— Как говорил один наш революционный деятель — ни мира, ни войны, а армию распустить.
— Это как? — поразился Джек.
— Очень просто, сейчас увидишь. В общем я вас выслушал, иду на второй раунд переговоров, тем более, что десять минут заканчиваются.
И я вернулся к этому Талгату, не забыв зажать в руке платочек, мало ли что.
— Короче так, бала…
— Знаешь казахский? — удивился он.
— Самые расхожие слова, — ответил я, — наше общее собрание предлагает устроить поединок богатырей… ну как Пересвет с Челубеем дрались перед Куликовской битвой.
— Так, — заинтересованно ответил Талгат, — продолжай.
— С нашей стороны богатырём буду я, с вашей не знаю кто, но догадываюсь, что ты…
— И что в итоге?
— Если ты выигрываешь, мы все сдаёмся, если проигрываешь, то вы оставляете нас в покое.
— А если ничья будет?
— Об этом я не подумал… — сообщил я, — это очень маловероятно, но тогда например второй тур устроим.
— А кто и как будет определять победителя? И какие правила боя?
— Кто на ногах останется, тот и победил. А правила простые — голые руки, никакого оружия, по яйцам не бить, всё остальное допускается. Идёт?
— Теперь я должен посоветоваться с народом, — ответил Талгат и вернулся к своим всадникам за воротами.
Я обернулся посмотреть на своих — из дверей выглядывали все трое, которые принимали участие в нашем совещании, лица у всех были довольно напряжёнными. Помахал им рукой влево-вправо, мол всё пока идёт по плану, а тут и мой соперник вернулся.
— Идёт, — бодро сказал он, — махаемся один на один, условия как ты сказал. Три раунда по три минуты, Мансур засечёт, он будет моим секундантом, позови от своих кого-нибудь.
Я опять обернулся и крикнул Джеку, чтобы подошёл, тот отложил автомат в сторону и приблизился. Объяснил ему, что тут к чему, а у Талгата на лице проступила какая-то новая эмоция.
— Кто это? — спросил он, — и почему вы не по-русски говорите?
— Артист это из нашей съемочной группы, а говорим по-английски, потому что он русского не знает.
— А где играл этот артист? — продолжил допытываться он.
— Ты наверно не знаешь, его фильмы у нас почти не показывали… ну в «Беспечном ездоке» например, а ещё «Пять лёгких пьес» и «Пролетая над гнездом кукушки».
— Ладно, проехали, — по лицу Талгата было понятно, что эти названия ему ничего не говорят, — начинаем.
И он снял ботинки и рубашку, потом подумал и джинсы тоже стянул, оставшись в черных семейных трусах. Я сделал то же самое, только трусы у меня красные оказались, с эмблемой Спартака. Сделал десяток разминочных упражнений и встал в позицию Уцзи, Талгат посмотрел на меня и занял что-то вроде хейко-дачи из каратэ (да, я не ошибся, это был тот самый Талгат Нигматуллин, прославленный ролью злого пирата в «Пиратах 20 века» — вот интересно, что он делает сейчас в глухой провинции Казахстана, он же должен сейчас вовсю сниматься в «Вооружен и очень опасен») и выкрикнул боевой клич. Ну чо, погнали, каратист хренов…
Он оказался весьма опасным соперником и мог уделать меня не меньше двух раз, но мне повезло… отступая и уклоняясь от его очень, очень быстрых ударов, я пытался предпринять что-то контратакующее, да хрен бы там, он был быстрее и точнее меня. Народ кстати активно более, против меня конечно, болеющих за меня слышно почти не было, далеко они все были, за стенами дома. А я в очередной раз ушёл влево-вниз и с тоской подумал, что третий раз наверняка будет последним, как это обычно случается в сказках и былинах. Думай, Сергуня, и побыстрее, а то щас огребёшь по полной программе.
---
В третьем раунде он похоже устал и допустил маленькую ошибку, но мне хватило — захватил его пуку после удара и провёл резкий болевой прием на локтевой сустав… вывих, что и требовалось доказать. Талгат тут же вскочил с побелевшим лицом, правая рука у него безвольно болталась у колена, но он решил продолжить бой.
— Может закончим, — спросил я, — у тебя одна рука больше не работает.
— Нет, — закричал он и кинулся в очередную атаку.
Пришлось ещё раз поработать с этой вывихнутой рукой, чо… после второго аналогичного приёма он упал и отключился. Я спросил у его секунданта:
— Всё было по правилам? Я выиграл?
Тот с ненавистью посмотрел на меня и сказал, что да.
— Ну а теперь давай его реанимировать.
Я взял его правую руку, вытянул в сторону и резким движением вправил сустав на место. Талгат заорал, но тут же снова отключился. Проверил — всё у него на своих местах. Похлопал по щекам, попросил принести воды, Джек притаранил целый бидон, плеснул ему в рожу — очнулся и слава богу.
— Я победил, — сказал я ему, — так что давай выполняй обещание.
Он поморщился, проверил руку, потом с трудом поднялся и ответил:
— Я своё слово держу — обещал, значит выполню…
— Слушай, а это не ты играл в «Седьмой пуле»? — спросил я у него напоследок.
— Я, а что?
— В следующем нашем фильме сыграешь? Нам как раз артист твоего плана нужен…
— Что за фильм? — заинтересовался он.
— Про войну во Вьетнаме, там много сцен единоборств и драк будет, — на ходу сочинил я.
— Я подумаю… дай свой телефон, позвоню в случае чего.
Я сходил за бумагой и ручкой, записал свой мобильный телефон и отдал его Талгату.
— Сам-то сможешь до города доехать? — спросил его я.
— Смогу, — пробормотал он… ну пусть добирается, раз сказал.
Далее он отдал своему воинству команду разворачиваться, и они тронулись. Огнестрелов, как я успел заметить, у них почти не было, у пара всадником мосинки болтались за спинами и всё, так что наверно мы и без моих геройств отбились бы, подумал я. А потом я вернулся в дом — меня там как героя встретили, схватку я так понимаю, все видели в окна. Анюта конечно у меня на шее повисла, заливаясь горючими слезами, как смог, успокоил её.
Но тут подал голос один из солдатиков:
— Командир, — сказал он мне (о как, я уже в командующие выбился), — разговор есть, отойдём…
Отошли, чо…
— Короче говоря сейчас моё начальство понаедет, надо как-то порешать вопрос об оружейной комнате…
— А чего с ней решать, мы же обо всём договорились — ты тут не при чём, я применил физвоздействие, ты подчинился физической силе.
— Не, ты не знаешь наше начальство, будет разбирательство по полной схеме, вплоть до трибунала.
— Ладно, что ты предлагаешь?
— Может сейчас сложим всё оружие обратно, как будто ничего и не было? Мы же ни одного выстрела не сделали.
