Ну, что могу сказать: кости, потемневшие, без кусочка плоти – ребра, позвоночник, таз, копыта и… череп – длинный, с темными провалами глазниц, которыми тот слепо и как-то недобро взирал на потревоживших его покой пришельцев. Еще у черепа наличествовали страшные черные зубы, похожие на пеньки, и обломанные у самого основания рогами. Рога лежали рядом, длинные, широкие, с неровными сколами внизу. Зрелище пугающее и завораживающее одновременно. А вот и отметина, о которой говорил Листрейд – не очень глубокий пропил наискось.
Вдоволь насмотревшись, я отошел к выходу и отвернулся, делая вид, будто разглядываю стеллаж с неведомыми мне инструментами. На самом деле мне не терпелось поскорее убраться из царства смерти на волю, туда, где царит жизнь, полная движения и дивных ароматов, и где можно сделать глоток свежего, пусть и обжигающего легкие, раскаленного воздуха.
Мой друг, напротив, не особо торопился покинуть подвал. Он, воспользовавшись любезно предложенными ему огромными щипцами, долго ворочал кости, приглядываясь к ним, особо к черепу и рогам. При этом Шерлок Зай хмурился, шевелил ушами, а верхняя губа его подергивалась, выражая крайнюю заинтересованность сыщика. Что могло так заинтересовать его в костях, я не в силах был понять. Зато скунс и Листрейд следили за действиями Шерлока Зая с некоторым подозрением и, как мне показалось, нервозностью и опаской. Возможно, я и ошибался на их счет, но было что-то в глазах инспектора и эксперта эдакое, наводящее именно на эту мысль.
Наконец кошмар закончился, и мы покинули подвал, поднявшись в показавшийся мне уютным и привлекательным кабинет инспектора, где я наконец вновь обрел душевное равновесие.
– Вы удовлетворены, дорогой Шерлок? – спросил Листрейд, присаживаясь на краешек стола и скрещивая задние лапы.
– Вполне, – коротко отозвался сыщик, в непонятном мне волнении раскуривая трубку. – Инспектор, а где находится берлога, в которой был обнаружен козлик… вернее, то, что от него осталось?
– Хотите и ее осмотреть? – Листрейд, снедаемый неясными подозрением, скосил вбок нижнюю челюсть.
– Исключительно ради любопытства, – поспешно заверил его сышик.
– Ну что ж, – сдался после некоторых колебаний инспектор. – Берлога находится в юго-западном округе у подножия холмов. К ней почти вплотную примыкают моховые болота.
– Кажется, я знаю, где это. – Шерлок Зай вставил в пасть чубук и попыхал трубкой.
– Не ошибетесь. Рядом с берлогой растет преогромный куст колючки, а по обе стороны ее стоят две высокие сосны.
– Понятно. Думаю, мы без труда отыщем ее. Спасибо вам, что позволили взглянуть на останки.
– Да было бы за что благодарить, – махнул лапой Листрейд. – Сущая безделица!
– Скажите, инспектор, – не вытерпел я, задав вопрос, который мучил меня уже довольно продолжительное время, – как ваш работник может там находиться так долго без ущерба для здоровья?
– Вы имеете в виду дурной запах? – уставился на меня рыжими глазами Листрейд. – Дорогой Кряк, это его работа. Он ведь патологоанатом и уже порядком освоился там. К тому же сомневаюсь, будто подобное амбре может нанести какой-либо ущерб его нюху.
– Почему вы так считаете?
– Я, конечно, ничем не хочу его обидеть, но вы же видели, кто он.
До меня, признаюсь честно, не сразу дошло, что имеет в виду Листрейд – иногда со мной такое случается, прямо как у жирафа. Право, личность патологоанатома действительно как нельзя лучше подходила к амбре, царящему в склепе. Сам лично я со скунсами дела не имел, но те, кто попался им в самый неподходящий момент, уверяли, что никогда в жизни не обоняли ничего более омерзительного.
– Кхе! – кашлянул я в кулак, пряча улыбку. – Похоже, на этот раз вы правы, инспектор.
– На этот раз? – удивленно переспросил Листрейд. – Что вы имеете в виду, господин Кряк?
– Всего лишь оборот речи и ничего более, дорогой Листрейд, – после некоторой заминки нашелся я.
– Ах, оборот! – успокоился инспектор. – Я еще чем-то могу помочь господам?
– Нет, мы и так порядочно отняли у вас времени. – Шерлок Зай вынул трубку из пасти и протянул лапу, которую инспектор с удовольствием пожал.
– Какие пустяки, право! – довольно проурчал он на прощание. – Обращайтесь, если что.
Шерлок Зай в почтении склонил голову и вышел. Я, пробормотав неловкое «всего доброго», тоже покинул кабинет и поспешил нагнать друга.
Шерлок Зай куда-то торопился, и я догадывался куда.
– Насколько я понимаю, вы собрались совершить паломничество в берлогу? В таком случае нам следовало бы нарвать цветов, – пошутил я, когда мы, покинув стены полицейского участка, вновь окунулись в июльский полуденный зной.
На улице было немногозверно, что вовсе не удивительно – в такую жару большинство зверей предпочитает отсиживаться дома, высовывая нос на улицу разве что по крайней нужде.
– Дорогой Уотерсон, – весело откликнулся Шерлок Зай, – ваше нежелание тащиться по жаре невесть куда можно выразить и без неловкой остроты.
Я невольно устыдился своего поступка. Шутка действительно была не совсем уместной в данном случае. И чтобы загладить свою вину, я сказал:
– Прошу прощения, и вправду звучит несколько глупо. Но что вы намереваетесь делать в берлоге, если не секрет?
– Осмотреть ее, разумеется!
– Вы что-то обнаружили? Что-то не так с костями?
– Скорее да, чем нет. – Шерлок Зай сошел с тропы и зашагал на юг. – Меня кое-что действительно смутило в них, и у меня есть предположения, которые, вероятно, нам удастся развеять в берлоге.
– Но вы ведь обещали Листрейду не вмешиваться в расследование! – возмутился я.
– Я и не собираюсь этого делать, поверьте. Мне всего лишь хочется лично убедиться в его правильности.
– Зачем?
– Странный вы селезень, господин Кряк. Неужели вас вовсе не привлекает перспектива докопаться до истины? Какой же в таком случае из вас детектив?!
– Но, простите, я никогда и не утверждал себя на этом поприще, если вы хорошо помните.
– Все так, – вынужден был согласиться Шерлок Зай. – Но, если быть совсем точным, вы говорили об отсутствии у вас таланта, а не о том, что вас не увлекают расследования.
– Ну, разумеется! Особенно когда нас пытаются укокошить на каждом шагу.
– Вот вечно вы во всем отыщете исключительно дурное, – мрачно заметил Шерлок Зай и замолк. А я решил, что действительно несколько перегнул палку со своим пессимистическим подходом ко всему.
Шли напрямик, срезая приличное расстояние. Дороги, сами знаете, как у нас прокладывают – то ли по наитию, то ли в невменяемом состоянии. Но всегда почему-то оказывается, что они не прямые, а вьются петлями и зигзагами. Да и ведут не всегда туда, куда требуется попасть. Но, как бы там ни было, а сейчас не зима, в сугроб не провалишься, разве что в яму какую, прикрытую ветками, угодить можно или зацепиться лапой за корень, скрытый моховой кочкой.
