— Одна из них, допустим, замуж вот-вот выйдет, так что про Инну забудь, а вторая сейчас свободна, как ветер, могу телефон дать. Не будет ведь ничего плохого, если я ему телефон Сотниковой дам, а, Ань?
— Дай конечно, — после некоторой паузы ответила она.
И добавила спустя пару секунд:
— Хуже от этого никому не будет.
— Окей, — быстро отреагировал я, — Бобби, пиши её телефон, зовут её Энни, так же, как мою жену.
И я продиктовал ему 7 цифр. Бобби записал всё это на салфетке, а потом ответил в раздумьях:
— А может ты сам сначала ей звякнешь, а то сам посуди — какой-то посторонний человек с другого конца земли вдруг ей звонит, она меня и не вспомнит наверно год спустя…
— Хорошо, — сказал я, автоматически набирая нужную комбинацию, но тут же спохватился.
— Слушай, Анечка, а может ты её наберёшь, а? У вас же нормальные отношения, а меня она может неправильно понять…
— Конечно, дорогой, — быстро ответила она, — сейчас всё сделаю, но ты…
— Должен буду тебе одну услугу, я понял…
— Не одну, а две, — поправила она, высматривая в контактах нужную строчку. — Алло, Аня? Да, это я… нормально живу, сейчас вот в Москве… тут к тебе одно дело есть…
И она встала и отошла в дальний конец ресторана, так что окончания разговора мы с Бобом не услышали. Вернулась она, впрочем, очень скоро.
— Договорилась, через час в парке Горького у карусели.
— Я был в парке Горького, там много каруселей, у которой? — тут же спросил Боб.
— Большая одна, так что не ошибёшься, — сказала Аня и села, — а нам с Серёжей наверно пора идти, дела.
— А вы меня не проводите? — жалобным голосом вдруг спросил Боб. — А то мало ли что…
— Аня, пойдём посоветуемся, — сказал я и отвёл её в сторонку. — Я не хочу с ней встречаться, может ты одна там разберёшься?
— А почему ты собственно не хочешь с ней встречаться?
— Дуру-то не надо включать, неужели не ясно?
— Хорошо, дорогой, — ответила она, прищурив глаза, — но это обойдётся тебе ещё в одну услугу.
— Договорились… я тогда в Останкино подскочу, есть небольшой вопрос к Гальпериной, а потом созвонимся, окей?
— Окей, дорогой, — сказала она, я сообщил результаты переговоров Бобу и мы разделились — они вдвоём взяли такси прямо возле входа, а пошёл на метро «Проспект Маркса».
Гальперина была занята насмерть, как сказали мне в её отделе, новую программу запускает, с утра до вечера репетиции.
— А что за программа-то? — спросил я.
— Игровая… точнее даже три программы, «Угадай мелодию», «Поле чудес» и «За стеклом».
— «За стеклом»? — удивился я, — реалити-шоу что ли?
— Ты попонятнее спрашивай, не знаем мы никаких реалити, а программа эта состоит в том, что камеры отслеживают жизнь одной московской семьи, на работе, дома и вообще во всех местах.
— Любопытно, — ответил я, — а где репетиции-то идут?
Мне показали где, поплёлся туда, интересно же, как трансформировались мои советы — вот конкретно про «За стеклом» я кажется совсем ничего никому не говорил… на входе в девятую студию, где проходили съёмки, стоял суровый товарищ, который пустить меня отказался наотрез. Ну делать нечего, подался в буфет — есть-то я не хотел, Бобби только что накормил, сока выпью да на общество посмотрю.
Один знакомый таки там нашёлся — это был Александр Абдулов, с которым мы пересеклись как-то у Евстигнеева, я ему тогда ещё втирал идею про отечественную «Никиту», и он меня не забыл, приветственно помахал из угла, подгребай сюда, дескать. Подгрёб, чо…
Абдулов закончил работу в «Месте встречи» и сейчас снимался в новой комедии Захарова про Мюнхгаузена вместе с Янковским, Броневым, Чуриковой и так далее.
— Как Захаров-то? — спросил я у него, — суров?
— Бывают и посуровее, — ответил он, — иногда да, зверь зверем, но это редко бывает, а так-то он душка. Правда если он на актере крест поставит, это всё, можно не суетиться, тебя больше для него не существует. А бывает и наоборот, с Ярмольником например такая история случилась.
— С Ярмольником? — сделал вид я, что не понимаю, — это который цыплёнка табака изображал?
— Да, он самый, так вот, никому этот Ярмольник табака даром не нужен был, пока его не увидел Марк Анатольич…
Но конец этой захватывающей истории я так и не услышал, потому что прибежал какой-то мальчонка, по виду типичный помреж, и срочно вытащил Абдулова из-за стола. Делать в столовке мне было нечего, поднялся ещё раз в девятую студию проверить, как там «Угадай мелодия», и нарвался на перерыв, Гальперина как раз стояла на углу коридора и дымила, как паровоз.
— О, Серёжа, — обрадовалась она, — какими судьбами здесь?
— Мимо ехал, Елена Владимировна, и не смог пройти мимо.
— Ну пойдём поговорим, раз зашёл, — и она потащила меня в свой кабинет.
— Извините, сегодня без подарков, с ядерного полигона ничего не утащишь, а если даже и, то такой подарочек даром не нужен, — сказал я, усаживаясь в кресло посетителя. — Меня, если вы вдруг не знаете, недавно мэром нашего городка избрали…
— Да знаю я, знаю, целых три передачи про тебя уже вышло…
— Так вот, есть у меня задумка сделать у нас филиал киностудии какой-нибудь, хоть Мосфильма, чтобы далеко не бегать каждый раз. А ещё лучше совсем перевести к нам киностудию.
— Это какую например?
— Имени Горького — согласитесь, что место такой киностудии в городе Горьком, как родная встанет, — нагло продолжил я. — А уж с контентом мы бы не подвели, таких хитов наснимаем, что в столице пять лет подряд икать будут.
Короче говоря, граждане, не развёл я Елену Владимировну на этот проект, убедительности не хватило, но ничего, вода камень точит. Будет продолжать попытки. С Аней мы воссоединились уже на Курском вокзале (у Курского вокзала стою я маладой!), я естественно начал её пытать, как там прошло у них, у Боба с Анютой, на что она ответила:
— Сначала туговато, английский у неё сам знаешь какой, но через часок кажется всё наладилось. Договорились о новой встрече.
— Как она вообще? В целом? — продолжил допытываться я.
— Прикинута отлично, во всём импортном, а на лице постоянная какая-то настороженность… да, в новом фильме снимается, как его… дурацкое название… а, «В моей смерти прошу винить Клаву К.», молодёжная драма… да, именно эту Клаву и играет, роковую девочку из 10Б класса…
Вот и славно, подумал я, может заберёт Бобби эту подругу к себе в Америку с концами — с глаз, как говорится, долой, лети пчелой… Домой добрались без приключений, но когда я пошёл проверить свою копейку, как она там в гараже себя чувствует, меня как обухом по голове ударили — я же её брал с обязательством вернуть через год, так он прошёл, этот год, даже с хвостиком, год и месяц… Надо отвечать за базар, Сергуня, сказал мой внутренний голос с ехидной усмешкой, иначе какой из тебя мэр, а?
