За следующие пару часов Стерлинг успел познакомить её с некоторыми важными джентльменами, членами парламента, проводить на общий ужин, где за столом она мило побеседовала с супругой графа Бьютского, Мэри, и даже станцевать контрданс, который совсем недавно полюбился при королевском дворе, вытеснив изысканные движения менуэта и паспье.
Окружающие довольно тепло относились к Стерлингу, учитывая его статус и немоту, а многие старшины дворянства обращались к нему ласково, с уважением, достойным принца. Амелия ощущала гордость за него и удивлялась этому странному, щекочущему чувству. Словно всё вдруг стало правильно, как и должно быть. Словно она имела право радоваться за своего мужа, принимать комплименты от принца и его приближённых и быть частью общества, которое, узнай, чьей она являлась дочерью, тут же указало бы ей на дверь. Она думала о своём отце-мятежнике с тоской и смирением. Только благодаря Томасу она сумела оценить то, как много значило для неё наследие клана МакДональд, и лишь благодаря мужу она находилась среди знати в этот чудесный вечер. Её радость была горько-сладкой, но ради супруга Амелия старательно играла свою роль.
После грандиозного фейерверка она предупредила Томаса, что задержится снаружи, дабы подышать свежим воздухом, слегка отрезвить голову. От сопровождения Халсторна она мягко отказалась. Открытая обходная галерея, называемая клуатром, обрамляла двор замка со всех сторон, и в её коридорах было множество спокойных уголков. Постояв недолго возле одной из колонн, Амелия хотела уже возвращаться, однако, заметив, как из тени к ней стал приближаться незнакомый высокий мужчина, остановилась.
– Вы совсем не изменились! Лишь немного вытянулись, стали женщиной, – произнёс он без каких-либо приветствий.
Амелия проигнорировала его надменный тон и улыбнулась уголками губ:
– Мы, кажется, не были друг другу представлены…
– Но вы знаете меня, мадам! И, Богом клянусь, я счастлив, что и мне представилась возможность увидеться с вами наедине.
Краем глаза Амелия заметила, что около входа на галерею показались двое офицеров. Они остались стоять внутри по чьему-то незримому приказу, и девушка поняла: всё для того, чтобы этому разговору никто не смог помешать.
Когда мужчина вышел из тени, и теперь их разделяли всего несколько шагов,
Амелия пригляделась и узнала, наконец, Уильяма Августа, герцога
Камберлендского. В начале вечера она уже успела услышать от кого-то, что сын короля присутствовал на празднике, но ради собственного спокойствия решила выбросить его из головы.
Он сам отыскал её, Камберлендский мясник, негодяй и убийца якобитов. Как же она сразу не признала его? Годы взяли над ним своё, это несомненно. В последнее время его жизнь текла скучно и однообразно, герцог заметно раздался в боках, у него появилась тяжёлая одышка. Присмотревшись, она отметила сильную бледность круглого лица и его извечное выражение недовольства.
Присев в изящном реверансе, Амелия с вызовом взглянула в его тёмные глаза.
– Вы искали со мною встречи? Но я не достойна вашего общества, даже рядом с вами находиться – это уже большая честь для меня…
– Оставьте свой яд при себе, маленькая МакДональд! – рявкнул он гневно, и, услышав фамилию отца из его уст, Амелия нахмурилась. – Вот так, уже лучше. Теперь я вижу его в вас, мадам. Копия своего папаши-дикаря. Я помню его дерзкие речи на поле боя, его голос грохотал, словно раскат грома в яростную грозу. Вы такая же дерзкая, как и он, раз осмелились написать мне в прошлом году ту мерзкую записку…
– Это была ошибка, не более, – произнесла Амелия ледяным тоном.
Герцог лишь хмыкнул себе под нос.
– Я запомнил вашу вредную семейку, дорогуша. О, так и знайте, я никогда о вас не забывал! Можете называть это одержимостью или безумием, но однажды я поклялся себе, что все эти наглые вожди горных кланов, которые пытались укрыть Стюартов в своих навозных лачугах, и их отпрыски падут и сгинут во времени. И никто больше не вспомнит о них. И вот, вы здесь, последняя дочь Джона МакДональда, прикрываетесь памятью своего предателя дядюшки. Вы молоды и прекрасны, несомненно, и вы думаете, что ваш муж, которого так облюбовал мой нерадивый племянник, сумеет обеспечить вам славное будущее?
Он сделал два шага ей навстречу. Амелия, не отрываясь, следила за его лицом. Её тело было напряжено, словно струна, но она продолжала гордо держать голову.
– Ваша дерзость стала мне вызовом. Само ваше существование отравляет всё моё наследие!
– Ваше наследие? – переспросила Амелия с ухмылкой. – Что есть ваше наследие? Парочка громких побед остались в прошлом. Ваши последующие военные действия были неудачны. Вы огорчили своего отца, стали обузой для семьи, а теперь говорите о наследии?
Его бледное лицо вмиг побагровело, а полные губы задрожали от гнева в попытке высказать очередную брань, но Амелия не собиралась останавливаться:
– У вас нет ни супруги, ни детей. Король возненавидел вас, и вся аристократия страны шепчется за вашей спиной о том, какое вы ничтожество! Я отлично помню, кем был и остаётся мой отец, Ваша Светлость. Я буду той, кто запомнит его и пронесёт эти воспоминания так далеко, что вы даже представить себе не можете. А кто же запомнит вас?
Несомненно, ему хотелось вцепиться руками ей в шею и свернуть, да так, чтобы каждая косточка хрустнула и переломилась. И, будь у него такая возможность, он надолго растянул бы удовольствие от этих пыток. Однако на галерее уже появились повеселевшие гости; несколько человек, в том числе и супружеские парочки, решили прогуляться под ночной прохладой, и Уильям Август вынужден был оставить в покое дерзкую девицу. Перед тем, как уйти прочь, он гневно прошипел, поравнявшись с нею:
– Будьте осторожны, мадам. Злые мысли порой обретают плоть и могут ощутимо навредить.
– Когда-нибудь и вы умрёте, Ваша Светлость, – произнесла Амелия, отведя упрямый взгляд в сторону. – Доброй ночи.
Лишь оставшись без его тягостной компании, она позволила себе глубокий вздох. Её руки до сих пор дрожали, но она не боялась. Ей вдруг стало всё равно, угрозы этого мужчины больше не страшили её. По какой-то странной причине она поверила собственным словам, будто бы заранее понимала, что не ошибалась. Пусть герцог и дальше обдумывает, как избавить мир от последних крупиц последователей дома Стюартов, она не будет прятаться. Амелия искренне верила, что её отец не пожелал бы увидеть, как его дочь убегает в страхе перед проклятым Камберлендским мясником.
Она обернулась, когда ощутила чье-то присутствие за своей спиной. Её муж неслышно приблизился, а теперь с явным беспокойством смотрел, как она пыталась взять себя в руки. В конце концов она рассказала, что столкнулась с Уильямом Августом, и их неизбежный разговор окончился на неприятной ноте. На что Стерлинг только вздохнул, пожав плечами, затем кивнул в ту сторону, откуда доносились весёлые возгласы гостей и музыка.
– Вы правы, давайте вернёмся. Я просто растерялась немного, вот и всё, – Амелия попыталась сделать вид, что успокоилась. – Спасибо, что пришли за мной, Томас.
