Полноценным, даже эрзац-Виртуозом лук Сугихару не сделает, но, черт возьми, учитывая, на какое расстояние могут стрелять бахирные лучники, ему и этого хватит, чтобы устроить Хейгам крайне неудачный день. Так что… Да, пожалуй, пусть он будет шестым в отряде. Ну то есть как шестым – пятым плюс группа Такано. А с Атарашики я разберусь. А полигон для их отряда мы сделаем на том самом острове. Впрочем, детали можно оставить на Мидзуно – глава разведки и контрразведки лучше все организует.
* * *
Огромный трехэтажный особняк в стиле хай-тек находился в пригороде Токио, районе Митака, и принадлежал роду Отомо. Стоял он не на родовых землях, что не мешало им жить тут уже несколько сотен лет. Здания менялись, перестраивались, сносились и строились заново, но все это происходило на этом самом пятачке земли. Родовые земли у них, естественно, тоже были, но мало. В моем понимании. В Токио небольшой участок – примерно как у Цуцуи, в префектуре Тохоку кусок земли – примерно как квартал Кояма, да на Калимантане уже неплохой такой участок. Ну а так как основная часть их бизнеса, да и политической жизни, проходит в столице, то здесь они и живут. Ну а то, что поместье стоит не на родовых землях, нисколько им не мешает контролировать весь район Митака. Тут у них целая куча мелкого и среднего бизнеса находится, но это так, к слову.
О встрече я договорился заранее, так что меня ждали. В противном случае мог и не застать никого из старших. Особенно главу рода, к которому у меня, собственно, и был разговор. Отомо Азума – шестидесятичетырехлетний Мастер и, насколько я слышал, трудоголик. Спит часов по пять, все остальное время отдавая делам рода, и не потому, что у Отомо в делах аврал вечный, а потому, что трудоголик. Нравится ему это. Для него и приемы, скорее всего, – вариация работы. Хотя это у многих так, если не у всех. Я тоже на приемы не ради развлечения хожу.
– Отомо-сан, – отвесил я короткий поклон. – Благодарю, что согласились на встречу.
– Разве мог я поступить иначе? – улыбнулся он, и тут же сам ответил на свой вопрос: – Не мог. По многим причинам. Прошу, присаживайся, – указал он рукой на кресло, стоящее напротив него.
Находились мы в большой комнате, заставленной книжными шкафами. Плюс три кресла и овальный стол между ними.
– И тем не менее вы человек занятой, – сел я в кресло. – Не думал, что вы сможете найти на меня время столь быстро.
И это так. Связался с ним я вчера, и уже сегодня мы ведем разговор.
– Ну, тут вам повезло, – усмехнулся он. – Я бы, конечно, и так не стал затягивать со встречей, но именно сегодня день рождения моей жены, из-за чего приходится отложить много дел и находиться дома. Так почему бы и нет? Признаться, сидеть совсем без дела мне неприятно, а тут Миоко даже прием не захотела проводить.
В этот момент в комнату зашел старый слуга, неся на подносе небольшой чайник и чашки. На некоторое время мы замолчали, наблюдая за тем, как старик расставляет посуду на столе, после чего наливает нам в чашки чай. Сделав первый глоток напитка, попытался оценить то, что я не умею оценивать, впрочем, у такого старого, опытного, а главное богатого человека, как Отомо Азума, не может быть плохого чая.
– Приятный вкус, – заметил я.
Отомо же искренне, как мне показалось, улыбнулся и, прикрыв глаза, покачал головой.
– Слухи не врут, в чае вы не разбираетесь, – произнес он.
– Э-э… – не знал я что на это сказать. – А что не так-то?
– Это обычный чай с чабрецом, – ответил он с улыбкой. – Уж прости мне мой маленький эксперимент на тебе. В свое оправдание скажу, что лично мне нравится этот чай. Он просто дешевый, в пакетиках, но я его еще с университета пью. Вкус молодости.
Походу, мои отношения с чаем – достояние всей страны.
– Нормальный чай, – не сдавался я. – И вкус приятный. Если многоопытные любители чая этого не чувствуют, то это их проблемы.
– Хорошо сказано, Аматэру-кун, – покивал Отомо. – Порой задирание носа не позволяет увидеть много хорошего под ногами.
– Согласен, Отомо-сан, – сделал я еще один глоток. – Но кофе лучше.
– Кха, кха, – то ли кашлял, то ли смеялся он. – Кха, прости. Не в то горло попало. Я против кофе тоже ничего не имею, но… Как там Акинари любит делать? – после чего прикрыл глаза, а когда открыл, на меня смотрел слегка усмехающийся и до крайности высокомерный старик. – Чай – это чай, Аматэру-кун, а кофе… – повел он подбородком, умудрившись одним этим движением показать все свое презрение к данному виду напитков.
И что-то мне подсказывает, что это не он копирует Акинари, а наоборот.
– Гораздо лучше, – кивнул я. – Согласен с вами, Отомо-сан.
– Эх, молодежь, – покачал головой Отомо, убирая образ высокомерного засранца.
Ладно, пора к делу переходить. Точнее, подводить.
– Молодежь… это да, – усмехнулся я. – Хорошо быть юным идиотом, которому многое прощается.
– Тебе, Аматэру-кун, для этого не надо быть идиотом, – ответил Отомо. – Да и юным не обязательно.
Блин, сбил линию…
– Аматэру, – произнес я, добавив в голос задумчивости. – Отомо, Тайра, Кагуцутивару, О, Мононобэ. У нас в стране вообще многим и многое прощается.
– Что есть, то есть, – пожал он плечами. – Возраст имеет значение. Как в ту, так и в другую сторону.
– Старым многое прощается, а молодым? С ними что? – спросил я.
– А что с ними? – усмехнулся Отомо. – Молодых надо пороть.
– Так-то я с вами в целом согласен… – протянул я задумчиво. – Порка многим мозги на место вставляет. Но тут все-таки тоже нужно знать меру.
– Не совсем понял тебя, – произнес он заинтересованно.
– Ну… – посмотрел я на него. – Не думаю, что молодых стоит пороть до смерти.
– А, ты об этом… – пожал он плечами. – Зависит от степени вины.
– Смерть через порку, – усмехнулся я. – Звучит забавно.
– Задница не выдержала позора, – улыбнулся он в ответ. – И правда забавно.
– Смех смехом, но это мы уже о казни говорим, а не о порке, – покачал я головой.
– О способах казни, – поправил он меня.
– Может, и так… – изобразил я задумчивость. – Скажите, Отомо-сан, клан Асука заработал на порку или на казнь?
– О как ты перескочил, – качнул он головой. – Клан Асука – это сложный вопрос. Лично мне плевать на них, но Отомо просто не могут спустить им с рук их наглость в прошлом. А учитывая, с чем мы к ним пришли в тот раз, их наглость практически переросла в оскорбление. Вы, Аматэру, такое столетиями не забываете. Да что уж там, вы и меньшее столетиями помните. Чем мы-то хуже?
Чем хуже? Говорит так, будто японские аристократы обиды помнят только потому, что так Аматэру делают.
– Мы не убиваем, если перед нами извиняются, – ответил я на его утверждение. – Да, помним и… вредничаем, но не убиваем. А у вас с Асука все идет именно к войне.
