День был достаточно тёплый и спокойный. Амелия едва не задремала, но, услыхав громкий заливистый лай, тут же очнулась. Сначала во двор вбежали две резвые борзые и трое сеттеров – любимые охотничьи собаки хозяина – затем появился и сам Стерлинг. Он редко совершал утренние прогулки, по крайней мере Амелия считала, что к бессмысленному хождению по окрестностям он склонен не был. Однако этим утром Томас выглядел весьма довольным; она сразу заметила, как он улыбнулся, когда спешился и стал разгонять шумных собак, прыгавших вокруг него и выпрашивающих ласки и внимания. Томас любил животных, и Амелия уважала его за это, и в особенности за прекрасных лошадей и свою кобылку, которую он для неё приобрёл. Девушка с грустью подумала, что однажды ей придётся расстаться с нею. Она даже успела привязаться к этим милым собачкам, которые ластились к ней каждый раз, едва она появлялась во дворе.
Когда Стерлинг заметил её на галерее и махнул рукой, приветствуя, она отчегото смутилась, но ответила ему кивком головы и неуверенной улыбкой. Он был одет непривычно небрежно: простая льняная светло-серая рубашка с расстёгнутым воротом, кюлоты и старые высокие сапоги для верховой езды. Он не брился уже довольно долго, отчего его борода так заметно отросла, но Амелия считала, что Томасу она была к лицу, несмотря на то, что теперь он казался много старше.
Она отдыхала на балконе и наблюдала, как он осматривал некоторых лошадей или давал очередное поручение работникам, расписывая грифелем на листе бумаги свои указания. Беспечный и счастливый. Вот, о чём думала Амелия, глядя на него. Наконец он был собой. Не чужим и далёким незнакомцем, но кем-то, кого она когда-то давно знала. Ей было почти больно возвращаться к годам своего детства, когда Томас Стерлинг значил для неё больше, чем они оба имели на то право.
Но теперь ему уже тридцать один год. Он на хорошем счету у принца, наследника Георга II, и скоро, при всём королевском дворе, ему воздастся по заслугам. Он статный, гордый и привлекательный… и он больше не её друг. Кроме всего прочего, он стал ей супругом.
«Сдержанно очаровательный, словно таинство греха», – размышляла она и удивлялась собственным внезапным мыслям. С некоторых пор она считала, что его недуг, скорее, добавлял Томасу некоего шарма, хотя и он, и другие женщины воспринимали это иначе. Возможно, она всего лишь привыкла к нему. Возможно, дело было в Диомаре. Тайна его личности, которую он не стремился открывать, завораживала и манила. Амелии казалось, что таким же образом, несколько лет назад Стерлинг привлёк её из-за немоты и покровительственного отношения. Тут она ничего не могла с собой поделать: она сравнивала двух мужчин – пирата и своего мужа – и не могла заставить своё сердце сделать какое-либо осознанное заключение.
Она прекрасно помнила заветные строки из дневника Стерлинга. И невольно припоминала два лета их давней дружбы, продлившейся столь недолго. Было в их отношениях много неясности, но сейчас Амелия видела нечто неправильное в сближении с ним, нечто греховное, как от кровосмешения. Она боялась, но не понимала, чего именно. Томас был близко, а она опасалась быть ему настоящей женой, как будто бы больше не имела на то право.
Миниатюра «Скелета» теперь покоилась на книжной полке, в её спальне. Тут же, рядом, рассыпались уже лепестки тёмно-багровой розы, подаренной Диомаром. Думая о том, чего желает и чего так боится, Амелия решилась, наконец, встретиться перед отъездом со своим капитаном. С беспокойным сердцем в тот день девушка уговаривала Магдалену обеспечить ей благополучный побег, поскольку не знала, если придётся надолго задержаться. Несчастная нянька долго не соглашалась, но в конце концов уступила желаниям своей упрямой воспитанницы.
– Ох, чует моё сердце, всё это добром не кончится! – ворчала женщина, глядя, как Амелия переодевается в мужское платье. – Долго вы будете дурить этих мужчин?
– Завтра мы с Томасом уезжаем, и я хочу всего лишь поговорить с моим… ну, ты понимаешь. Я должна понять… хотя бы для себя.
– Что именно понять?
Амелия молчала, виновато отводя глаза. Грешница и идиотка, вот она кто! Ибо сама не понимала, чего хотела.
– Вы запутались, моя милая, и, возможно, не осознаёте главного, – произнесла тогда Магдалена. – Стоит только открыть глаза на то, что лежит прямо перед вами, и этого может оказаться вполне достаточно, вы так не считаете?
Разумеется, она говорила о Стерлинге. Разумеется, в глубине души Амелия хотела бы, чтобы этого было достаточно. Но она так не чувствовала, она не привыкла подчиняться прихотям судьбы. И ей нужно было увидеть Диомара.
Она появилась в гавани уже после полудня, затем долго бродила по базарной площади в поисках знакомых лиц, не забыв при том заглянуть в «Бычью голову». Полупустая тёмная таверна встретила её лишь запахами дешёвого пойла и храпом кого-то из завсегдатаев. Никого из пиратов. Отчаявшись, она хотела было уже отправиться назад, когда неожиданно за поводья её кобылы потянул высокий оборванец и шёпотом доложил, что «старый друг» ожидает её у берега поселения Портнагуран. Около часа Амелия потратила на дорогу, что вела сквозь серую, почти необитаемую местность.
«Старым другом» оказался мистер Скрип. Он уже докуривал трубку, когда Амелия показалась на холме, среди развалин какой-то древней церквушки. Увидав девушку, пират помахал ей, улыбаясь, как ни в чём не бывало. Перед тем, как спешиться, Амелия оглядела береговую линию, посмотрела на чернеющие недалеко скалы, о которые бились взволнованные воды, и сделала глубокий вдох. Её охватило внезапное ощущение беды, даже руки похолодели, но возвращаться было уже поздно. Она сама желала этого, трусить нельзя.
Кобылу пришлось оставить тут же.
– Нам приходится очень часто перемещаться вокруг островов, – будничным тоном рассказывал ей в шлюпке старик, пока грёб прочь от берега. – Его Величество нанял охотников за головами, точнее, поручил это своему сыну, герцогу Камберлендскому. Но результаты, как вы можете судить, мадам, его не порадуют! Можно сказать, что герцог окончательно разочаровал своего папашу! Единственное поручение, и то не шибко сложное, но Уильям Август сумел опростоволоситься снова…
Он болтал ещё что-то о герцоге, о его нерасторопности и неудачах, на протяжении всего пути к стоянке корабля, но Амелии было всё равно. Она глядела на рыжий горизонт и изредка поддакивала. Что с того, если герцог больше не пользуется милостью своего отца? Старый король вскоре умрёт, так все говорят, да и герцог умрёт когда-нибудь, однако их пустые смерти не принесут ей желанного удовлетворения. Они умрут в своих тёплых постелях, окружённые родными и достатком, в отличие от её несчастных родителей и братика. Так какой же был смысл радоваться?
– Скажите мне, господин Скрип, у вас есть семья? – поинтересовалась девушка.
– У меня-то? Есть у меня сын, леди Стерлинг. Единственный и любимый.
– И он отправится с вами в Новый Свет?
– Очень на это надеюсь! – пират коротко хохотнул. – Он упрям и горд, хоть и слегка не уважает мой образ жизни, однако ему наскучило в Шотландии. Он считает затею нашего капитана стоящей. Самостоятельная колония под предводительством столь сильного и смелого человека, как Диомар – ради этого он даже со мной помирился.
