– Спускового тросика? Нет, к сожалению.
Шкипер нашел выход из положения, позвав Бобби. Хобсон объяснил тому, что делать и присоединился к нам. Бобби нажал на какую-то кнопку, послышался характерный звук перематывающийся пленки.
– Да не так! – плаксиво воскликнул Хобсон, даже взмахнув рукой. – Это же перемотка!
– Извините, сэр, – растерянно пробормотал Бобби.
– Тупой, что ли? – процедил Хобсон сквозь зубы, на его лице я заметил гнев. – Столько возни, и все насмарку!
Все же он взял себя в руки, вставил новую кассету, снова показал Бобби нужную кнопку, и тот теперь уже не ошибся. На всякий случай Хобсон попросил щелкнуть еще пару раз, потом вынул кассету и передал мне.
Пока все складывалось удачно. Лайонел направился было по прямой дороге в Торксбери, но у меня имелся свой план. Констебль, по-прежнему тоскливо мерявший шагами лужайку, был одним из тех, кто утром присутствовал при обыске. На вид ему казалось не сильно больше двадцати, и выглядел он простоватым.
– Нам в Торксбери надо, – сказал я, когда мы проходили мимо него. Констебль пожал плечами.
– Так идите…
Меня это не устраивало. Я остановился.
– Слушай, это самое… у тебя сигареты не будет?
Лицо парня приобрело весьма удивленное выражение.
– Чего? – проговорил он презрительным тоном.
– Сигареты.
– Ты это… вообще понимаешь…
– Понимаю. Да нам некогда кого еще просить, детектив-сержант Хьюз ждет…
Парень чуть наклонил голову, глядя недоверчиво.
– Вот так вот и ждет?
– Ага.
– Вы его знаете?
В голосе по-прежнему звучало недоверие.
– Знаем. И с мистером Бересфордом давно знакомы…
– Это, с тем, который… из этой самой…
Последние слова он произнес почти шепотом. Я многозначительно кивнул.
– Угу, из этой самой. Только я тебе этого не говорил. Ну, дай сигарету, жалко, что ли?
Последовал глубокий вздох.
– Эх… ладно, травитесь, – сказал он, доставая из кармана пачку.
– А сам-то… – бросил я. – Кстати, при обыске нашли что-нибудь?
На ответ я особо не рассчитывал, но констебль, заболтавшись, снова стал обычным деревенским парнем. Или сказывалось наше, в его глазах, особое положение.
– В том-то и дело, – отозвался он печально. – У всех только шмотки разные. Ну, у того, который… Хобсон вроде, еще фотокамеры, штуки три, и куча снимков…
– Каких?
– Да всякие там достопримечательности Лондона, Линчестер, Вулвертон, наша церковь, катер на реке, пассажиры на палубе. Себя пару раз щелкнул. Тут у нас, на пристани. У туристов это обычное дело. Короче, ничего такого. Ваш мистер… как его там… очень этим недоволен.
– Ясно… А еще пары сигарет не найдется?
Он нахмурился.
– …А мы тебе благодарность в личном деле организуем…
Я подмигнул, он снова посмотрел недоверчиво.
– Так уж и организуете?
– Да легко. Скажем, мол, проявил бдительность и все такое. Тебя как зовут?
– Джейк. Джейк Корниш.
– А я Питер, он – Лайонел.
Немного подумав, констебль махнул рукой и протянул пачку, в которой оставалось несколько сигарет.
– Ладно уж, берите… у меня еще есть…
И мне снова показалось, только что мы услышали нечто существенное, но я снова не мог понять, что это было.
Возле паба, сидевшие за столиком на веранде два типа, явно не из местных и совсем непохожие на туристов, проводили нас подозрительными взглядами, так что я сразу понял, кем они были. Мы быстро управились в фотомагазине: отдали пленку на проявку, заказали снимки, и направились в полицейский участок, куда нас пустили не сразу. Только когда дежурный за стойкой у самой двери согласился вызвать сержанта Хьюза, нам позволили пройти внутрь.
В отличие от московской ментовки, где мне довелось однажды побывать, тут все казалось как-то попристойнее, хотя и немного тесновато. Наверное потому, что в помещение, расчитанное всего на несколько человек, набилось не меньше дюжины. Кроме полицейских в форме тут были и агенты секретной службы в штатском, которых, впрочем, нетрудно было опознать по манерам и подозрительным взглядам, которые они бросали на нас. Сразу четверо устроились за угловым столом с единственным на все отделение компьютером, периодически о чем-то переговариваясь вполголоса. Еще двое у окна разговаривали по мобильникам. Телефон периодически начинал названивать, и тогда кто-нибудь из агентов сразу к нему кидался. Из факсового аппарата то и дело выползала длинная лента. Иными словами, работа кипела во всю.
Мистер Бересфорд и правда выглядел недовольным, то ли нашим появлением, то ли ходом расследования. Или скорее и тем и другим. Молча выслушав мой пересказ разговора с Бобби, он покачал головой.
– Н-да, ничего нового. Мы проверили пассажиров. Похоже, все они – те, за кого себя выдают. И если так, ни один из них не мог быть причастен… Возможно, Распберри-Смит ошиблась…
– Отпечатки? В ее каюте…
– Только ее самой, шкипера и миссис Грей, но это-то как раз ни о чем не говорит.
– Может, нам еще с кем-нибудь… поболтать? – спросил я. Он улыбнулся и потрепал меня по плечу, потом кивнул Лайонелу.
– Не стоит, мальчики. Вы и так уже многое сделали. Теперь это наша работа. Возвращайтесь на катер. Я тоже скоро подойду, когда мы решим, как задержать вас тут еще на сутки…
Пришлось подчиниться. На улице мы едва не столкнулись с Фитцуотером и Гараевой, впрочем, те были настолько заняты друг другом, что вряд ли нас заметили. Снова и снова мысленно перебирал я все обстоятельства дела, снова и снова перед глазами крутились кусочки мозаики, но по-прежнему ни один из них, казалось, совершенно не подходил к другому. Голова начала просто раскалываться, и вдруг чуть было не раскололась в буквальном смысле. Я ощутил сильный удар по лбу, как если бы приложился обо что-то.
На мгновение в глазах потемнело, пробежали искры. Лайонел вскрикнул, я открыл глаза.
Прямо перед ними… раскачивалась на цепочке, свисавшая с козырька над дверями выкрашенного желтой краской домика небольшая дощечка, с очень аккуратно выжженной надписью: «Tearoom».
– Что с тобой? – удивленно проговорил Лайонел, чем вывел меня из секундного ступора.
– Задумался…
– Ты это, поосторожнее…
Он пытался сдержаться, но не смог и расхохотался.
– …Еще раз так задумаешься, и думать нечем станет. О чем хоть думал?
– Думал…
Часы на церкви скрипнули и будто по заказу звякнули пять раз.
