Она уже почти дотянулась до первой лошади, когда увидела, как из-за деревьев вдруг выскочили сидевшие верхом мужчины и, вытащив мечи из ножен, направились к ней и ее отряду. Ее совсем не обрадовало то, что ее подозрения оправдались и что это на самом деле оказалась ловушка. Когда один из мужчин, что вел их лошадей, попытался схватить ее, Кэтрин ударила его по голове дубинкой, отчего тот свалился на землю. Потом она взяла ближайшую от нее лошадь под уздцы и повернулась прочь, надеясь доскакать до спасительных деревьев прежде, чем Ранальд и его люди смогут настичь ее.
Что-то тяжелое ударило ей в спину, и она вскрикнула. Через мгновение Кэтрин пронзила такая острая боль, что ее зрение затуманилось. Инстинктивно она потянулась затем, что причиняло ей такие страдания, отпуская поводья своей лошади и той, которую пыталась забрать у воров. Почувствовав, что ими внезапно перестали управлять, оба животных повели себя не самым лучшим образом. Они заметались, пытаясь понять, что делать дальше, и Кэтрин сразу же осознали, в какой непростой ситуации оказалась. Седло ходило под ней ходуном, и она потянулась за поводьями, но было уже слишком поздно спасаться. От ее отчаянных попыток схватить их и удержаться в седле капюшон сместился и упал назад, открывая длинные волосы. Хоть почти все ее лицо и скрывала ткань, Кэтрин понимала, что многие люди Ранальда могли узнать ее по густым светлым волосам. Сам Ранальд точно бы ее узнал. Она со всего размаху ударилась об землю, боль обожгла ей бедро и спину, и на одно мгновение Кэтрин сосредоточила все свое внимание на попытке вдохнуть в себя хоть каплю воздуха.
Лукас посмотрел в сторону Кэтрин и, увидев, как она болтается в седле, выругался. Когда она упала, он заметил стрелу, выступавшую у нее из спины, и весь похолодел. То, что у нее с головы сполз капюшон, показывая единственные по своей красоте волосы, которые могли принадлежать только Кэтрин, тревожило его гораздо меньше, чем ее здоровье. Позже они придумают, как следует поступить с тем, что Ранальд видел ее живой. Сейчас значение имело только одно – надо было спасти Кэтрин.
Он кинул поводья отобранной лошади Уильяму.
– Бери и скачи отсюда.
– Но Кэтрин… – начал было протестовать Уильям, беря поводья и прикрепляя их к седлу.
– Я возьму ее и встречусь с вами в пещерах.
Уильям раздумывал всего одно мгновение, а потом поскакал прочь, следуя за остальными людьми Кэтрин в тень деревьев. Он остановился только один раз, чтобы схватить ту лошадь, которую потеряла его предводительница. Лукас помчался туда, где лежавшая на земле Кэтрин пыталась встать на ноги. Ранальд явно имел такое же намерение, но все никак не мог пробраться к ней через беспорядочную толпу людей и испуганных лошадей, которые пытались бежать кто куда. К своему облегчению, Лукас добрался до Кэтрин первым. Он протянул ей руку и поднял ее вверх, посадив сзади себя, а потом схватил лошадь Кэтрин и привязал ее поводья к своему седлу.
– Еще одна лошадь, – задыхаясь, проговорила Кэтрин, удивляясь тому, что ее так сильно беспокоила судьба животного, когда она сама едва дышала от боли.
– Ее забрал Уильям. Ты можешь крепко держаться?
– Да. – Это было все, что она сумела выговорить.
Лукас пустил лошадь в галоп. Из-за мучительной боли Кэтрин почти не помнила дорогу назад – только смутное ощущение скорости. Она едва была в сознании, когда Лукас остановился и привязал ее к себе куском льняной материи, что скрывала его лицо. Когда они остановились во второй раз, Кэтрин очнулась от заполненного страданиями забытья и попыталась разглядеть, куда ее привезли, но боль затуманила ей взор. Когда Лукас взял ее на руки, она заметила Патрика и Томаса, уводивших лошадей, а сзади них – Уильяма, который тщательно заметал за ними следы. Это был хороший знак: значит, ее люди делали именно то, что следует. Больше у Кэтрин не было необходимости цепляться за реальность, и она погрузилась во мрак, который настойчиво пытался завладеть ею.
– О Боже, она мертва?! – закричала Энни с порога. Лукас не стал останавливаться.
– Нет, – шагая в сторону спальни Кэтрин, ответил он. – Но ей нужна помощь, и как можно скорее. Нужно вытащить стрелу и посмотреть, ничего ли она не, сломала себе, когда упала с лошади. Принеси воды, полотенца и все, что у вас есть для лечения ран.
– Да, я мигом.
Лукас положил Кэтрин на кровать и начал разрезать пронзенные стрелой одежды, стараясь справиться со шквалом эмоций. Он не понимал, почему испытывал такой сильный страх за Кэтрин, такое леденящее душу отчаяние. Разве он не собирался отомстить ей зато, что она натравила на него людей Ранальда, которые едва не убили его? Хоть он не строил никаких особых планов отмщения, само это слово означало насилие и боль. Теперь ему было ясно, что он никогда бы не смог причинить Кэтрин физического вреда.
Думая об этом теперь, Лукас осознал, что до сих пор так и не поквитался с Кэтрин. Он даже стал помогать ей в борьбе против Ранальда и Агнес. Все, что он до сих пор делал, – это раздражал, оскорблял ее и постоянно пытался соблазнить. Да, его предки слагали песни совсем не о таком отмщении!
Вскоре пришла Энни и выложила на сундук возле кровати все, что принесла с собой. Лукас начал приготовления к ужасной задаче: ему нужно было вытащить стрелу из спины Кэтрин.
– Ты сильная, Энни?
– Да, – ответила она. – У меня и желудок сильный, и тело.
– Хорошо. Для того, что сейчас произойдет, нам понадобится и то, и другое. Мне нужно удалить стрелу.
Энни нахмурилась:
– Вы хотите, чтобы ее вырвала я?
– Нет, мне нужно, чтобы ты держала Кэтрин. Сначала я должен протолкнуть ее вперед, чтобы показался кончик стрелы. – Энни вскрикнула от ужаса, но Лукас не обратил на это внимания и продолжил: – Потом я отрежу зазубренный конец и только после этого смогу вытащить стрелу из тела.
– Это будет страшным мучением для нее, – прошептала Энни.
– Да, будет, и хоть она сейчас и без сознания, но будет сражаться с болью.
– Почему вы не можете просто вытащить ее оттуда?
– Потому что так рана станет еще хуже. Конец стрелы разорвет ее еще больше, если пойдет назад. Потому нужно сначала отрезать его. Ладно, чем дольше она остается в ее теле, тем тяжелее нам будет вытащить эту проклятую штуку из Кэтрин. Ты готова? Не упадешь в обморок?
Энни покачала головой и подошла к Кэтрин, чтобы крепко обхватить ее. Когда Лукас продвинул вперед стрелу, Кэтрин закричала так, что его чуть не стошнило. Он наверняка стал таким же бледным, как и Энни. Лукас отрезал наконечник и затем, глубоко вздохнув, вырвал стрелу из стройного тела Кэтрин так быстро, как только мог. Кэтрин опять за кричала и попыталась отпрянуть от Лукаса, руки которого причиняли ей такую боль, но тихо шептавшая молитвы Энни удержала ее на месте. Лукас с облегчением увидел, что после этого испытания она затихла и обмякла. Он взмолился, чтобы Кэтрин впала в глубокое забытье и не ощущала нечеловеческих страданий.
