что боюсь выходить из своего надежного убежища, лишаться поддержки Ричарда, заботливой распорядительности Ланца, беспрекословной исполнительности Торнадо. Одно дело тихонечко красться по ночному космодрому в надежде, что тебя никто не увидит. Совсем другое — посреди бела дня идти по вражескому лагерю у всех на виду и проворачивать авантюру, вероятность успеха которой не знает никто.
