Я мгновенно и беспрекословно выполнил его приказ.
Когда я слушал рассказ дяди Уокера, а потом разбирался с материалами, касающимися «зеркала», я не задавался вопросом, как выглядят ворота в Зазеркалье с обратной стороны. А теперь увидел.
В нескольких километрах от нас возникла огромная черная плоскость. Она закрыла собой полнеба и отрезала нас от патрульных кораблей. Секунду-другую она тускло поблескивала маслянистой чернотой, которая почему-то казалась бездонной, а потом…
Перед нами снова возникло ровно-голубое небо Пифона. И в нем не было космокатеров. Зато прямо на нас неслись два небольших серебристых звездолета с задранными тупыми носами. До них оставалось чуть меньше километра, и летели они так, что почему-то не оставляли сомнений в неминуемом столкновении с ними.
— Ланц! Терм! Свечой вертикально вверх, быстро! — раздался голос Ричарда. И меня снова вдавило в спинку кресла. Но теперь это ощущение принесло облегчение. Потому что панорамное изображение на экране показало, что тупорылые звездолеты произвели тот же маневр. Они несколько секунд летели параллельно с нами, брюхо к брюху, а потом вдруг исчезли.
Я понял: обратная сторона «зеркала» — тоже ворота в Зазеркалье. И мы только что чуть не столкнулись со своими двойниками из той вселенной.
А потом я услышал несколько взрывов. Паузы между ними были столь малы, что звуки слились в один длинный громовой раскат.
Каким-то образом Ричард определил невидимую верхнюю границу «зеркала», отдал команду и звездолеты перевалили через нее. И тогда мы увидели, как горящие обломки космокатеров падают в море терракотовой плазмы.
Зазеркалье явило нам ту же картину.
Космокатера столкнулись со своими двойниками.
По приказанию Ричарда я выключил режим «Зеркало». Наши звездолеты замедлили движение. Ричард устало посмотрел на меня:
— Справились. И слава Богу. Теперь надо ждать корабли. Или весь космофлот Пифона в полном составе. Они уже знают, что мы уничтожили патруль. А сделать такое — за минуту превратить пять космокатеров-автоматов в ничто — может только очень серьезный противник. С очень серьезным оружием. — Он положил мне руку на плечо. — Они выступят против нас всей своей силой. И вряд ли теперь будут играть в догонялки — начнут стрелять.
Он встал из кресла и быстро прошелся из одного конца зала в другой.
— У нас был идеальный план отсечения пифонцев от их космофлота. Но все сорвалось. Надо что-то придумать или срочно улепетывать в гиперпространство. Иначе мы погибли.
— В гиперпространство? — спрсил я тусклым голосом. Боже, мне вдруг так захотелось оставить страшную планету Пифон на волю ее судьбы и улететь на Землю. И больше никогда не вспоминать о том, что нам пришлось здесь пережить. — А как же люди?
— Люди? А что мы можем для них сделать? Мы исчерпали свои возможности. Пусть с ними разбирается Земля. А мы… В конце концов, ты прилетел сюда за Лоттой — она с тобой.
Он говорил это так, что было понятно: как я решу, так и будет. Склонять меня к отступлению ему не позволяла совесть кадрового офицера. Но трезвый расчет того же кадрового военного говорил ему, что игра проиграна, и умнее всего было бы уклониться от схватки, скрыться и лететь за помощью к Земле.
Я встал из кресла и открыл дверь бытового отсека. Лотта, стянутая ремнями безопасности, лежала на диване в глубоком сне. Ее спокойное лицо оживляла рассеянная нежная улыбка. Выглядела Шарлотта так, как будто была сама собой — не пленницей Пифона, пережившей Деятельное Слияние.
Внезапно меня охватила жгучая ненависть к кальмару. Именно к тому кальмару, который обхватил мою Лотту своими мерзкими лапами и растворился в ее теле. А потом я вспомнил о ста женщинах, которые работают в столовой, и о главной поварихе — видной и грудастой, с золотыми крапинками в рыжих глазах. И подумал о мужчинах, которые потеряли этих женщин и теперь ждут их, не зная в какой уголок Вселенной отправиться на поиски…
Я не скажу, что во мне заговорили какие-либо особо гуманные чувства. Просто-напросто сработала давняя преданность мужской солидарности. Я хотел получить свою Лотту, и я получил ее. А теперь мне невыносимо захотелось, чтобы все мужчины, когда-то обнимавшие женщин Пифона, замерли в объятиях своих вновь обретенных подруг…
И тут меня осенило. Я повернулся к Ричарду и сказал:
— Опутай ловушкой всю планету, Рич. Все воздушное пространство. И территорию колонии — на космодроме, на заводах, в мастерских, в карьере и вокруг многоэтажек. И сделай все так, как ты задумал в самом начале. Только теперь понатыкай побольше «дверей», ведущих в долину. А для нас оставь кусок пространства, свободный от твоей сети, и вокруг него создай сферическую «дверь»-защиту. И пусть она работает так: когда космофлот ринется на сближение с нами и наткнется на нее, корабли будут возвращаться на то место, откуда начали движение в момент включения режима «Ловушка». Они потыркаются-потыркаются вокруг нас и вернутся на космодром. И экипажи выйдут из кораблей. Чтобы благополучно попасть сквозь твои «двери» в долину…
Ричард не дослушал меня и бросился к компьютеру. Но замер у монитора с поднятыми над клавиатурой руками:
— Но они же будут стрелять… — Немного посидел неподвижно. — А, понятно! — И забарабанил по клавишам.
Но отпущенные нам до появления космофлота Пифона минуты истекли. Над горизонтом с трех сторон света возникли крошечные силуэты космических кораблей.
— Космофлот! — вскрикнул я.
Ричард бросил взбешенный взгляд на экран внешнего обзора:
— Не успели! Надо уходить в пространственный «карман».
— Нет, Рич, — сказал я. — Мы тогда ничего не сможем сделать. Сколько тебе надо времени, чтобы подготовить данные для режима «Ловушка»?
— Пять минут.
— Тогда работай и не отвлекайся. Мы садимся на плато. Это для пифонцев равнозначно тому, что мы выкинули белый флаг. Они не будут в нас стрелять. А за это время ты все сделаешь, включишь «Ловушку» и мы будем в безопасности.
— На нас сразу же поползут кальмары…
— Они не успеют доползти до включения «Ловушки». И поэтому, как и корабли космофлота, будут попадать в сферическую «дверь», что вокруг нас. И, следовательно, возвращаться обратно в море. Туда, откуда начали движение!
— Хорошо, — твердо ответил Ричард и склонился над клавиатурой.
Я отдал Ланцу и Терму приказ садиться на плато. Мы круто развернулись и начали снижение. Через минуту на горизонте показался берег протоплазменного моря. Густая непроходимая сельва темно-зеленой стеной подступала к «водам» терракотовой дряни. Из сельвы вырастали скалистые стены обширного плато. Его плоская каменная абсолютно ровная поверхность была столь обширна, что на ней могли бы уместиться два «линкора».
Корабли космофлота планеты Пифон окружили нас, и теперь звенья их летящей цепи-браслета становились на экране внешнего обзора все крупнее и крупнее. «Только бы у них хватило выдержки, и они не начали палить почем зря! — подумал я. — Тогда все пропало!»
