Тэд остановился и обернулся: Энди упомянул о том, о чем речи на лекции не было.
— А что это еще за месье Гапон?
— Ну, кучер Гапон, ты не слышал об этом, что ли? В 1913 году в вагоне экспресса Мюнхен-Нюрнберг неожиданно появился мужчина в потертом фраке и котелке. Возник буквально из воздуха. Страшно испуганный, взъерошенный такой весь. Сразу стал метаться по вагону, кричать по-английски, выглядывал в окна, ужасался, рыдал, волосы на себе рвал. Когда его кое-как успокоили и расспросили, оказалось, что родом он из Шотландии, служит вторым кучером у графа Розенталя, что на дворе 1868 год, что он возвращался в усадьбу из города с новой подпругой для любимой кобылы графа и вот — оказался в мчащемся незнамо куда вагоне.
— Ух ты! — восхищенно пробасил Алан. — И что потом?
— Потом он исчез так же неожиданно, как и появился. Но от него остался котелок, который он уронил, когда за голову хватался. Ну, уфологи там разные и специалисты по аномальным явлениям стали наводить справки и нашли в архивах полиции Эдинбурга заявление некоего Гапона о хищении дорогого ему котелка. Он жаловался, что стал жертвой колдовства местной ведьмы и поэтому посреди бела дня впал в кошмарный сон, а пока спал, колдунья утащила его вещь. Заявление было написано в 1868 году. Вот так.
— Интересно, — сказал Тэд. — Это ты откуда вычитал?
— Из одного уфологического отчета. «Провалы во Времени» называется… Но авторы неправильно интерпретировали этот случай. Они считали, что во всем кучер виноват, его, мол, зашвырнуло в поезд. Но теперь ясно, что не Гапон провалился в пространственно-временную дыру, а экспресс.
— Почему ты так думаешь?
— А это из лекции мистера Рэндома следует. Когда поезд въезжал на очередную стрелку, то каждый раз оказывался в узле суперсвязной системы железнодорожных путей. И в одном из узлов феномен суперсвязности сработал. Поезд перенесся на 40 лет назад да еще к тому же из Европы на остров Великобритания. Так как в 1913 году железнодорожная сеть была не замкнута, то процесс оказался обратимым и длился секунды. Так что никто из пассажиров ничего не заметил. Но зато несчастный Гапон оказался как раз на том месте, куда экспресс переместился из Европы. Кучер попал в вагон и вместе с поездом перенесся в Германию в 1913 год. Представляешь, как он испугался?
— Представляю, — сказал Тэд.
— Еще бы! — воскликнул всерьез заинтригованный рассказом Алан. — Я бы, наверно, от страха на месте этого Гапона весь вагон разнес!
— Ты бы точно разнес, амбал, — с осуждением сказал Энди, поправляя на носу очки. — Нашел бы себе занятие, вместо того чтобы думать, как обратно вернуться.
— Да! — словно опомнившись, вылупил глаза Алан — на «амбала» он нисколько не обиделся. — А почему он вернулся-то? Ведь полчаса, наверно, в поезде плакал. Так бы мог и остаться в будущем. А не вышло почему-то!
— То-то и оно, — протянул Энди, подняв голову и прищурившись на звезды. — Я тоже думал о том, почему его обратно забросило в то же место и в то же время. И пришел к выводу, что дело в подпруге…
Впереди показался поворот на улицу, на которой жил Тэд. И он вдруг понял, что именно сегодня собирается отправить электронное письмо Джулии. Свое первое письмо девушке, которая нравится ему больше всех других девушек на свете. Что он в нем напишет — Тэд еще не знал, но только от одной мысли, что через несколько минут он войдет в незримый контакт с тем компьютером, за которым работает она, и его строки появятся на экране ее монитора, его бросило в дрожь. «Это все равно что подержать ее за руку, — подумал Тэд, — а что я при этом буду говорить, то есть что будет в письме, — не важно, она почувствует тепло моих пальцев — и это главное.
Напишу ей о кучере Гапоне и суперсвязности — она любит такие загадочные вещи, я знаю. А Энди интересно рассказывает…»
— В какой подпруге? — недоуменно прогудел Алан.
— Ну в той, которую он купил для любимой кобылы графа, забыл, что ли? — ответил Энди. — В экспрессе он объявился с пустыми руками, значит, подпруга в Шотландии осталась, на дороге, по которой он шел. По показаниям очевидцев, очень он об этой вещи сокрушался. Еще неизвестно, чего он больше испугался — перемещения во времени или утери этой самой дурацкой подпруги. Покупал-то он ее на деньги хозяина и — фюить! — посеял! Суровая кара его ждала за подобную провинность, — Энди сочувственно причмокнул. — Порка как минимум… Вот этот страх перед наказанием его назад и вернул. Очень уж он хотел ту подпругу назад получить.
— То есть, — сказал Тэд, — ты считаешь, что Гапон преодолел тысячи километров и четыре десятка лет только потому, что думал о подпруге?
— Ну да, — ответил Энди. — В конце концов, в жизни очень многое определяется состоянием нашего сознания, мы это по психологии проходили, разве не так? Чтобы вернуться из провала во времени и пространстве, надо не вагоны разносить, как Алан собирается, а сосредоточиться и спросить себя: «Хочу я вернуться или нет? И если хочу, то зачем, что у меня там такое осталось, что мне никак нельзя потерять?»
И все сразу встанет на свои места. Я так думаю.
— А че, — посмотрел Алан на Тэда, — верно вроде говорит!
— И тот чудак, — продолжал Энди, — который на поезд-призрак запрыгнул, не вернулся обратно по той же причине — просто не хотел возвращаться. А мог бы. И мы бы тогда побольше узнали о феномене.
— А что это за поезд-призрак? — с готовностью спросил Алан, полностью покоренный историями Энди Лейбана.
Они уже стояли под фонарем у поворота к дому Тэда. Он спохватился и посмотрел на часы. Стрелки показывали половину одиннадцатого. Это никуда не годилось, времени оставалось совсем мало. Через час отец возопиет хорошо поставленным командным голосом: «Отбой!» — и тогда уже не то что электронную почту через ГКС послать — ночника в комнате не зажжешь…
Ньюмен-старший был полковником космического десанта и, в общем, классным отцом, Тэд им гордился. Но когда мама уезжала погостить к сестре — а случалось это раз или два в год, и сейчас был тот самый случай, — «классный отец» не выдерживал возложенной на него ответственности за положение дел в доме и все полномочия отдавал полковнику. С этого момента «личный состав вверенного подразделения» — папины термины! — то есть Тэд и его старший брат Брюс, «переходил на казарменное положение». Что это означало? Для Брюса абсолютно ничего, потому что он уже пятый год служил по контракту в десантном полку, которым командовал Ньюмен-старший, и вместе с отцом каждое утро укатывал на полигон или космодром на целый день. А вот для Тэда это означало «поддержание чистоты в казарме посредством ежедневной влажной уборки», «пребывание вне казармы исключительно в режиме видеомониторинга командира», — то есть Тэд должен был в течение дня извещать отца по сотовому видеотелефону о своем местонахождении и занятиях, — а также супержесткий режим сна. После команды «отбой» ровно за полчаса до полуночи Тэд не имел права подавать признаков жизни в своей комнате, в ином случае ему грозили «наряды вне очереди».
