– Собираешься включить поправку в реконструкцию? – хмыкнул капитан. Дуся предположения не подтвердила, и Ханькин серьезно продолжил: – Звонок последовал без пятнадцати шесть. Через полчаса после того, как Канипалова толкнула речь. Приблизительно за час до убийства.
Евдокия закусила губу, оглядела мужиков, подумала немного.
– Значит… – сказала тихо, – теперь вы полностью уверены, что убийца Эммы и, вероятно, Котова сидел в гостиной Таты. Если никто не сознался в том, что разговаривал с убитой секретаршей по телефону, а… никакой наемный убийца не мог проникнуть в квартиру и позвонить Эмме…
– Дусь, не занимайся ерундой, – оборвал Ханькин. – Версия с заказом от конкурентов давно накрылась. Работаем по родственникам и друзьям.
– Эмма пришла кого-то напугать, и у нее получилось, – плавно подытожила собственные мысли Землероева. – Кто-то очень серьезно воспринял ее намек на нежелание скрывать некую информацию и, прежде чем Юля отправилась к ней, успел по телефону договориться о молчании. Так? Юля пришла… секретарше уже кто-то позвонил и успокоил: мол, детка, наши договоренности в силе, не гони волну. В разговоре с Юлей Эмма начала нести чепуху о работе и квартире… Потом… Потом пришел убийца и прикончил строптивую свидетельницу.
Мужчины великодушно позволили сыщице Дусе выговориться и построить версию. Пожалуй, после выступления (многих выступлений!) Землероевой на реконструкции и Ханькин, и Павлов начали воспринимать ее более серьезно. Тем более что, строя версию, девчонка еще раз продемонстрировала определенные мыслительные навыки.
Наполненные в четвертый раз рюмки стояли нетронутыми, профессионалы сыска приступили к предметному обсуждению последних событий.
– С какого убийства начнем? – задавая тему, сказал Паршин: – С Котова или с Канипаловой? Жильцов дома, кстати, уже всех выловили?
– Нет, – поморщился капитан. – Такой бардак! А еще сто степеней защиты себе начислили, мать их… прости, Дуся. Продолжаю. По прошлой пятнице не удалось установить нескольких человек: кто-то поднимался на двадцать девятый этаж и проходил в дверь квартиры возле прохода на пожарную лестницу: мужик был в широкополой шляпе, лица не видно, жильцы квартиры до сих пор отсутствуют. Пара работяг с малярными валиками куда-то испарились с камер. Очень интересные ребята, кстати, нелегалы-азиаты. Но в связи с последними событиями мы перестали очень уж усердно их разыскивать, легче идти от нанимателя с поминок. Еще компания малолеток туда-сюда шныряла… На двадцать седьмой этаж цветы доставляли, а там камера через пень-колоду фурычит… В общем, рыли много, толку мало. Сам знаешь, все разговоры об абсолютной безопасности шикарных хат – туфта на постном масле. Если бы не исключительная изолированность «верхушки» от остального жилья, можно было б ставить и на мужика в шляпе, и на маляров, и на молодняк с цветами.
– А если вернуться к нашему прежнему разговору? О том, что убийца должен был наблюдать за подъездной дорогой к дому?
Дуся навострила уши, удивляясь, как много, оказывается, обсуждалось за ее спиной; опыта попутно набиралась.
– Ты об окурках, оставленных в пепельнице на пожарной лестнице?
– Да, – кивнул Паршин и, заметив заинтересованность уже слегка обиженной помощницы, быстро пояснил: – Убийца должен был откуда-то наблюдать за подъезжающими машинами, Котова убили буквально за несколько минут до нашего прихода. Самое удобное для этого место – окно пожарной лестницы на последнем этаже, где, кстати, открывалась дверь к квартирам «цитадели». Понимаешь?
Землероева с готовностью кинула: еще бы не понять. Картина выстроилась окончательно.
Преступник, откуда-то зная, что у Юлии и Николая назначена встреча на семь вечера, затаился у окна на пожарной лестнице и, как только увидел на подъездной дорожке приметную красную машину Юлии, открыл дверь сворованным у Котова ключом (или в точности подделанным, что тоже указывает на ближний круг) и прошел к Николаю. Убил, настроил этажей из посуды, дождался, пока Юля и ее гость пройдут на кухню, стащил платок, быстренько подсунул его под труп и смылся, оставив электронный ключ у Котовых(?).
– Вам удалось установить, кто тогда позвонил на домашний телефон Юлии и заставил ее бегать по квартире?
Ханькин одобрительно хмыкнул и произнес любимое словечко:
– Шурупишь.
Если прослеживать Дусину логику, то, прежде чем смыться из квартиры, преступник должен был оставить в доме один единственный работающий городской телефон, спрятать его в кабине рядом с трупом и звонком заставить Юлию зайти туда сразу же после появления в квартире. Иначе труп мужа Юля могла бы не заметить долго и тем подпортить стройную картину с точным, поминутно выверенным временем убийства. Грохот над головой старших Котовых должен был возвестить о трагедии максимально быстро.
– Звонок на домашний телефон Котовых прошел с неустановленного мобильного аппарата, – конкретизировал капитан.
Если б Дуся не боялась подпортить возникшее вдруг реноме доки сыска, она б по-бабьи приложила ладошки к щечкам и заунывно протянула: «Какой ловкач, какой ловкач, ребята нам попался… Подстроил все – не придерешься!»
Посетовать на ум преступника хотелось очень. Еще не меньше хотелось попенять на следствие: «Что ж вы, ребята, так в профессионального киллера-то уперлись? По шаблону-то пошли? Думаете, раз грохнули богатого мужика, значит, нужно искать конкурента, что мошной потряс, на убийство чужими руками раскошелился, да? Столько времени потеряно! Трясли бы сразу ближний круг, как вам Олег советовал!»
– Что с мотивами? – спросил Паршин, показывая, что солидарен с мыслями помощницы и настроен до последней нитки прошерстить ближайшее окружение покойного бизнесмена.
– Вагон и маленькая тележка, – вздохнул капитан и покосился на Павлова, переадресовав тому честь развернуть ответ.
Дима оставил в покое зубочистку, так и не сумевшую извлечь кусочек грецкого ореха из-под десны, причмокнул языком и отчитался кратко:
– Долги, бизнес, наследство, личная неприязнь. Полный джентльменский набор, если добавить к нему еще и разборки с любимыми женщинами.
Намек на любимую женщину из числа своих одноклассниц Паршин постарался не заметить, уперся с финансы:
– Кто должен Котову? Имеется в виду из тех, кто присутствовал на поминках.
– Рощины, Лихолетовы живут практически за счет родни. Станислав Леонидов мог на работе что-то накосячить.
– Про косяк это – слухи или достоверность?
– А ты попробуй за неделю двойную бухгалтерию любой многоуровневой организации насквозь прокопать, и перестанешь задавать вопросы. – Следователь Дима Павлов давно оперился и больше молчал при беседе старших приятелей исключительно из уважения к последним. – Я говорю – мог накосячить. Бизнес крупный, многоотраслевой, Леонидов завязан на поставках…
– Понятно, – хмуро мотнул головой Олег. – Ничего против Станислава вы не нарыли. Что по мотивам личной неприязни?
