– Я глаза прикрыть не успела, а ты уже рыдаешь! И чья же бессовестная лапа посмела шлёпнуть твой зад в этот раз?
Амелия молчала, утирая слёзы. Всхлипнув ещё несколько раз, она обернулась к таверне, откуда доносились пьяные голоса и фальшивое пение, и накинула на голову капюшон. Именно в тот момент пиратку словно осенило. Будто её с головы до ног окатило ведром ледяной воды, она даже протрезвела. Поначалу она рассмеялась, но затем взяла себя в руки, заметив, как нахмурилась девушка.
– Так вот, в чём всё дело! Расчувствовалась, несчастная пташка. Ну брось, прости меня! Как ты можешь судить, я не слишком хороша для утешений. Порой мне кажется, словно я вовсе не способна к жалости, – и она игриво потрепала Амелию по плечу. – Кто же знал, кто же знал!
– Что знал?
– Что ты из МакДональдов, принцесса! Тише, тише! Я никому не скажу, даю слово! – ухмыльнулась Мегера. – Надо же, я поверить не могу! Так твой папаша – тот самый Джон МакДональд?
Опустив глаза к земле, Амелия кивнула.
– Господь Всемогущий! А ты оказалась редким драгоценным камушком, пташка. Поэтому ты так расстроилась из-за этой глупой песни? Не нужно лить слёзы, уж поверь мне. Только не по тем, кто умер. «Плачь о тех, кто ещё жив!» Так, кажется, мой отец любил говаривать… Насколько я помню.
– Большинство из клана были убиты тринадцать лет назад. В том числе и отец, и мама… и мой младший братик, Джон… Он ведь только родился, а его зарезали на руках матери! Знаешь, Мегера, я правда ненавижу Уильяма Августа.
Пиратка смерила её долгим строгим взглядом, затем просто вздохнула.
– Среди моих пустоголовых приятелей нет благородных людей, тем более когото из горных кланов. Время сильных и милосердных вождей из Хайленд прошло, Амелия, пора бы уже это признать. Твоя ненависть не вернёт тебе семью, но она придаст тебе сил. Если хочешь ненавидеть короля и его сынка, что ж, пусть так! Надеюсь эта ненависть поможет тебе в дальнейшем не упасть с очередной скалы.
Судя по благодарному выражению на лице девушки, слова Мегеры её слегка утешили.
– Только не смей обниматься, поняла? – хмыкнула пиратка. – Ладно, пташка, время позднее. Пора бы тебе возвратиться в своё уютное гнёздышко, пока свирепый супруг не проснулся. Я провожу тебя до церкви на улице дубильщиков. Подожди здесь, я только предупрежу своих приятелей.
Когда Мегера ушла, скрывшись в таверне, Амелия отошла от забора и приблизилась к одинокому фонарю, освещавшему ближайший переулок. Рядом послышались неторопливые шаркающие шаги, и девушка обернулась к полутьме. Из переулка вышел, держась рукой о каменную стену, де Бревай и остановился поблизости.
– Всё щебечете, маленькая леди. Как же красиво вы щебечете! Теперь я вижу, почему они вас так называют, – произнёс от недовольным тоном, нагнувшись вперёд и дыша винными парами. – Пташка! Далеко ли ты улетишь, «пташка», если понадобится?
– Вечер был насыщенный, мсье Паук, думаю, мне пора домой…
– Вот как! Уже уходите, мадам? Как хорошо, что у вас есть дом! Место, куда можно упорхнуть, в случае чего. Когда ты поплывёшь с нами, тебе больше негде будет скрыться.
Амелия не желала выслушивать его пьяную речь, к тому же этот здоровяк уже оказался непозволительно близко к ней, и если Мегера не появится вовремя, может случиться всё, что угодно.
– Не гляди на дверь с такой мольбой, красавица! – рявкнул де Бревай. – У старика Скрипа в очередной раз прихватило сердце, так что твоя подружка задержится там ненадолго, приводя его в чувства. А я пока составлю тебе компанию.
