"Кошки - это жидкость" ((ц)взято на просторах интернета)
Очнулась я в следующий раз в полной темноте. Поморгала, подергала руками. Веки двигались, руки - нет. Такой ужас меня сковал - не передать! Решила, что от удара по голове что-то нарушилось в организме, или мне что-то сломали, и теперь ног и рук не чувствую. Инвалид. Непроизвольно сразу же полились слезы из глаз. И ужасно, просто невероятно хотелось пить. Я попыталась сглотнуть, но во рту пересохло, слюны не было совершенно. Тут пришло понимание, что кляпа у меня нет. Значит, можно позвать, попросить... Кого? О чем? Может, лучше вообще не двигаться, чтоб не привлекать к себе внимания? Хотя, какая теперь разница. Если от удара ног и рук не чувствую, то это все. Конец. Можно просто закрыть глаза и умереть. Надеясь, что до этого момента никто тебя не тронет.
Но тут до моих ушей донесся легкий бубнеж. Я прислушалась. Голоса. Мужские. Похоже, что неподалеку. Я затихла, переставая моргать и сглятывать, затаилась.
Голоса стали отчетливей.
- Прикинь, я глянул, такая пятнадцать косарей стоит, если с документами.
- Да буду я еще за копейки возиться...
- Ну это да... Но вообще, офигеть. Вот такой шар с ножками и бабки стоит...
- Какого ты вообще прихватил ее?
- Да она ж в ногу вцепилась! Маленькая, а зубастенькая... Смотри, какая... Ну-ка, мелочь, порычи...
Непонятная возня, а затем такое знакомое, родное рычание Буси.
Я от радости открыла рот, и неожиданно ощутила дикую боль. В запястьях. Видно,на эмоциях, дернула сильно руками. И они заработали! Правда, нормально шевельнуть я ими по-прежнему не могла, но уже чувствовала. Поняла, что , скорее всего, у меня просто онемели конечности от того, что их связали. И теперь нужно будет какое-то время на восстановление. После того, как развяжут. Вернее, если.
Я аккуратно опять подергала руками, морщась от боли, покрутила кистями. Нет, бессмысленно. Ног по-прежнему не чувствую. Даже если меня развяжут, отсюда я смогу выбраться только ползком. Как рыбка, выброшенная на берег, извиваясь всем телом.
Мужские голоса продолжали бубнить, причем тот, что играл с моей собачкой, даже умилялся, когда Буся, судя по звукам, настроенная агрессивно, нападала на него. Дразнил, смеялся. И это, а еще и отчаянная борьба моей псинки с неведомыми похитителями, подстегивали меня к действиям. В конце концов, раз живая, значит, для чего-то нужна. Собаку не убили, а с собой прихватили, значит, не отморозки окончательные. Может, получится диалог?
Я, немного воспрянув духом, попыталась позвать их, но тут же поняла, что никакого диалога не выйдет. По крайней мере, в ближайшее время. Потому что измученное сухостью горло не пропускало вообще ни одного звука, даже сипа не было. Я поерзала, верней попробовала поерзать, но и с места не смогла сдвинуться. Да уж, качественно связали. Умело.
- Ну, чего с ней делать будем? - спросил тот, кто играл с моей Бусей.
- Выкинем, нафиг, волки сожрут.
- Да ты чего! Такую милоту! - возмутился первый. - Давай Катюхе подарим.
- Да мы в жопе сидим! Тут до любой деревни два дня ходу, а до Катюхи твоей - все пять. Да и нафига ей крыса пушистая?
- Не скажи, бабы любят таких. Может, даст, наконец-то... - голос обрел мечтательные нотки, - а то ходит, тварь деревенская, жопой вертит...
- Да нафига ты ей сдался, урода кусок? - удивился его напарник, - она мужиков постарше любит...
- Таких, как ты? - негромко и с опасно режущими нотами в голосе спросил любитель собачек, - да? Спал с ней уже? Да?
- Эй-эй-эй! Ты чего? - заторопился голос, затем с грохотом отодвинулся стул, - не спал! И не смотрел! Да убери ты железку, припадочный!
Судя по звукам, грохоту и сдавленным ругательствам, в соседней комнате происходила драка. Сквозь невообразимый шум было слышно отчаянное лаяние Буси, и я молилась только, чтоб мою девочку не зацепило.
Затем раздался жуткий, прямо морозом по коже прошедший хрип, и все стихло. Страшно так стихло. И даже Буся не лаяла.
Эти несколько секунд в моей голове показались часами, ужасными, ужасными часами.
Я лежала, сжавшись, закрыв глаза, и только думала о том, чтоб сюда не вошел никто. Не вошел тот, кто, судя по звукам, только что убил человека. Своего напарника.
Тут тонко заскулила Буся, и опять забубнил голос:
- Ну, ну, ну... Чего ты? Иди сюда...
Буся замолчала, судя по всему, ее взяли на руки и утешили. Хорошо, что хотя бы собачке моей не страшно. Так, как мне.
- Сейчас мы плохого дядю закопаем и поедем к Катюхе, да? Она тебе рада будет...
Я сжалась еще сильнее. Голос за стеной был абсолютно спокоен, деловит, как будто не произошло ничего страшного. И это спокойствие ужасало даже больше, чем звуки жуткой драки и леденящий кровь хрип умирающего человека до этого. Я поняла, что там, за стеной, находится абсолютно сумасшедшее, без малейших проблесков людского, существо. С которым невозможно будет договориться.
Этот контраст жуткого происшествия и неподдельной заботы по отношению к собаке вызывал даже не оторопь, а реально онемение всего. Хотя, учитывая, что тело я все так же не чувствовала, осталось только мозгу опять впасть в кому, и все. И полностью отдаться во власть зверя. Я и так в его власти сейчас. А если буду еще и без памяти... Нет, нет уж! У него, у этой твари, моя Буся! И он ее собирается отдать какой-то Кате! А вдруг она будет ее бить? Или ей не понравится подарок, и она выкинет собачку?
Потом, вспоминая свои, абсолютно сумасшедшие мысли в тот момент, я пыталась понять, почему думала именно об этом? Вопросы о том, что это за люди, чего им надо от меня, где я, и другие, очень даже серьезные и важные, отошли на второй план. А на первом был ужас от того, что моя собака находится в лапах убийцы. Вот как так? Что это? Инфантилизм? Дикая любовь к Бусе? Или попытка закрыться от реальности, замещение одной проблемы другой? Я, в итоге, пришла к выводу, что, наверно, все вместе.
В тот момент я старательно прятала панику за вполне реальным и логичным, как мне казалось, беспокойством о судьбе моей собаки. И это не дало мне сойти с ума окончательно, забиться в бесконтрольных судорогах кошмара.
И позволило привести мысли в относительный порядок. Даже выстроить в голове какое-то подобие плана. Какую-то логическую цепочку для дальнейших действий. Вспомнить, как себя надо вести с сумасшедшими. Обрести мнимое спокойствие.
Мужчина все бродил по комнате, бубнил, разговаривая то ли с Бусей, то ли сам с собой. Я смотрела в темноту слепыми от страха глазами и пыталась дышать. И мысленно выстраивать свои дальнейшие шаги.
А затем он куда-то вышел, дверь хлопнула. Я попыталась опять дернуться, но все по-прежнему было безнадежно. Ноги болели, я их уже чувтсвовала, руки - тоже. Но двинуть не могла.
Тут похититель вернулся, опять забубнил:
