– Юлию спасут?!
– Теперь об этом можно говорить с большей долей вероятности, – с видимым облегчением кивнул Паршин. – С одним подозреваемым – Егором Валерьевичем – нам лучше закончить. С такими связями в области хитрой военной химии полковник мог убить невестку незаметно и бесповоротно. А он ей противоядие ищет. Понимаешь?
– Угу. Вчера вечером мне Стас Леонидов показался… не то чтобы подозрительным, рука у него была перемотана, Паршин.
– Знаю, – кивнул Олег. – Вчера Татьяна лепила пельмени, Леонидов руку горячей водой обжег. Случайно. На эти знаменитые пельмени, кстати, и Рощины приехали. Борис их очень уважает.
– Рощины заранее договаривались? – вцепилась Дуся.
– Нет, – наклонив голову в бок, тягуче проговорил Паршин. – По их словам, буквально напросились.
– Ах, напросились… – в тон протянула Дуся. Подумала секундочку: – Нет, ерунда. Ядвига на кухне была секунд тридцать, с диспетчером «скорой» разговаривала в прихожей, там же и на плече полковника рыдала. Боря в холле медиков встречал.
– Кто-нибудь крутился подозрительно на кухне? – пристально глядя на Дусю, спросил командир.
– Нет… Но я короткое время могла не видеть. Как раз когда Валик наверх поднялся, я на минуточку сдала вахту Ольге Марковне, до туалета пробежалась… Юлю тогда уже увезли, ваши еще не приехали… Но, Олег, Ольга Марковна сама поставила меня в дверях кухни дежурить. Зачем ей позже ловить момент, ждать пока я пост оставлю? Не заставила б меня сторожить кухню, сновали бы там все за попить и выпить, всё б перемешалось, отпечатками покрылось… Нет, с Ольгой Марковной тоже ерунда какая-то.
– Согласен.
– А если мыслить в порядке бреда и предположений?
– Попробуй.
Евдокия пробовала так старательно, что даже поругалась с сыщиком. Любую ее версию из области «очевидного-невероятного» Паршин разметывал в пух и прах. Камня на камне не оставлял. Дуся старалась и изобретала, выстраивала хитроумные комбинации с проникновением в квартиру через дымоход камина, веревочную лестницу с крыши на балкон и в конце концов докатилась до хитрых как лисы киллеров, способных обмануть охранную электронику, самих охранников и Дусю с Юлией включительно.
Паршину, естественно, наиболее глянулся занимательный сюжет про ниндзя с ядом в кармашках черных штанишек. Относительно дымохода и камина он ответил просто: нет следов. На карнизах снег лежит, а снегопада не было два дня. Пол перед камином запорошила сажа, слетевшая с самой Дуси, когда та в дымоход общаться лезла, никто по желобу не проползал, эксперты, понукаемые Валерьевичем, не лаптем щи хлебают.
Землероева на сыщика душевно обиделась. Сказала: а на фига тогда приперся, если такой умный? сидел бы дома. (Или в кабаке с еще более умным Ханькиным. И водку пил там, а не тут на диване.)
Паршин осерчал не менее душевно. Заявил, что, мол, тебя, дуру, охранять пришел…
Дуся на дуру ответила, не подбирая…
В половине одиннадцатого Паршин хлопнул входной дверью и даже спокойной ночи не пожелал. Дуся чуть не плюнула на эту хлопнувшую дверь.
Все нервы, нервы…
На следующий день под вечер Олегу позвонил капитан Ханькин и задумчиво сказал:
– Слушай, Паршин, тут твоя девочка такую деятельность развела… По дому Котовых весь день по этажам бегала. Добилась через адвоката проведения еще одного следственного эксперимента, теперь в квартире Юлии. Кстати, довела мужика чуть ли не до инфаркта… Ты как, впрягаешься за свою Дусю?
– Куда впрягаюсь? – натурально опешил сыщик.
– Ну как… она заверяет, будто знает, кто убийца.
– Что-о-о-о?!!
– А ты не в курсе? – искренне удивился Ханькин. – Я думал…
– Саша!! Чего ты там думал, мне начхать! Что Дуся о себе думает?!
– Дуся ничего не думает, – хмыкнул капитан, – она адвоката до инфаркта доводит. Донецкий звонил мне чуть ли не из палаты интенсивной терапии. Но на эксперимент согласен. Чем-то его девочка добила. В полном смысле.
– Да что она там о себе возомнила?! Сыщица недоделанная!!
– Она, Паршин, Закревскую просит на эксперимент вызвать, – спокойно, где-то даже весело оповестил Ханькин. – Причем – обязательно. Мол, без любовницы Котова ей, Дусе, никак нельзя.
В голосе Ханькина слышалась уже не только веселость, но и ехидство, одобрение резвой девочки с приличной дозой недоумения по адресу Паршина.
– Как я понимаю, ты, Саша, сам не сильно в курсе, – ввернул Олег.
– А ты? – не остался в долгу капитан. – Начальник маленьких девочек…
– Я тебе перезвоню.
Загоняя в пену нового, но верного «мерина», Паршин примчался к Евдокии.
Та, показалось, собралась вести переговоры через порог. Сыщику пришлось нахально протиснуться в квартиру.
Евдокия, скрестив руки на груди, смотрела на Командира хмуро и выжидательно. Переобуть ботинки не предлагала, в комнату не позвала и чаю не налила.
– Ну? – грозно сказал Олег. И картинно распахнул дубленку на пылающем жаром теле.
В короткое начальственное «ну» Паршин вложил максимально много смысла. В «ну» прозвучали: толика угрозы, внушительная порция ожидания развернутого ответа, обещание обязательной выволочки за самодеятельность, отеческое беспокойство и намек на возможное сотрудничество. Сегодня вообще был день всеобщей недосказанности и многозначительности.
Евдокия призрела все в целом – и недосказанность, и многозначительность.
– Паршин, – сказала, глядя на дверной косяк. – Не путайся под ногами. Дай дело сделать без твоих советов.
Смелое заявление лишило Командира речи. Сыщик так задрал вверх брови, что те почти ушли к кромке роста волос.
– Так, значит, дело обстоит? – не отступая от выбранной намекательной манеры, высказался Командир.
– Значит, так, – подтвердила Евдокия.
– Не хочешь, значит?
– Не хочу.
– И почему?
Поднятое к уху плечико Евдокии намекнуло на нежелание вербального контакта.
– Не заиграешься?
– Попробую не заиграться.
– А может быть, хотя бы намекнешь, что собираешься делать?
Дуся перестала терзать взглядом дверной косяк, прицелилась в паршинскую переносицу и сказала сдвинутым командирским бровям:
– Олег, ты обладаешь теми же исходными данными, что обладала и я. Все ключевые слова сказаны. Картина прорисована. Включи голову и поработай сам.
Дуся говорила непривычно заносчиво и резко, но в голосе все же проскальзывал не скрывшийся от Олега страх. Растерянность и напряжение. Евдокия напоминала человека, отважившегося назавтра сделать первый прыжок с парашютом.
– Уходи, Олег. – Евдокия никогда не думала, что может вот так запросто выпроваживать мужчину, в которого влюбилась, как в защитника. В глазах упряталась мольба: уходи, Олег, уходи, пожалуйста!..
