— Почему?
— Этот огонь не имеет ничего общего с магией. Это пламя вашей души, принцесса, — Магнолия не сразу продолжила, но потом все же решилась. — Каждый раз, призывая подобный огонь, вы истощаете душу. Это делает вас слабее, а под конец убивает.
— Совсем? — я передернула плечами.
— Вы перерождаетесь. Я имею в виду фениксы. Вот только каждая новая жизнь удлиняет процесс взросления, — она взяла меня за руки и начала по-матеиински их поглаживать. — Вы не умирали еще, поэтому не знаете, но обычно после возрождения феникс приходит в этот мир из пепла младенцем. Всего каких-то две-три недели, и вы достигаете возраста, в котором умерли.
Я не стала уточнять, что первая смерть состоялась три месяца назад. Перебивать не хотелось, нужно было внимать, пока рассказывали. Я все еще считала Магнолию шпионом отца, но также я видела, что женщина искренне заботится обо мне. Пока она считает меня наивной пташкой, проблем быть не должно.
— К третей жизни процесс затягивается уже на год. К десятой на полвека. К пятнадцатой — тысячелетие, — она грустно улыбнулась мне, и я увидела внутри этих рыжих глаз боль.
Она видела такого ребенка, которому ожидать взросления тысячи лет. Неужели кроме меня есть еще живые фениксы?
Я не стала высказывать эту мысль, как и не продолжила разговор. Стоило подумать обо всем, что я услышала.
Вот тебе и вечная жизнь. Даже тут цена огромна и чудовищна.
***
Наступил день экзамена по боевыми искусствам. И если раньше я нервничала, переживала и с ужасом ожидала появления главы академии, то сегодня я-таки жаждала видеть его лицо. Злость на лиса настолько придавала мне сил, что я готова была раскать любого, кто встанет напротив меня. Особенно я злорадствовала от того, что сдавали мы все одновременно. Десять против десяти и я против мастера Серого. А ведь была надежда, что волк выберет в пару Снежную, все-таки она его любимая ученица, но нет, решил попинать меня.
Однако, несмотря на то, что к концу экзамена я буду выпотрошенной котлетой, настроение было выше среднего. Я сжала кристалл в кармане, призывая кару небесную на голову такой загадочной Пестрой и принялась ждать. Похоже, я уже начала воспринимать ненавидимую лисом принцессу как отдельную личность. Так и до раздвоения недолго.
Бои начались одновременно, а вот закончились в разное время. Когда оборотень отправил меня глотать пыль полигона в первый раз, а это минута от начала спарринга, от здания академии отделилась мощная фигура с чудовищной аурой. Конечно, Алис не бежал, по статусу не положено, но шаг его был стремителен и широк. У меня даже ушибленный бок перестал так сильно болеть. Все тело напряглось в ожидании.
— Чего разлеглась, старшая? У нас с тобой еще целых полчаса, — и оборотень оскалился, наступая.
— Дайте отдышаться, — прохрипела, все-таки дыхалку он мне сбил.
— В лазарете надышишся! У убийцы тоже будешь минутку на отдых просить? А, Пестрая? — и удар пяткой пришелся ровно между моих вовремя расставленных ног. Будь я мальчишкой, словила бы инфаркт, а так хмыкнула, перекатилась на живот и быстро поднялась.
— Уже лучше. Если за тридцать минут будет меньше тридцати твоих поражений, поставлю отлично, — усмехнулся мастер, и начал наступать.
— А если за мной будет хоть одна победа? — я уклонялась и старалась держать расстояние между нами. Все нужно было продержаться эти полчаса, а не уплыть в обморок и провалить экзамен. Противник попался мне самый худший из возможных.
— Такая большая, а все еще веришь в чудеса, — съязвил волк и провел захват. Я чудом выскользнула из его крепких лапищ, почти потеряв леву руку. Потянула, но хоть не сломала. Голову смогу прикрыть, а это самое главное. Одной рукой особо не защитишься, поэтому вне сомнений меня отправили бы с сотрясением в нокаут сразу же, как только появилась брешь.
— Я буду верить хоть в силу мыслей, если это мне поможет, — честно призналась, и отразила удар по бедру. Было бы очень больно, если бы он попал.
— Хорошо. Если хоть раз уложишь меня на лопатки, сразу "отлично" в зачетку, — я снова извернулась и ушла от удара в лицо. — А это еще никому из кадетов не удавалось. — И самоуверенная ухмылка заняла свое место на грубоватом, но мужественном лице.
Однако не успела я порадоваться своей проворности, Серый схватил меня за руку, дернул и перекинул через себя. Очухаться времени не было, мастер сразу провел болевой захват моей ноги. Сдалась мгновенно, еще до того, как стало действительно больно. Лучше не терять ногу в самом начале экзамена, иначе мне крышка.
— Быстро соображаешь, — похвалил волк, но отпустить меня не успел. К нам подлетел лис и зашипел исключительно в сторону преподавателя:
— Ты что твориш-шь? Решил мне лучшую старшую погубить? — глаза горят, пот на висках блестит, грудь часто вздымается — да он никак за меня переживает!
— Расслабься, на своих двоих отсюда уйдет, если не будет ворон считать, — спокойно ответил оборотень, отпуская мою ногу и вставая с земли. — А ты чего пришел? Неужто свою старосту спасать?
И так это было сказано, что только глухой не понял подтекста вопроса. Но самое интересное, что Алис не стал злиться, оправдываться или что-то отрицать. Он в очередной раз меня удивил.
— Она должна быть сегодня вечером у меня на собрании. Целая, невредимая и стоять самостоятельно, — лисий прищур выражал предупреждение, ошибиться было невозможно.
Неужели я и правда стала такой ценной старшей? Здравая часть меня подсказывала: черта с два! За этой заботой крылось что-то иное, пока непонятное. Возможно, симпатия и дружеский интерес.
— Лучше возьмись за Пеструю. Буду только рад, если ее у несут отсюда навсегда, — и вот прекрасное лицо изуродовал оскал. До чего же противный лис. — Пусть она завалит экзамен, Ленни.
О, а я и не знала, что грозного волка зовут таким милым именем, как Ленни. Какая прелесть. Все мысли о собственном имени выдал сморщенный нос оборотня, но замешательство никуда не исчезло. Серый никак не мог понять, почему один и тот же человек с разницей в минуту просит его "помиловать", а потом "казнить" одну и ту же девчонку.
— Ты уверен насчет Пестрой? — он скосил взгляд на меня.
— Полностью. Она должна вылететь из академии! — твердый ответ, ни малейших колебаний. У меня даже холодок по спине пробежал в очередной раз.
— И при этом старшая должна быть цела, здорова и сегодня у тебя в кабинете? — у мастера шестеренки в голове вращались со скрипом. Озадаченность — никогда не ожидала увидеть ее на лице волка.
— Ты что, с утра пил? — с подозрением уточнил лис. — Я же четко тебе все объяснил! Старшей "отлично", а Пестрой критично.
И вот тут Серый потерял связь с реальностью. Он глупо переводил взгляд с главы на меня и обратно, силясь что-то сказать, но у него никак не получалось. Он даже схватился за горло и попытался его растереть, но это, видимо, не помогло. Губы двигались, звук не выходил.
