– Все равно так нельзя, – возразила Кэти.
– Слишком поздно, – сказал Патрик. – Уже ходят слухи, что в «Грандже» есть привидения. Либо я сделаю отель местной достопримечательностью, либо он меня похоронит. Бартон делает еще одно шоу и готов рассказать о присутствии здесь духов.
– Да уж, конечно.
– Бартон говорит, что призрачные туры – большой бизнес. Если нас внесут в список отелей с привидениями, то мы, возможно, даже привлечем внимание телевизионщиков.
– Вы же не хотите, чтобы «Грандж» прославился этим, – сказала Кэти, обращаясь к его тщеславию. – Это ведь не престижно, не так ли?
– Есть телевизионная программа «Настоящие охотники за привидениями». Бартон говорит, что при хорошей рекламе он может убедить их снять эпизод здесь, и тогда мы точно попадем на карту.
– На какую еще карту? – спросила Кэти. – Призраки вредны для бизнеса. Они разбрасывают вещи, могут в кого-то попасть.
– А. – Патрик погрозил пальцем, и Кэти подавила желание ударить его. – Разве вы не слышали фразу: не можешь победить – присоединяйся?
– Разве вы не слышали фразу: не буди спящего льва?
Патрик попытался добродушно усмехнуться.
– Не думаю, что дух так же опасен, как лев. Кроме того, возможно, Бартон сумеет его прогнать. Я имею в виду, что вам по этой части не очень-то повезло.
– Нет.
– Не то чтобы я не ценил твои усилия. – Он только что не потрепал ее по голове.
По главной лестнице, подтягивая рукава пиджака, спустился Грег Бартон.
– Кэти, не так ли? Будьте добры, поднимитесь в мою комнату…
– Что вы, черт возьми, делаете?
– Я использую ситуацию, дорогая, и будь у вас хоть капля здравого смысла, вы поступили бы так же. – Он критически посмотрел на нее. – Вы действительно очень привлекательны. У вас подходящее лицо для телевидения.
– Я не разговариваю ни с какими журналистами и определенно не пойду на телевидение, – машинально заявила Кэти.
– Как хотите. – Грег театрально пожал плечами. – Я всего лишь хотел помочь.
– Сильно сомневаюсь, – сказала Кэти, и Грег невесело улыбнулся и затем открыл дверь в библиотеку.
Кэти отошла, чтобы не слушать, как Бартон обхаживает Джиллиан Льюис.
Лицо Патрика уже горело огнем.
– Вы действительно не собираетесь мне помогать?
Кэти скрестила руки на груди, пытаясь собраться с мыслями.
– В мои обязанности это не входит, и вы не можете заставить меня разговаривать с журналистом. Но я пытаюсь вам помочь – вы просто не слушаете.
Чтобы не смотреть на Патрика и не видеть выражение его лица, Кэти устремила взгляд ему за спину и увидела знакомую фигуру в бордовом служебном табарде.
– А, наконец-то, – пробормотал Патрик и шагнул к Зофии, чтобы проводить ее в библиотеку. Кэти опередила его.
– Что ты делаешь?
Зофия опустила глаза.
– Мистер Аллен говорит, что мне нужно поговорить с дамой из новостей.
– Тебе не нужно делать то, что ты не хочешь.
– Пожалуйста. – Зофия отстранилась. – Мне нужна эта работа.
– Патрик, – сказала Кэти. – Скажите Зофии, что она не обязана общаться с прессой. Или с кем-либо еще, если она этого не хочет.
Патрик уставился на нее.
– Прошу прощения?
Кэти посмотрела ему в глаза.
– Не заставляйте меня повторять. Если только не хотите, чтобы я пригласила сюда Гвен.
– Вы не обязаны туда идти, – процедил после короткой паузы Патрик. Зофия испуганно посмотрела на Кэти и поспешила прочь.
– Если продолжите запугивать сотрудников, вам это с рук не сойдет, – предупредила Кэти. – В покое они вас не оставят.
– Что? – Патрик, похоже, встревожился по-настоящему.
– Извините. Не очень удачно выразилась.
В поисках Вайолет Кэти направилась в Сливовый номер. Настроена она была самым решительным образом.
– Твоим делом намерены заняться репортеры. Так что можешь рассказать мне все.
– Говорила же, я ничего не знаю.
– Ты исчезла, Вайолет. Твое тело так и не на-шли.
Вайолет хлопнула по призрачному кукольному домику.
– И что?
– Ты поэтому здесь осталась? А если мы все выясним? Опубликуем? Предадим гласности? Привлечем виновного к ответственности?
Вайолет сжала пальцы, ее лицо выражало полную сосредоточенность. Она попыталась подобрать крошечную собачку, стоявшую прямо перед главным входом, но пальцы прошли сквозь игрушку, и она зарычала от досады.
– Вайолет?
– Я же сказала, что не хочу об этом думать.
– Пожалуйста. Что, если это связано с происходящим сейчас? Что, если это ключ к твоему пребыванию здесь?
– Ты хочешь избавиться от меня? – Вайолет оставила попытки поднять собаку и посмотрела на Кэти большими, влажными глазами. – Хочешь, чтобы я ушла? – По ее лицу потекли слезы, рот скособочился. – Почему ты хочешь, чтобы я ушла? Это мой дом. Это вы должны уходить. Не я. Это нечестно.
– Вайолет, я не пытаюсь от тебя избавиться. Клянусь тебе.
Вайолет повернулась к игрушечному домику, махнула в отчаянии рукой, и фигурка, слетев, покатилась по полированному деревянному полу.
– Я думала, ты мой друг. – Крик ее вскинулся воплем.
– Ты дотронулась до собачки! Видела?
Вайолет распахнула фасад домика и принялась подбирать и бросать игрушечную мебель. Не то чтобы она целенаправленно швыряла вещи в Кэти, но многие определенно летели в ее направлении. Кэти испытала странное ощущение – будто дрожь во всем теле, когда маленький комод ударил ей в грудь, отскочил и упал на пол. Кукольный домик менялся с каждой секундой.
– Вай… – начала Кэти, чувствуя, что ее охватывает страх.
– Нет! – рявкнула Вайолет. Теперь ты молчи. – Она повернулась, чтобы схватить еще один снаряд, и Кэти выскочила за дверь.
На следующий день Кэти и Анна переехали в новую квартиру. Кэти заняла меньшую спальню. Кэти все еще было не по себе от замечания Анны насчет того, что она богата и имеет привилегии. Хотя на самом деле так оно и было. Конечно, думала она, устанавливая швейную машинку на маленький боковой столик и заталкивая под него корзинку, если бы Анна хотела, чтобы она без лишней суеты взяла спальню поменьше, то заранее вызвать у нее чувство вины было ловким и хорошо рассчитанным ходом. То-то Макс бы торжествовал; наверняка написал бы на листочке «балда» и наклеил листочек ей на лоб.
Кэти застелила постель своим новым постельным бельем, подаренным самой себе на «новоселье», и сложила у изголовья подушки. Комната была идеальным чистым холстом, и Кэти решила не выкладывать старые гравюры и безделушки, а запихнуть их под кровать. Поживет какое-то время с голыми стенами, а затем решит, на что хочет смотреть каждый день.
