Кэти скрестила руки.
– Ну так продолжайте.
– Грубо, – упрекнула племянницу Гвен. – Извините, – обратилась она к Ханне.
– Да мне наплевать, – сказала Ханна. – Храни свет.
Кэти немного подождала, а когда Ханна сделала глоток воды, сказала:
– И это все? Очень кстати.
– Это о каком же свете речь? Свет, как в выражении «иди к свету»?
– Я так не думаю, – сказала Ханна. Это сообщение для нее, а не для духов.
– Тебе это что-нибудь говорит? – спросила Гвен. Она выглядела такой встревоженной, что Кэти даже стало ее жаль. Тетя ни в чем виновата не была. Она покачала головой.
Ханна поднялась со стула.
– Спасибо за воду.
– И что, все? – раздраженно бросила Кэти. – Вы бросаете какие-то бессмысленные загадочные намеки и уходите? Что ж это за сила такая?
Ханна пристально посмотрела на нее.
– Вот ты мне и скажи.
– Мне очень жаль, – снова вмешалась Гвен. – Кэти…
– Бывало и хуже, – сказала Ханна. – А виноватой она себя почувствует, когда поймет, что это значит. О мелочах мне не сообщают.
– Не почувствую. – Кэти понимала, что ведет себя по-ребячески, но ей было все равно. Ханна Эш может взять свое дурацкое послание и засунуть его туда, где не светило солнце.
– Однажды я встретила девушку из семьи Айронов. Она тоже отправляла сообщения, но самые банальные. Например, о том, какую марку стиральной машины купить, или о том, что кому-то нужно чаще носить синее, потому что этот цвет им идет. Представьте себе, что вы путешествуете по стране в поисках кого-то, кого не знаете, чтобы всего-навсего дать совет, какие кексы, шоколадные или ванильные, готовить для школьного буфета.
Кэти скрестила руки на груди и молча смотрела на Ханну Эш, пока Ханна не кивнула и не повернулась, чтобы уйти.
Гвен вышла вслед за Ханной, все еще извиняясь, а Кэти налила себе стакан воды.
– Это было совсем ни к чему, – сказала Гвен, вернувшись.
– Сейчас все немного сложно, – ответила Кэти. – И мне совершенно ни к чему какие-то загадочные подсказки. Мне нужна точная информация. Настоящее знание. – От раздражения у Кэти перехватило горло. – И я ей не доверяю, – закончила она.
– Вот так сюрприз, – сказала Гвен и, поднявшись, наполнила чайник. – Чай? Или на меня ты тоже сердишься?
Кэти не собиралась рассказывать Гвен о призраке в крикетном павильоне, но неожиданно для себя обнаружила, что не может остановиться. К счастью, она дождалась, пока Гвен поставит чайник, потому что выглядела тетя так, будто Кэти ударила ее.
– Что ты сделала?
Это была не та реакция, на которую надеялась Кэти. Плохое предчувствие, возникшее еще в павильоне, окрепло.
– Я пыталась помочь ему пойти дальше или сделать то, что должны делать призраки.
– Как? – Когда злилась, Гвен немного походила на Руби. Кэти подавила желание сказать ей об этом. Настроения Гвен это бы не добавило.
– Не знаю. Я вложила в него руки. Вот так. – Кэти указала на свою грудь. – Сказала, что ему нужно двигаться дальше, но он остался. Потом убрала руки, и он исчез.
– Сколько раз я говорила тебе не связываться с чем-то, если ты этого не понимаешь? Ты могла пострадать.
– Но не пострадала же. Кроме того, я не могу этого понять. Если только Айрис не оставила каких-то инструкций, о которых ты мне не рассказываешь…
– Нет.
– И ее, похоже, здесь нет. – Кэти сделала широкий жест, охвативший всю кухню. – Я не могу у нее спросить. Ни у кого не могу спросить. Я делаю все возможное…
– Знаю, – сказала Гвен. – Мне жаль. Я же сказала, что будет нелегко.
– Я должна поверить в то, что обязана им помогать, – сказала Кэти и, потянувшись к руке тети, сжала ее. – Я думала, паренек захочет уйти, потому что… зачем ему оставаться? Чтобы снова и снова переживать свои последние мгновения?
Гвен подалась вперед и внезапно побледнела.
– Люди попадают в ловушку и не могут из нее выбраться?
– Похоже, что да.
Гвен закусила губу.
– Что, если здесь какая-то пробка? В последнее время у меня не все идет ладно, и я подумала…
Кэти встала, вышла из кухни и медленно обошла дом, останавливаясь в каждой комнате и прислушиваясь. Эхо. Ощущение счастья в спальне Гвен и Кэма, легкое чувство тревоги в гостиной и холодок в столовой. Кэти посмотрела на потолок. Теперь он был гладко оштукатурен, и ничто не напоминало о том, что именно здесь обрушившийся потолок убил соседку Гвен. Лили Томас наложила на Кэти заклинание, которое чуть не убило ее, а затем напала с ножом на Гвен, но погибла сама под обвалившимся потолком. Сам дом как будто защищал Гвен.
– Айрис? – негромко позвала она и почувствовала себя немного глупо, когда ответа не последовало.
– Ничего, – сказала она, возвратившись на кухню. – Чисто, как в аптеке.
К страдальческому выражению на лице Гвен добавилось облегчение.
– Что случилось? – спросила Кэти. – Ты скучаешь по Айрис?
– Столько Айрис у меня никогда не было – у меня ее дневники.
– Но тебе казалось, что она все еще здесь, да?
Гвен кивнула.
– После смерти Лили мне показалось, что я чувствую, как она уходит. Как будто она закончила что-то, подвела черту.
– В этом есть смысл. Все, что я прочитала, говорит о том, что духи остаются из-за незавершенных дел, из-за того, что им нужно сделать.
Гвен вздохнула и ничего не сказала.
– Что такое? – спросила Кэти. – Говорю тебе, Лили здесь нет.
Утешать Гвен, оказаться той, кто владеет информацией, было так странно.
– Как думаешь, у этого дома плохая карма? – наконец спросила Гвен. Из-за Лили?
– Определенно нет.
Гвен улыбнулась, и в ее глазах блеснули слезы.
– Хорошо.
Кэти чувствовала, что упускает что-то важное, но полагала, что Гвен скажет ей, когда будет готова.
– Мне очень жаль, – сказала Гвен и обхватила голову руками. – Это все моя вина.
Кэти знала, о чем идет речь. Гвен носила бремя вины с тех пор, как племяннице исполнилось четырнадцать, и тень этого бремени практически висела у нее над головой. И теперь Кэти сказала то же самое, что говорила всегда, то же самое, что миллион раз говорили Руби и Кэм:
– Ты ни в чем не виновата. Ты спасла мне жизнь.
– Какой ценой?
Кэти сделала глубокий вдох через нос. Не помогло.
– Ты не думала о том, чтобы на секунду поднять голову от задницы?
