Тот только равнодушно дёрнул плечом: кажется, новость его сломила. Впрочем, как же иначе?
— Почему ты не сказал отцу о Мии?
— Она не была инкубатором, — тихо, как-то безнадёжно сказал Дижи. — Она была особенной, как та, первая женщина отца. Я боялся, что он этого пока не увидит. Я собирался сказать, когда он отомстит.
Дижи нервно дёрнул уголком рта.
— Но она всё равно стала инкубатором. Вот так. Хотя мы не проводили никаких ритуалов!
— Дети иногда рождаются и без ритуалов. Ты молод, у вас довольно высокая совместимость. Всё в рамках нормы.
"У неё был бы даже шанс выжить, если бы этим занялись вовремя", — добавил Стальной мысленно. Но промолчал, понятное дело.
— Значит, тот, кого она родила — у вас?
— Те. Близнецы.
— Вы лжёте! У нас могут быть только мальчики — так мы сделаны! — он явно начал злиться.
— Вы не сделаны, — Призрачный прищурился, внимательно рассматривая внука. — Вы — не вещи. А говоря о близнецах... хотел бы на них взглянуть?..
* * *
— Мне надо выпить, — сказал Призрачный Старейшина, когда они закончили. — Поправка: мне надо напиться.
— Перебьёшься, у нас работы невпроворот. Но потом... напьёмся вместе. Я ради такого дела подгоню эльфийской отравы. Такие разговоры надо запивать.
— У меня не хватает злости, — признал Призрачный. — Даже ненависти не хватает. Эти дети...
— Во взрослых играх всегда страдают дети. Тебе ли не знать.
— Мне ли не знать... с тебя выпивка.
— Договорились.
- Интерлюдия 2. Погаси последний фонарь -
— Я не хочу!
— Жил...
— Я не хочу к ней ехать! Не хочу в это скучное Предгорье! Я стану Жрицей Предвечной, как ты! Или Властелином, как тётя Ири! Нет... придумала! Я буду Жрицей-Властелином! Ну! Можно я останусь с тобой?! Пожалуйста!
У Лимори разрывалось сердце. Она смотрела в горящие оранжевым глаза, такие знакомые, родные, и ощущала себя так, как будто от неё отрывают кусок.
"Я тоже не хочу, чтобы ты уезжала, малышка", — думала она. — "Это разрывает мне сердце. Но в данном случае так должно быть — и будет".
Она уже некоторое время знала, что Жил скоро заберут. Собственно, это было очевидно.
Во-первых, ситуация с Призрачным Домом худо-бедно нормализовалась: прекратились покушения на Гун и Жакрама, установились более-менее нормальные отношения с официальной властью. Впервые за десять лет, прошедшие с создания нового Призрачного Дома, можно было говорить о какой-то стабильности. Разумеется, на фоне этого Матушка Гун не могла не захотеть вернуть своё дитя домой.
Во-вторых, Жил научилась превращаться в человека. Она долго скрывала это, чтобы не расставаться с Лимори, но скоро этот факт стал очевиден всем. Связь между Жил и Лимори истончалась, и девочка уже легко могла обходиться без своей энергетической матери.
Это было закономерно. Лимори старалась её подготовить. Увы, упрямство малышка унаследовала, кажется, по обеим линиям.
— Почему я должна ехать с ними?! Кто они мне такие?
— Она — твоя мама, Жил.
— Ты — моя мама! Она никто мне!
— Не говори так.
— Я её видела три раза в жизни! Я не хочу в Предгорье, откуда сбежали тётя Ири, дядя Чо и остальные Властелины! Я хочу быть здесь!
Лимори строго посмотрела на девочку.
— Довольно, — она добавила в голос как можно больше льда. — Я много раз объясняла тебе, что у мамы важные дела...
— Вот пусть и дальше занимается своими важными делами! Пусть не лезет ко мне! А ты... ты отдаёшь меня ей! Вот просто так! Ненавижу тебя!!!
Лимори грустно посмотрела на захлопнувшуюся дверь.
Нужно пойти за Жил, поговорить с ней. Но не сейчас — пусть немного успокоится для начала...
И это хорошо. Будет немного времени, чтобы поплакать.
* * *
Лимори знала, где найдёт малышку. Успокоившись и собравшись, она решительно шагнула в зеркало — стационарный портал, одно из гениальных изобретений господина Ихора, привёл её прямиком в особняк на Гахаане.
— Привет, — сказал Даани и сделал большие глаза. — А Жил тут нет. И не было. Это я на правах дяди говорю, если что!
Лимори понимающе кивнула.
— Верю. Но проверю. Вдруг ты не заметил?
Даани покачал головой. Чуть улыбнувшись ему, Лимори медленно пошла наверх. Как и следовало ожидать, Жил нашлась в комнате с фонарём.
Лимори сжала губы, прогоняя прочь воспоминания.
Но они всё равно приходили.
О том, как малышка только вылупилась из яйца, о том, как они часами сидели здесь и ждали Ижеени, о прочитанных книгах и играх в прятки... когда они увидятся теперь? Вздохнув, Лимори медленно подошла и присела рядом.
— Жил, посмотри на меня.
В глазах девочки были слёзы.
— Не хочу, — буркнула она. — Я всё ещё тебя ненавижу.
— Это ничего, — Лимори улыбнулась, понадеявшись, что губы не слишком дрожат. — Ненавидь. Так бывает. Но выслушай, хорошо? Твоя мама любит тебя. Правда. Но у неё есть долг перед другими существами.
— И чем они лучше меня?!
— Ничем, — ответила Лимори спокойно. — Но им приходится тяжелее. Ты здесь, в покое и сытости, а многие из них — в горе и ужасе.
— Но...
— Ты говорила, что хочешь быть Жрицей. Но это значит, что должна думать не только о себе, понимаешь? И придавать большое значение боли других.
Девочка уткнулась носом в колени, но ничего не сказала.
— Твоя мать — сильная и великодушная драконица, — сказала Лимори серьёзно. — Она любит тебя, малышка. И тебе понравится Предгорье.
— Нет!
— Никогда не говори, не попробовав.
Девочка поджала губы.
— Поехали с нами? — спросила она просительно. — Будет весело!
— Я не могу, прости. Я же Жрица. У меня есть обязанности здесь...
"И едва ли твоя мать будет мне настолько рада", — добавила Лимори мысленно.
Нет, у неё сложились замечательные отношения с матушкой Гун. Наилучшие из возможных. Та была благодарна Лимори за заботу о дочери, да и приглядывала — как за парой одного из Призрачных. Но... Лимори ещё помнила полные слёз глаза Гун в первую их встречу с Жил. Тогда драконочка спряталась за Лимори и наотрез отказалась выходить к матери... просто не узнала её.
Это было ужасно.
Нельзя даже вообразить, как больно было Гун. И что она ощущала. Потому...
