И да, признаюсь, мне это нравится. Про меня говорят, мое имя гремит, я просто тащусь от всего этого. Не самая лучшая характеристика для человека, но я никогда и не говорил, что идеален.
* * *
Когда все идет хорошо, сильно повышается шанс на то, что случится что-то плохое. Вот и мои беззаботные деньки не длились долго. Я бы не сказал, что человек, который хотел со мной встретиться, был однозначной проблемой. Не знаю. Я просто не представлял, к чему может привести встреча с ним, но и игнорировать адвоката некоего Сакурая Отои я не мог.
Зашедший ко мне человек почему-то ассоциировался с итальянцем. Смугловатая кожа, строгий деловой костюм, короткая стрижка, лет тридцать пять на вид. Тем не менее он был немцем. Герхарт Турнс – адвокат из Кёльна, представитель Сакурая Отои. Узнал я о нем далеко не сразу, как он появился – секретариат рода его около месяца мурыжил, но мужик оказался упорным.
– Присаживайтесь, герр Турнс, – указал я рукой на стул напротив моего стола.
– Благодарю, Аматэру-сан, – откликнулся он на чистом японском.
Что ж, если можно говорить на более знакомом языке, то почему бы и нет?
– Итак, внимательно вас слушаю, – произнес я, когда он сел. – Судя по тому, что вы все-таки изволили сообщить о вашем деле, речь идет о разделе какого-то имущества? Надеюсь, вы объясните, с какой стати мне что-то делить с этим вашим Сакураем Отои.
– Конечно, Аматэру-сан, – чуть кивнул он. Турнс вообще выглядел довольно уверенно для той ситуации, в которой оказался. – Дело в том, что мой клиент, Сакурай Отои, не только носит фамилию, которая когда-то была и у вас, он еще и является вашим родным братом.
Вот же… Главное, не материться…
– Думаю, вы и так об этом догадывались, раз приняли меня так быстро, – продолжал гость.
– Разве что догадывался, – ответил я спокойно. – Сакураев не так уж и мало.
– Что ж, анализы крови, если хотите, мы готовы предоставить в любой момент, – кивнул он.
– Лучше саму кровь, – произнес я.
– С этим тоже нет никаких проблем, – подтвердил он. – Но, думаю, даже без анализов я могу хотя бы обозначить, чего хочет мой клиент.
– Обозначить можете, – улыбнулся я холодно.
– Во-первых, Сакурай Этсу принадлежало несколько музеев. Насколько я знаю, вы уже оформили их на Сакурай Рейку, что, согласитесь, не совсем по закону. Мой клиент тоже имеет на них право. И да, сейчас я говорю именно о японских законах.
– Я был не в курсе, что у Этсу есть еще один сын, – пожал я плечами. – Но в этом вопросе я с вами в принципе согласен.
– Поймите правильно, Аматэру-сан, это не претензия, – произнес он с понимающей улыбкой. – Мой клиент знает, что его мать скрывала информацию о нем.
– Кстати, – вклинился я, – он вам не говорил, имел ли Сакурай Рафу представление о том, что у его жены есть еще один сын?
– Увы, подобной информацией я не владею, – развел он руками.
– Что ж, прошу, продолжайте, – кивнул я едва заметно.
– Благодарю. Во-вторых, у Сакурай Этсу имелась личная ячейка в Имперском банке Японии, – продолжил он. – Я проверил, доступа к ней никто не запрашивал, так что предположу, что вы о ней не знаете, но, справедливости ради, знать должны. Содержимое этой ячейки тоже стоит поделить между братом и сестрой Сакурай. Ну и в-третьих, сама Сакурай Рейка. Мой клиент претендует на опеку над девочкой как единственный официальный родной брат. Вы, уж простите, уже давно не Сакурай.
Условия этого взявшегося из ниоткуда брата очевидны. Точнее, было очевидно, что он потребует опеки над сестрой. Про банковскую ячейку я не знал, что, кстати, является проблемой – что еще знает этот брат, чего не знаю я? Знает ли он, например, про Хранилище в Персии? Ну а про музеи я вообще забыл. По факту мне важна была только сестра, о ней я и думал в первую очередь. О некоем Сакурае я тоже думал, но до этого момента там было все непонятно. Брат, дядя, дедушка, однофамилец? Я просто не знал, кто это. И самое поганое – узнать не получилось. Такое впечатление, что существует только этот немец, а Сакурай – просто призрак. Но если он может предоставить кровь для анализов, получается, что братишка у меня самый что ни на есть настоящий.
– Хочу кое-что уточнить, – произнес я, следя за лицом Турнса. – Сакурай Отои мой старший или младший брат?
– Старший, Аматэру-сан, – ответил он. – Сакурай Этсу родила его еще до встречи с вашим отцом. Если вам это важно, то измены не было. И сразу уточню: про отца мой клиент ничего не знает. Сакурай Этсу не оставила о нем никаких данных.
– Я так понимаю, Отои скрывается. Могу я уточнить, от кого? – спросил я.
– В первую очередь от вас, – ответил он. И ведь не соврал. – Прошу простить, если это покажется грубым, но вы слишком опасный человек для простолюдина, который готов с вами судиться, если что. У меня на этот счет несколько иное мнение, но… Клиент всегда прав, как говорится.
«В первую очередь», значит. Учитывая, что о нем вообще крайне мало информации, Этсу скрывала его с самого начала. И раз так, он еще один ребенок, которого она фактически бросила. Ну просто замечательная мать. Кстати, а ведь я не раз обвинял ее в том, что она не готова родить Рафу третьего ребенка. Она же в ответ молчала. Получается, тут дело не в страхе умереть, а в банальной невозможности. А ради Рафу она рискнула, родив ему Рейку. То-то она к ней так привязана была. Хотя в этом деле есть один очень важный вопрос – а была ли Этсу бахироюзером, когда рожала первого сына? В клане Кояма уверены, что была. Сама она говорит о бонусах от маски. Кстати, маску они нашли вместе с Рафу, получается, этот Отои точно не Повелитель стихий. Еще один важный вопрос – насколько часто Этсу с ним виделась? Точнее, понятно, что нечасто, вряд ли она могла незаметно навещать его каждую неделю, блин, да она даже Рейку навещала реже, но и полностью бросить сына она не могла. Все-таки он носитель камонтоку Минамото. Собственно, меня интересует даже не то, как часто она с ним виделась, а то, какой информацией она с ним делилась. Насколько этот проклятый Сакурай Отои в курсе дел Этсу? Я допускаю, что вообще не в курсе, ну а если наоборот? Знает ли он о «повелительстве» его сестры? А про Хранилище на дне океана?
– Насчет первых двух пунктов я не против, – произнес я после некоторого обдумывания. – Третье для меня неприемлемо. Хотите судиться? Значит, будем.
– Быть может, третий вопрос все-таки можно как-то урегулировать? – спросил Турнс.
– Не… – начал я, но не договорил, решив немного изменить ответ. – Не с вами. Семейные дела я буду решать только с самим Отои.
– Полагаю, сейчас мне большего не добиться, – кивнул своим мыслям Турнс. – Что ж, в таком случае я начну подготавливать бумаги по первым двум пунктам и ждать, когда вы проведете анализы присланной вам крови.
– Так и сделаем, – ответил я. – Без анализов нам и говорить дальше смысла нет.
