— Ты что-то сделал не то? — продолжила допытываться она.
— Да все я то сделал, просто некоторые мои действия могут интерпретироваться очень по-разному, зависит от того, кто интерпретирует… займешь тут гостей, ладно? Я свяжусь, когда смогу.
Анечка кинулась мне на шею, обильно орошая плечи горькими слезами.
— Не надо, Аня, — мягко отстранил ее я, — слезами делу не поможешь… о, а это вот кажется по мою душу ребята прибыли…
На кленовую аллею выехала черная Волга-24 с двумя буковками А в номере, подъехала вплотную к нам и остановилась. Из неё вышли два одинаковых гражданина в одинаковых черных костюмах, один из них спросил:
— Гражданин Сорокалет?
— Ну да, — нехотя отозвался я.
Тут он быстро открыл и закрыл перед моим носом корочки со щитом и мечом, фамилию и звание я конечно не успел прочитать, и продолжил:
— Вы арестованы по обвинению в государственной измене, вот ордер на обыск и арест, — и он сунул мне под нос две бумажки с лиловыми печатями, которые я тоже не успел просканировать, ну да думаю, что там все верно было.
— Арестовывайте, чо, — только и смог сказать я, — а обыск может завтра проведете, а то сейчас там гостей куча, зачем вам лишняя огласка?
Два кгб-ника переглянулись, потом один из них, видимо старший, кивнул. Я протянул руки вперед.
— Нет, наручников не будет, садитесь так на заднее сиденье. А вы, гражданочка, не мешайте, — это он уже Анюте сказал.
Анюта еще раз кинулась мне на шею, через полминуты я наконец оторвал ее, сказал, чтоб не волновалась излишне, все уладится и разберется и собрался залезать в черную Волгу, но не успел — к нам неслышно (и когда он научился так ходить?) сзади вдруг подошел Станислав Игоревич.
— А что здесь собственно происходит, товарищи, — спросил он, — можно поинтересоваться?
— Не мешайте, гражданин, — буркнул себе под нос старший черный костюм, — работает КГБ.
И он снова вытащил и показал Игоревичу своё удостоверение.
— Так-так-так, майор Голубев значит, управление по Горьковской области, — Игоревич быстрее меня умел читать, поэтому на лету всё схватил, — и что же КГБ понадобилось от моего приёмного сына?
Старший хмуро посмотрел а него, но говорить больше ничего не стал, а просто вытащил два постановления, на арест и обыск и сунул их под нос Игоревичу. Тот внимательно рассмотрел оба, потом продолжил, вытащив из нагрудного кармана своё удостоверение:
— Комитет партийного контроля, старший уполномоченный Михальчик, — счел нужным он продублировать голосом написанное. — Подождите 5 минут, сейчас я позвоню, куда следует, а потом продолжим. Сережа, дай-ка твой мобильник, а то я свой в сумке оставил.
Я молча протянул ему мобилу, он набрал некий номер и отошел в сторонку… разговор длился недолго, он вернулся назад, отдал мне мобилу и сказал гб-шникам:
— Позвоните своему начальству пожалуйста.
Гб-шник спорить не стали, а просто вытащил из машины свой телефон (один в один как мой, автоматически отметил я) и набрал на нем свой номер… через полминуты, после окончания разговора он всё так же хмуро забрал у Игоревича постановления и сказал:
— Ваша взяла, мы уезжаем, но вопрос не закрыт… пока не закрыт, поговорим позже…
— Да хоть два раза в день, товарищ Голубев, — спокойно улыбнулся Игоревич, — с умными людьми всегда приятно поговорить.
Черная Волга развернулась с большим трудом, аллея узкая была, и газанула к выходу из поселка. Я… ну то есть мы, Аня тоже, стояли, открыв рты, и смотрели по-новому на Станислава Игоревича.
— Ну ты крут, — совладал наконец с собой я, — ну не ожидал… с меня, значит, причитается…
— Возьми меня с собой в Америку, — просто сказал Игоревич, — ты же с Анечкой на днях туда летишь? Вот и будем в расчете.
— Меня вряд ли выпустят, — ответил я.
— У меня другие сведения, твоя поездка согласована на самом верху… Аня летит само собой, а еще директор Мосфильма и Евстигнеев. А если ты замолвишь слово, то и меня пристегнут — а я всегда хотел в Америке побывать.
— Говно вопрос… в смысле замётано, прямо вот завтра с утра и замолвлю, сегодня все уже наверно спать легли, неудобно.
-
А когда Игоревич ушел в дом, я вспомнил про Саню-колдуна, он так и сидел в своей беседке и всё происходящее видел очень хорошо.
— Поздравляю, — сказал он мне, отхлебывая из фужера, — второй раз, можно сказать, сегодня родился.
— Спасибо, сам рад, — ответил я.
— Я вот только одного не пойму, кто же это ту папочку мне подбросил? Да и не только мне, судя по черной Волге…
Я взглянул на Аню:
— Ты не знаешь?
Аня возмущенно затрясла головой.
— А хер его знает, товарищ майор, — со вздохом резюмировал ситуацию я, — надо разбираться…
Конец третьей части
