И я повел народ показывать свое жилище, третий раз уже за сегодня.
— Домик-то сталинской еще постройки, — заметил где-то на десятой минуте осмотра Михалков.
— Совершенно верно, Никита, — отозвался я, — примерно 32–34 года выпуска. В этих интерьерах было бы здорово снять кино какое-нибудь про те времена, обращайся, если что — сдам в аренду.
— Это какое например, может сразу и расскажешь? — с некоторым вызовом спросил он.
— Пожалуйста… пожалуйста — 37 год, здесь живет красный комдив, прославленный в гражданскую войну, прототип Примаков или там Блюхер, женатый на молодой женщине и у них все хорошо, но тут неожиданно приезжает бывший жених этой женщины, отсутствовавший много лет… — и далее я тупо пересказал содержимое «Утомленных солнцем», ну сокращенно конечно и с некоторыми купюрами.
Михалков терпеливо выслушал все это, потом заметил:
— Интересно, но тема непроходная, скорее всего зарубят на этапе сценария.
— В прошлом году наверно да, зарубили бы сходу, — возразил я, — а в этом уже возможны разные варианты, так что с порога отвергать не надо, все-таки перестройка у нас на дворе и эта… гласность. Однако мы что-то заговорились и гостей заговорили, не желают ли дорогие гости накатить по маленькой перед застольем? И с родителями заодно познакомлю, тех кто не знаком с ними конечно…
Познакомить я никого ни с кем не успел, подтянулись оставшиеся гости — Вовчик с Веруней, Светочка без никого и Боренька с удивительно знакомой и удивительно красивой девушкой… ба, да это ж победительница нашего конкурса красоты Катюша из универа, ну чо, молодец Борюсик, времени даром не теряет. Итого не хватает только мордовского экстрасенса Сани, ладно семеро одного не ждут, давайте что ли начнем — раньше сядем, раньше выйд… закончим то есть.
Расселись, чо… первый тост Игоревич мне предложил сказать, все же тут знают, что у тебя Сережа, язык без костей и всегда в запасе есть пара свежих слов, так что давай выходи на авансцену. Ну вышел…
— Дорогие друзья… эээ… подруги и коллеги, все вы меня знаете, как облупленного, так скажите честно, кто я был год назад? (выкрики с мест — Сергуня ты был… пацанчик с нашего двора… картошку в одной борозде собирали) Все правильно, был я никем и звали меня никак, а за год смотрите вот, как всё изменилось. Или взять нашего дорогого и любимого Никиту Сергеича… (Михалков отложил в сторону бокал и внимательно посмотрел на меня), все ведь то же самое — ну не год, но три года назад о нем знали только самые фанатичные поклонники кинематографа, а сейчас что? Лауреат, властитель дум и, я не побоюсь этого слова, мэтр искусства, лично знакомый с… (Никита поклонился и снова взял в руки бокал). К чему я это всё веду-то? (с места — да, ты уж поясни свою мысль) А к тому, что сейчас у нас время удивительных возможностей — неважно кто ты по происхождению и из какой дыры вылез, шанс есть у всех, надо только суметь им воспользоваться. И это… давайте выпьем за него, за наш шанс… ну и за наше время тоже, время больших перемен.
Даже похлопали немного, я раскланялся и сел. Тут пошла оживленная беседа о самом разном — Светочку я посадил между Андрюхой и Валерой, они и развлекали ее, как могли, родители тоже сидели тесной группой, им было о чем поговорить, Вовчик оказался рядом с Анютой номер раз, и беседа у них была довольно живая, Инна с Никитой бодро обменивалась какими-то новостями, а Никита в свою очередь все пытался подколоть меня, он рядом сидел.
— Слушай, Никитос, — сказал я после второго бокала, — а как это у тебя получилось протащить тему наркоты в «Своем среди чужих», это по-моему первый раз в нашем кино прозвучало?
— Да я сам не знаю, — честно ответил он, — Эдик Володарский вставил, а я не стал выбрасывать, но с Главлитом пришлось повоевать конечно…
— Кино классное кстати вышло, а уж фраза «Господи, почему ты помогаешь этому кретину, а не мне» вообще в народ ушла, как поговорка. Сейчас-то над чем работаешь?
— Экранизация «Обломова»… тяжело идет… лучше ты сам расскажи что-нибудь… про Николсона например, с такими голливудскими звездами у нас пока никто не работал…
— Да что там рассказывать, Николсон и Николсон… актер от бога, да, но при этом страшный бабник… а Джеки Чан пацанчик зеленый, пока пацанчик… но пластика у него фантастическая… съемки атомных взрывов мне из архива Минобороны разрешили взять… музыку я написал, да, не веришь? ну не верь… о, а это еще кто-то к нам пришел, — сказал наконец я, узрев приближающегося по кленовой аллее к дому Саню, — пойду встречу.
Вышел из дома, помахал рукой, сказал, что ты, Саня, последний, чего припозднился-то? И удивился цвету его лица — белое оно было, как хорошо сделанная бумага…
— Пойдем в сторонку, покажу кое-чего, — сказал Саня, кивая в сторону беседки.
Зашли в беседку, я сдвинул в сторону тарелки, сказал показывай, он выложил передо мной папочку с тесемочками.
— Вот здесь, на третьей странице.
Я прочитал, потом еще раз, потом третий и почувствовал, что тоже белею, как Санёк…
Гости съезжались на дачу-2 (окончательный вариант)
— Ну и что ты теперь планируешь делать? — спросил я, закрыв папочку. — Заложишь или что?
— Я так думаю, — неспешно ответил Санек, — закладывать тебя мне никакой нужды нет, тот, кто эту папку мне подсунул, давно уже просигнализировал куда следует.
— Ну и как тогда понимать, что он тебе это подсунул? Мог бы кстати и мне напрямую…
— Не знаю, шанс может хотел еще один дать… у тебя, как я понимаю, в запасе минут… ну 15–20 есть — периметр Зеленого Города никем не охраняется, так что можешь воспользоваться этим шансом-то…
— Ну допустим из Зеленого Города я выберусь, а дальше что?
— Ты лучше скажи, зачем ты это сделал?
— Ты дурак? Не делал я никогда ничего такого и не собираюсь… но опровергнуть эту штуку мне будет очень непросто… практически невозможно… сколько, говоришь, у меня времени осталось?
— Уже меньше 15 минут.
— Пойду попрощаюсь с народом что ли…
И я пошел нога за ногу на веранду. А там молодежь уже сдвинула столы в сторону и лихо отплясывала под скутеровскую «Почем рыба?», которая в моем переводе звучала как «Не бери в голову», родители же скромно сидели вдоль стеночки. Я молча выключил магнитофон, народ недовольно заворчал.
— Извините, друзья, зашел попрощаться — срочное дело государственной важности, сейчас за мной машина из НПО заедет, а вы продолжайте конечно.
И я снова включил музыку, а потом кивнул Анечке в сторону двери, мол пойдем, чо скажу, дорогая. Дорогая все поняла и вышла на улицу, пристроившись за мной в кильватер.
— Что-то серьезное? — спросила она, внимательно глядя мне в глаза.
— Да, Анюта, серьезнее не бывает, сейчас меня госбезопасность заберет, по моим прогнозам на месяц минимум, а там как повезет, может и навсегда…
