– Он говорил... о загубленных девушках.
– Ты готова слушать его. Доверять ему. Он всё же нравится тебе? Жалеешь, что я прервал вас?
– Нет, боже, конечно нет! Он не посчитался со мной, хотел взять силой! Я рада, что не вышла замуж за него! – воскликнула я искренне.
– Тогда почему? – требовательно спросил Эллинге. – Неужели я хуже любого другого драхха, который мог достаться тебе в мужья?
– Хуже? Откуда мне знать? Надеюсь, нет. Но вы все... вы пришли на наши земли, понастроили свои города и правите нами! Позволяя людям думать, будто их парламент хоть что-то решает... Забираете ниатари... почему, почему нам нельзя видеться с родными?
– Ты не понимаешь, – пробормотал он глухо.
– Так объясни!
– Я не могу.
После всего пережитого я не была в силах справиться с собой, с эмоциями, застарелой ненавистью, обидой, неприязнью. Мне столько лет внушали, что я должна! Должна отдать свою жизнь, желания, стремления не-человеку.
– Конечно, не можешь! Когда люди пытались бороться с вами, вы натравили на них чудовищных хирров и заставили подчиниться!
– Ты не понимаешь, что говоришь! – выкрикнул Эллинге. Впервые я видела его таким разгорячённым, словно он и сам верил в то, в чём пытался убедить меня.
– Но объяснять ты не станешь. Правда?
– Вот какого ты мнения обо мне, – пробормотал он. И вдруг яростно добавил: – Я добьюсь, ты полюбишь меня!
– Я никогда не смогу тебя полюбить. Но постараюсь... привыкнуть. Исполню долг. Я не желаю зла своему народу.
– И на том спасибо, – криво усмехнулся он.
– Зачем тебе моя любовь? – не выдержала, меня по-прежнему трясло. – Ты сам понятия не имеешь, кто я! Почему ты вообще обратил на меня внимание? Что за чудовище способно отобрать жену у собственного сына?
– Чудовище, – произнёс он, сверкнув глазами.
Я расправила плечи, подняла голову. Никогда не любила лжи. Вся жизнь ниатари, необходимость быть избранной одним из драххов всегда казалась мне чудовищным фарсом!
– Он мне не сын, – глухо ответил Эллинге. – Преемник, потому что собственных детей у меня нет. И до последнего думал, что никогда уже не будет. Ты единственная. Единственная за десятки лет, кто мне подходит.
– Подходит, – отвернулась я. – Тебе не нужна я, только мой узор. Ты не готов меня любить... и не требуй этого от меня.
– Я мужчина!
Я прямо посмотрела ему в глаза:
– Наши мужчины способны любить. А драххи – только драться за ниатари, не спрашивая её саму. Вам не кажется, что если бы вы предоставляли девушкам право выбора... возможно, и ситуация складывалась бы иначе.
– Давали им право выбора, – процедил драхх. – Вообще чуть не лишились... всего.
– Почему? – изумилась я.
– Женщины, – ещё одна кривая усмешка. – Когда ощущают свою власть... Многие и не собираются выбирать, крутят несколькими или стравливают мужчин.
– Значит, мужчины не добились того, чтобы женщина их выбрала!
– Считаешь, я должен тебя добиваться? – осадил холодный голос. – Тебя, мою жену, воспитанную ниатари? Ты уже моя.
– Я не сказала этого, – отвернулась я.
Несколько мгновений мы молчали, тяжело дыша. Впервые я говорила, говорила откровенно и не представляла, какая кара теперь меня за это ожидает.
***
– Заходи, – кивнул Сольгард.
Вальтарр, поклонившись, вошёл в кабинет.
Эллинге откинулся в кресле, глядя на Мельду вдали. На тот берег, где расцвела его ниатари.
Ниатари, которая ненавидит его. Эмоции которой намного глубже, чем он смог бы предположить.
Она считает всех драххов захватчиками.
– Ниатари была инициирована в Башне по всем правилам, жила в Инемаре.
– Кто курировал?
– Гароль Клашасс.
Эллинге дёрнулся. Перевёл взгляд на верного помощника.
Отец Сгерра.
– Ты говорил с ним?
– Клянётся, что видел только обычный огонь Прада, как и у остальных избранниц.
– Это он отправил сына на бал?
– Клянётся, что нет.
Эллинге поднялся. Прошёлся к окну, обратно.
Могли ли его обмануть? Скрыть правду, попытаться отобрать единственную девушку? Всего несколько часов, максимум дней – и он бы навсегда опоздал.
– Переговорю с ним лично, – произнёс, наконец. Не хотелось думать, что его могли предать. Но и амбиции Сгерра нельзя было сбрасывать со счетов. Мальчишка слишком гордился тем, что был избран Преемником. Не скрывал превосходства и желания заступить на должность Наместника.
– Есть ещё одна новость, дх’эр Сольгард, – отвлёк внимание Вальтарр.
По тону, движению Эллинге понял, что хорошей она не будет.
– Слушаю.
– Похоже... где-то провели ритуал тьмы. Докладывают о всплесках хаоса из Мабара.
Сольгард выцедил сквозь зубы что-то не вполне приличное. Вальтарр бесстрастно промолчал.
– Я хотел отлучить мальчишку хоть на время! – рыкнул Наместник. – А придётся привлекать его к работе с Разломом.
– Возможно, этого не понадобится, – осторожно произнёс помощник.
– Очень на это рассчитываю. Но людей непросто удержать, им вечно хочется выйти на контакт с Хаосом, как будто уже забыли, чем это грозит!
Эллинге снова обернулся к окну. Машинально повертел кольцо на пальце.
Что-то древнее и скверное ворочалось в груди. Он словно чувствовал: эти всплески как-то связаны с его новой молодой женой. Которую, по-хорошему, сначала нужно было сделать своей. А потом уже заниматься болтовнёй и позволять ей привыкать.
Её слова были предельно откровенны. И от этого жгли ещё сильнее.
Никогда не полюблю.
***
Следующий день прошёл тихо. Мы с Эллинге были вдвоём. Сгерр больше не присоединялся к нам на трапезах, даже Ленси я не видела.
Мы почти не разговаривали, но Сольгард прохаживался со мной по доступным мне этажам. Сверху слышался стук – ремонтировали сад.
Время от времени его отвлекал мелодичный сигнал, и он уходил куда-то вниз, в кабинет. Не знаю, приезжал ли к нему кто-нибудь, или они разговаривали по специальным магическим экранам, которые тут и там виднелись в доме.
Ближе к вечеру стук прекратился. Мы уже поужинали, и Сольгард куда-то ушёл. Вернулся поздно, когда я усиленно притворялась спящей.
Принял душ и осторожно улёгся в нашу кровать.
От него веяло усталостью и чем-то ещё. Обнял меня, прижимая к себе, я напряглась, но он не спешил исполнять консуммацию.