Куда бежать, если он бросится на неё? Амелия скосила глаза в сторону. Улица пустая и тёмная, но он скоро догонит её, даже несмотря на то, что пьян. Ну где же Мегера? С ужасом взглянув де Бреваю в глаза, Амелия поняла, что он догадался о её мыслях. Он уже был похож на зверя, приготовившегося к прыжку, и долго ждать не пришлось. Метнувшись влево, Амелия успела сделать лишь пару шагов, когда сильная рука схватила её за запястье и потянула назад, в переулок. Крик застыл в горле, широкая мозолистая ладонь закрыла девушке рот, и де Бревай, прижимая её к своему телу, горячо зашептал в самое ухо:
– Он ведь не трогал тебя ещё, твой сопливый муженёк, верно я говорю? Вижу по тебе, пташка, что не трогал. Ты зажата, как святая девственница. Но ты ведь никакая не святая! Мы оба с тобой это знаем! В тот момент, как я увидел тебя там, на корабле, я всё понял. Дай мне только раз раздвинуть твои ножки, и ты увидишь, как это может быть приятно. Я тебе покажу такое, что твоему муженьку и не снилось…
Он толкнул её к скелету полусгнившей телеги, и Амелия обернулась к мужчине лицом. Он торжествовал, а ей некуда было деться.
– Не плачешь? – нахмурился Паук. – Не разочаровывай меня, пташка. Ну же, покажи, как ты плачешь! Иначе вскоре поймёшь, что меня лучше не разочаровывать…
Когда он хлестнул её по лицу жёсткой пощёчиной, Амелия до боли закусила губу и вцепилась пальцами в деревянные балки позади. Но всё же она молчала, с отвращением глядя на мужчину сухими глазами. Видимо, припомнив о чём-то, де Бревай передумал заставлять её плакать. Он снова нависал над ней, так что Амелия приготовилась сопротивляться до последнего.
– Наконец-то настоящая женщина. Да, теперь я вижу, почему он тебя захотел… От одной мысли, что там у тебя, под этим забавным нарядом, я готов в лепёшку расшибиться…
– Осторожнее, мсье де Бревай, как бы ваше желание не исполнилось!
Паук обернулся на страшный грозный голос Диомара, раздавшийся, словно гром средь ясного неба, и замер. Взгляд Мегеры, стоявшей по левую руку от капитана, метал молнии. Диомар сделал жест рукой, и Амелия, до этой секунды ни жива, ни мертва, пробежала мимо де Бревая, к протянутым рукам пиратки.
– Прошу, убедись, что мадам Стерлинг благополучно доберётся домой, – насмешливо прозвучал приказ капитана. – И поблагодари ещё раз от моего имени за полезные сведения, которые она для нас добыла.
Мегера быстро увела её прочь от таверны, и Амелия уже не узнала, что произошло там позже между Пауком и капитаном. Пиратка молчала, но девушка, ощущая её руку на своей спине, неожиданно осознала: женщина дрожала всем телом.
Они расстались у церкви вблизи дома, и Амелия не успела поблагодарить её, так как Мегера скрылась в темноте, словно одинокая тень. Девушка поняла – нечто страшное произошло этой ночью, и дело было вовсе не в посягательстве на её честь. Всё было куда серьёзнее.
Через подвальную дверь Амелия пробралась в дом, на кухню, оттуда на лестницу, к двери своей спальни. С большой радостью она осознала, что дверь осталась заперта, и лишь оказавшись внутри она сумела выдохнуть и унять бешеный стук сердца. Если бы не Диомар, кто знает, как далеко мог бы зайти де Бревай!
Засыпая, Амелия ненароком думала, как же хорошо было оказаться в постели, в безопасности, в доме, где ей ничто не угрожало. Она размышляла над тем, что при следующей встрече с Диомаром стоит объясниться, так она надеялась, что предводитель пиратов не затаил обиды.
