И выразительно посмотрел на Нэйтона, а тот побледнел и закусил губу. Это Дилан сейчас об Элли?
– Имена? – спросил Винс. – Лучше слабый козырь, чем никакого.
– Кербер ди Хайс и Элли ди Файн.
Нэйтон сжал кулаки. Одно дело – догадываться и совсем другое – знать наверняка. Тем более он сильно любил Элли. И я даже немного ей завидовала, хоть это и выглядело глупо.
Винс записал.
– Кто был исполнителем? – спросил он. – Кто-то из вас?
– Нет, Хайди не дура, чтобы так светиться. Она нанимала людей, и они разбирались с неугодными. Может, список и больше, но об этих двоих мне известно доподлинно. У Хайса было очень успешное изобретение, и он не желал уступать Хайди право на его использование. А у госпожи ди Файн имелся ай-тере, который крайне нравился Хайди.
– Да? – Брови Винса изумленно взметнулись вверх.
– Да, – вместо друга ответил Нэйт. – Это я.
– С ума сойти, – покачал головой Винсент. – Я не первый год кручусь в бизнесе. Знал и отца Хайди. Он тоже был человеком жестким, но не жестоким, и при этом с уважением относился к окружающим людям. Как у него могла вырасти такая дочь, я не знаю.
– Не все зависит от родителей, – ответил Дилан. – Само наше общество давно и безнадежно больно. А мы делаем вид, что так и надо. Поэтому те, кто дорвался до власти, часто забывают, что они не вечны, и считают, что мир должен плясать под их дудку. Хайди из них. Она не понимает, как ее можно не любить и не восторгаться ею. Для нее люди – мусор.
– Согласен, – вздохнул Винс. – Вот только сможем ли мы остановить ее и ей подобных, пока не стало слишком поздно?
– Уж отступать точно не будем, – вмешался Нэйт.
Да, он все время сражался с Хайди и знал, насколько это сложно. И я была благодарна, что он продолжает свой бой, теперь уже ради меня.
– Благодарю, что поделились с нами, – сказала я Дилану. – Отдыхайте.
Он поклонился и ушел. Винс же заглянул к Анне, урегулировал состояние ее силы и уехал. Мы с Нэйтом остались в гостиной вдвоем. Он не пошевелился с той минуты, как услышал об Элли. Сидел и смотрел куда-то в пустое пространство перед собой. Стало горько.
– Ты в порядке? – Я села рядом с ним.
– В полном, – ответил Нэйт. – Просто задумался.
– Грустишь об Элли?
– И это тоже. Я не понимаю, как так можно, Дея. Как можно ставить свои желания выше чужой жизни. Зато, видимо, прекрасно понимает Хайди. Мерзкая тварь! Надеюсь, она издохнет в страшных мучениях.
– Ты ведь не будешь делать глупостей? – Я всмотрелась в его лицо.
– Не буду, – пообещал Нэйт. – Лучше попроси об этом Эжена, он явно намерен добраться до Кэтти.
– Боюсь, его бесполезно просить. – Я вздохнула украдкой. – Это же Эжен.
– Вот и я боюсь. Погибнет ни за что, а Кэтти будет себе жить дальше и посмеиваться.
Да, что-то Нэйт совсем загрустил. Я прижалась к нему, обняла. Ощутила, как его руки опускаются мне на плечи. Мы так сидели долго-долго, думая каждый о своем. Я о том, что делать с моей странной силой и как помочь Эжену. Нэйт, уверена, об Элли и Хайди.
– Знаешь, Дея, – вдруг заговорил он, – я очень тебе благодарен. Если бы не ты, меня бы уже не было.
– Не говори глупостей, – попыталась я обратить все в шутку.
– Если бы… Мне очень повезло, что ты рядом. С тобой начинаю вспоминать, как это – жить. Что-то чувствовать, о ком-то заботиться. Все благодаря тебе.
Я растерянно улыбнулась, а сердце забилось часто-часто. Потому что любила его, хоть и понимала – на взаимность не стоит рассчитывать. Только Нэйт вдруг придвинулся ближе и поцеловал – неистово, страстно, будто убеждаясь, что я не вырвусь, и утверждая свое право целовать меня. И я ответила. Цеплялась за него, ругая себя за безрассудство. Голова сладко кружилась, а ноги стали ватными. Хотелось никогда не разрывать объятий, никогда не останавливаться. Стало так жарко, будто мы не в прохладном Тассете, а где-нибудь на жарком юге.
– Люблю тебя, – сорвалось с губ раньше, чем я включила голову.
Нэйт пристально посмотрел на меня. Я покраснела и отвернулась.
– Знаешь что? – шепнул он мне на ушко. – Я терплю, что у тебя появились еще два ай-тере и может завестись третий. Но если хоть один из них протянет к тебе руки не с теми мыслями, не знаю, что я им сделаю.
– Нэйт, неужели ты ревнуешь? – спросила, уставившись на него.
– А если и так? – усмехнулось мое несчастье. Хотя нет, счастье. Величайшее на свете.
– Тогда скажу, что это глупо и мне никто не нужен, кроме одного ревнивого мужчины, который сейчас сидит рядом со мной. – И я улыбнулась в ответ. – Не беспокойся, милый. Все будет хорошо, вот увидишь.
– Надеюсь, – буркнул Нэйт и снова поцеловал.
Не знаю, сколько бы это длилось, но я забыла, что связана эмоционально не только с Нэйтом и пока не умею скрывать свои чувства. В гостиную явился Эжен. Сел на диван напротив, скрестил руки на груди и уставился на нас. Нэйт едва не закипел, а я рассмеялась.
«Любите друг друга потише», – продемонстрировал нам Эжен запись в тетради.
– Ах ты… – зашипел Нэйт, но я перехватила его раньше, чем он принялся выяснять отношения с Эженом.
– А давайте перекусим, – предложила громко. – Что-то я проголодалась. Нэйт, попроси Анну испечь нам своих фирменных булочек.
Нэйт выругался, но ушел, а Эжен мне подмигнул. Я смущенно пожала плечами. Что это было, так и не поняла. Но ясно одно: пусть Нэйт и не влюблен в меня так сильно, как я в него, однако у нас появился шанс.
Глава 25
Эжен
Меня очень тревожило появление Дилана в доме. Не то чтобы он мне чем-то мешал или у меня был повод его опасаться. Совсем нет. Стыдно сказать, но я просто боялся. Стоило взглянуть на него, как внутри все сжималось в узел и воспоминания не давали покоя. Нужно ли удивляться, что я не спал всю ночь? Странно, но при этом я не боялся самой Кэтти. О нет! Я бы с удовольствием встретился с ней и вцепился в глотку. А вот парней с силой ай-тере не выносил. Снова разболелась голова, и я ходил по комнате из угла в угол как заведенный. Туда-сюда, туда-сюда. А когда все-таки ложился и проваливался в недолгий сон, снова оказывался в особняке Кэтти.
– Держите его! Крепче! – слышал ее визгливый голос и видел маленькие ножнички в руках, по размеру больше похожие на маникюрные. Чужая хватка на волосах. Я кричал от боли, но разве это имело значение? Нет, совсем нет. А Кэтти с удовольствием меня стригла, специально делая так, чтобы было больнее. Эта пытка продолжалась около часа. Может, даже больше. А потом меня избили так, что я провалялся, наверное, несколько дней. После этого и появились головные боли. А еще через несколько дней, наполненных липким страхом, стыдом и болью, Кэтти наконец-то меня вышвырнула.
