— Будь уверен, Эйнар, не захочу, — в ответных словах девушки прозвучала сильная обида.
Эйнар поспешил оставить ее в покое. Он поднялся по лестнице, не оглянувшись, хотя восседающая на диване Лариса пристально смотрела ему вслед.
Закончив уборку, Бим Бом подъехал к печальной задумчивой девушке и прислонился к дивану клешней.
Перед началом старинного повествования он задал вопрос, поставивший ее в тупик:
— Вы любите господина Эйнара?
— Не знаю, — подавила зевок Лариса. — Ты прожил пятьсот лет, был свидетелем удивительных событий, помнишь решения многих жизненных ситуаций. Ответь мне сам, люблю ли я его?
— На этот вопрос я не отвечу вам, госпожа, — Бим Бом извинился поклоном. — Моя память хранит много историй любви, но все они происходили с велянами, а не с нелианцами. Потому ваш вопрос неразрешим.
Бим Бом сложил клешни и понуро закивал. Лариса легла на спину, приготовилась слушать долгую красивую историю, где правда неотделима от вымысла. На потолке легонько мерцали звезды в ожидании сказки.
ГЛАВА 64. Противодействие
Нивия
Нивия прошла через лабораторию. Миновав еще несколько пустых помещений, она заглянула на станцию управления тлинами. Обнаружила там Виалу на дежурстве и сидящего в угловом кресле вялого Тотила, еле водящего тонкой пилкой по краю длинного шеста, предназначенного для крепления праздничного полотнища. На шесте он уже вырезал несколько травинок и цветок реллии.
— Разведчики улетели, — бодро сообщила Виала. — Долго ждали приказа, а вечером покинули реки и вернулись в военные центры. Им не удалось обнаружить вход в бункер.
— Знаю. Я получила сообщение, — Нивия завертелась, выискивая след тайной засады.
— Чем ты недовольна, подруга? — заботливо поинтересовалась Виала и встала с кресла, чтобы подойти к ней.
— Думаю, она уснула после занятий живописью, а крик Воклита ее разбудил. Я бы тоже рассердился на ее месте, — подключился к разговору Тотил, не прерывая полезного занятия.
Из-под точащей дерево пилки в его мозолистых руках вылетали кудрявые стружки. Прилипая к новым защитным сапогам, они казались лепестками крема на пироге.
— Воклита? — Нивия удивилась.
— С уверенностью заявляю, так страшно выть умеет он один, — засмеялась Виала, взъерошивая короткие пушистые волосы. — Наверное, снова испугался Пати. Нет, он еще громче кричал, чем в лесу. Думаю, она его укусила. Ты слышала?
— Да, — ответила Нивия, посетовав: “Как сохранить чистоту мыслей? Сплошная ложь”, и прибавила, — Но я не спала. Роспись светильников не закончена.
— У Тотила тоже медленно продвигается работа, — утешила Виала, нежно потрепав увлеченного резьбой по дереву парня за плечо.
— Разве это медленно? — возмущенно заворчал Тотил и, свистнув, продолжил работу над шестом.
— Спешить некуда. — поддержала его Нивия. — Старец Мелкенсип сказал, что времени у нас много.
— Но и расслабляться, откладывать на завтра его поручения не нужно, — Виала вернулась к экрану. — У мудрецов особое представление о времени. Один старец на заданный вечером вопрос, ходил ли он утром к реке, ответит: “Столько времени минуло, уже и не вспомнить точно. Кажется, ходил, по обыкновению собирал метелки алфата да выкапывал корешки пеллевета”, а другой старец об истории, которая произошла много веков назад, скажет: “Недавно было, при правителе Олтебаде”. Их мудрые речи нельзя понимать дословно. Там всегда есть доля иносказания, притчи.
— А я верю, что старец Мелкенсип подразумевал точный срок до начала Лучезарного Праздника.
— Я тоже сперва так подумала, но к концу дня засомневалась. Мудрецы обычно не называют точных дат. У них все “потом” или “вскоре”.
Виала отвернулась к экрану и заводила пальцами по сенсорной панели, выбирая последний отчет.
Нивия призадумалась над ее словами.
— Я помню твоего отца, — сказал ей Тотил.
Нивия беспокойно оглянулась.
— Рыжий правитель не был злодеем. Я знаю. Он говорил со мной, когда я был маленьким ребенком. Смотрел мои воспоминания.
— Да, он был хороший отец и правитель, — кивнула Нивия.
Она чуть оробела, ощутив быстрое приближение взволнованного Воклита.
Растрепанный и мрачный, как впитавшие сажу облака, новый воин прошел на станцию управления тлинами.
— Нивия! — воскликнул он, еще больше напугав девушку, — Чудом тебя нашел! Слышал, на одном из складов хранятся сушеные травы и среди них сбор для хорошего сна. Я не страдаю бессонницей, но сны являются ужасные, — Воклит протер слезящиеся глаза, — Мне только что приснились боевые роботы. Они резали меня на куски. Я упал с кровати, когда проснулся, и ушиб руку.
— Ты так кричал во сне, что напугал всех нас, — усмехнулась Виала.
Тотил занялся работой, избегая встречи взглядом с постоянным возмутителем спокойствия.
Нивия обрадовалась спасению.
— Да, я вскрикнул при падении или перед ним, — Воклит в задумчивости почесал затылок. — Помню звон в ушах, пронизывающий душу. У меня от страха волосы приподнялись.
— Я едва не нажала символ уничтожения станции, когда услышала вой, — без малейшего сочувствия доложила Виала.
— А я поранил руку пилкой, — дополнил Тотил.
— Дай мне сонной травы, — схватив Нивию за руку, взмолился Воклит. — Невыносимо терпеть ночные мучения. Видите, их последствия мешают воинам. Помоги.
— Идем со мной, — легко освободившись из его слабой хватки, пригласила Нивия. — Чай из вицемии поможет спать без снов.
— А ты видишь сны? — не сдержал любопытства Воклит.
— Вижу, — угрюмо процедила Нивия, и вышла вместе с ним со станции.
— Запри его на складе! Там звукоизоляция лучше! — шутливо прокричал Тотил им вслед.
* * *
Лариса
Лариса лежала на диване. Мягко поскрипывающий голос Бим Бома убаюкивал ее, рассказывая древнюю красивую легенду. Лариса боролась со сном: широко раскрывала глаза, глядя на застывшую трехмерную панораму на потолке. Боялась заснуть по-человечески, что-то тихо приговаривая в полусне перед железным дворецким.
Подмигивая нарисованным звездам, девушка думала о Кэме. Фантазировала о том как он, будучи маленьким мечтателем, улетал на волшебную сонную планету: слушая песни мамы, прикрывал усталые глаза светлыми ресницами. Сейчас, наверное, он засыпает в объятиях сладкоголосой красотки, шепчущей нежные слова любви. Рядом с их постелью сложено прикрытое одеждой оружие: тижекоги, изжелы, шежлины, а в изголовье свернулась клубком Пати, преданная дапатития с желтым пятном на бархатном носу.
“Спокойной ночи, Кэм”, — закрыв глаза, Лариса улыбнулась в ладонь. — “Приятных снов”.
