Ну конечно помогу… а ещё лучше, если ты к этому делу Славика своего припашешь, да и Вовчика заодно. Как у тебя дела-то с ними, рассказала бы? Дела у неё были прямо скажем не ах с обоими, сплошные обиды и недоразумения… ну ничего, это дело такое… наживное.
А чуть позже мне выкатила предъяву Инночка… первый раз по-моему после того ноябрьского вечера в бомбаре. Оказалось, что я её позабыл-позабросил, внимание кому угодно уделяю, но только не ей. И ещё Инне очень не понравились взоры, которые на меня бросает Алёна.
- Побойся бога, Инна, какие взоры, она ж моя сестра!
- Сестра-то она конечно сестра, но взгляды у неё явно не сестринские. И эта девка, которая с Евстигнеевым приехала, мне очень не понравилась – нечего ей у нас в доме делать, даже и не думай помогать ей с переездом.
Ответил в том смысле, что да, учту все твои замечания в полном объёме, а сейчас у нас визит на киностудию с Санычем. Пойдёшь с нами?
- Без меня сходите, тут дел по хозяйству много, - отрезала она и ушла на кухню.
Мда, а когда она злится, ещё красивее становится, подумал я, но ей сообщать об этом не стал. Во избежание. По моим расчетам хронометраж «Чужого» должен был вот-вот исчерпаться, и я угадал – когда мы вошли в клуб, Евстигнеев уже щёлкал пультом и смотрел на перемотке отдельные понравившиеся куски.
- Ну как киношка? – спросил я у него.
- Класс, - бодро ответил он, - у нас такого пока не умеют и вряд ли скоро научатся. И самое главное, что это не тупой ужастик, а глубоко философская драма…
- Да, Ридли Скотт своё дело знает и веники вяжет исключительно фирменные, - резюмировал я его выступление, - однако нам пора бы и к Лиозновой, я ей звонил, назначила встречу через… через 10 минут. Как раз по нашим колдобинам столько и пропрыгаем.
И мы запрыгали по вековым автозаводским ухабам и грязям (весь же наш район на болотах построен, вон осушительные канавы тянутся по краям) к крыльцу киностудии имени Алексея Максимовича Горького. По дороге подумал, жаль наш район называется не Горьковский, а то была бы киностудия Горького в Горьковском районе города Горького. И чтоб переулок, где оказалась студия, тоже был назван именем пролетарского писателя…
Татьяна Михайловна и в самом деле, как будто только нас и ждала, даже коробку с конфетками на стол выкатила. Они расцеловались с Евстигнеевым, потом Лиознова как-то резко перешла к делу.
- Сегодня в районе 12 была комиссия по приёмке нашего сериала, во главе с Герасимовым.
- А ещё кто туда входил? – влез я со своим вопросом.
- Ерёменко-старший и Гальперина…
- Елена Владимировна здесь?
- Да, бросили к нам на укрепление…
- И что же решила комиссия?
- А ты вот не перебивай, тогда узнаешь… решение положительное, но с несколькими условиями – во-первых музыка, сказали, не годится ни к чёрту.
Тут я даже обиделся в душе, но внешне это никак не показал.
- Да не проблема, новую напишем, а ещё что не понравилось?
- Вяловато, сказали, событий не хватает, так что надо добавить событий этих…
- И это не беда, прямо не сходя с этого места могу целый короб этого добра накидать.
- Но и это ещё не всё, самое главное их замечание было по поводу любовного треугольника вашего… цыганки этой и двух блондинов.
- И что же конкретно в этом треугольнике не понравилось высокой комиссии?
- Всё. Убрать, сказали, цыганку целиком и полностью, не хватало нам только межнациональных проблем в жизни, чтобы на экран их ещё тащить.
- А блондинов?
- Этих можно оставить, к блондинам особых претензий не было. И ещё сказали, что мало показана внутренняя жизнь ТСЖ – скандалы эти, разборки и истерики жителей надо укрупнить и усилить.
Ну разборки-то ладно, усилим, а вот что я Алёне скажу, с тоской подумал я.
- Ну а вторым планом хотя бы цыганку можно оставить – взносы пусть собирает или клубом заведует тихо-мирно? – с надеждой спросил я.
- Подумаем… короче исправляешь уже снятое, делаешь ещё шесть серий и всё вместе назначено к эфиру на 1 мая, в праздник. После программы «Время», если тебя это интересует. Да, а Евгений Саныч согласился принять участие? – это она уже прямо ему вопрос задала.
- Согласился, согласился, - подтвердил тот, - но после поездки в Америку.
- Что за поездка, почему не знаю? – быстро спросила Лиознова.
- Вот, - и он выложил перед ней приглашение.
- Аааа, вспомнила, фильм этот совместный… довели его, значит, до кондиции. А Серёжа тоже едет?
- Не, Татьяна Михайловна, я же сами знаете в каком положении… завис, как космонавт посреди станции «Салют», какие уж тут Америки.
- Ну и ладно, дома-то спокойнее. Срочно пиши сценарий последних серий и мне на утверждение… да, Саныча вставить не забудь.
- А что у вас тут сейчас снимается-то? – вступил в разговор молчавший до этого Евстигнеев, - рассказали бы, может пригодится.
- Ну пройдёмтесь что ли по коридорам, покажу, - сказала она и пригласила нас к двери.
- Так, здесь у нас… что у нас здесь? – пробормотала она, подходя к двойным дверям студии на этом же этаже, - а, «Пираты 20 века», боевик со стрельбой и восточными единоборствами, обещает быть очень востребованным публикой. Зайдём?
И мы тихонько зашли внутрь. Там было огромное помещение, всё уставленное и увешанное техникой, а в дальнем углу декорация пещеры в скалах. И Коля Ерёменко с Вельяминовым. Тут режиссёр захлопал в ладоши и сказал, что перерыв, актёры потянулись к двери покурить.
- О, Женя, - обрадовался Вельяминов, - ты какими судьбами здесь?
- На побывку приехал, я же отсюда родом, вот и решил зайти к старым знакомым, узнать, как вы тут на новом месте…
- Место как место, не все ли равно где кино снимать, - отозвался Ерёменко, - здравствуйте, Татьяна Михайловна, а это уж не тот ли самый Сорокалет? – ткнул он в меня пальцем.
- Не знаю, тот самый или не совсем тот, - ответил я, - но Сорокалет, это точно.
- Наслышан о твоих похождениях, наслышан, - продолжил он, - а сейчас ты значит на самое дно упал?
- Ну если киностудию Горького можно назвать дном, то да, попал, - дерзко ответил я ему, - Татьяна Михайловна, может мы дальше пойдём.
Она поморгала, глядя то на меня, то на Ерёменко, а потом согласилась, пошли что ли дальше.
- Вот тут, - сказала она, когда мы спустились этажом ниже, - ещё одна остросюжетная лента снимается, под названием «Похищение Савойи», играют Броневой, Глузский, Михайлов, Остроумова.
- Ольга Остроумова?- переспросил я, - та самая секс-бомба из «А зори здесь тихие»?
- Да, та самая… бомба.
