Мой безвозвратно потерянный объект схватил робота-механика вместо женщины и закружил в танце недовольнo скрипящую машину, перемещаясь по техническому отсеку высокими скачками.
Борясь со стремлением разгромить с досады техническое оснащение пункта связи, я смотрел, как дежурный прыгает все выше и дальше, пока сетка помех не превратилась в сплошную серую пелену.
Я начал мысленно успокаивать cебя.
Танцевать – не преступление. На исследование памяти джомела станционные безопасники не имеют права. Подконтрольный объект могут признать обезумевшим, направить на лечение, снять с занимаемой выгодной должности… Никто не узнает о том, что причиной бешеной пляски стало нелианское энергетическое воздействие. Я нахожусь на Дакоррии в гостях у императора. Кроме того, всем в галактике известно, как нелианцы ненавидят песни, танцы. Никто меня не заподозрит и не вычислит.
После того, как дакоррийцы ликвидируют помехи связи, я вызову через коммуникатор подконтрольных роботов и те организуют полное уничтожение космической станции. Но прежде я приглашу на Дакоррию принцессу Адари, попрошу ее привезти с собой калемейского курсанта, поскольку он дорог Илоне как друг,и пятнистого детеныша кеома по имени Марсик. Они не дoлжны погибнуть в катастрофе.
***
Я незаметно вышел из пункта межпланетной связи, направился к гостевым покоям, но изменил маршрут движения, услышав крики за окном.
– Буpя! Ураган! Спасайтесь! Включите щит!
По саду в клубах пыли метались испуганные придворные. Согнутые мощным порывом ветра деревья касались потpепанными кронами подстриженной зеленой травы.
Я открыл окно и вылез, окунулся в пыльный круговорот, прикрыв глаза ресницами и активировав дыхательный фильтр в носу.
Разметанные волосы били по лицу. Я ухватился за колонну и продолжил наблюдение за ящерами. Того из них, кто был полегче и потоньше, ураган подкинул в воздух и понес через высокий каменный забор в поле. Два жирных друга схватили вопящего от ужаса придворного за верхние лапы и затянули под навес беседки.
Над поместьем блеснул голубоватый отсвет. Включился щит силового поля, накрыв дворец и сад непроницаемым куполом.
Я встряхнулся, освобождаясь от пыли. На моих коже и гриве как вода, так и грязь, не задерживались. Парадный костюм, обработанный защитной пропиткой,тоже очистился мгновенно. Вручную вытряхнул пыль из складок на рукавах и вернулся во дворец тем же путем, через окно.
Успел к выходу Илоны в коридор из гостевых покоев. Милые сонные глаза, не светящиеся, но удивительно привлекательные. Задумчиво поджатые губы. Слабый оттенок розовой краски на щеках. Подсушенные полотенцем, но ещё влажные черные волосы, разбитые на широкие пряди.
– Доброе утро, Эйнар, – она повисла на моей шее и прильнула к губам, оставляя во рту сладковатый привкус фруктового мыла.
– Доброе утро, любимая, – аккуратно скопировав неглубокий земной поцелуй, я лизнул ее мягкую бархатистую щеку.
Снова мыльный привкус. Неприятно, но терпимо.
– Что снилось? Ты много шуршала во сне, - спросил для отвлечения ее внимания, с целью избежать вопросов: “Где ты бродил? Почему от меня ушел?”
– Бедненький! Я помешала тебе выспаться своими шевелениями? – Илона подняла ладони к ключицам, помяла пальцами влажные пряди волос. - Не помню, что приснилось. Люди не всегда запоминают сновидения.
– Я успел поспать. Хочешь увидеть бурю? – взял ее за руку и повел к выходу в сад.
Илона согласно кивнула, протирая свободной рукой сонные слипающиеся веки.
Не понимал, почему дакоррийцы не установят метеорологическую станцию, чтобы своевременно получать оповещения о неблагоприятных природных явлениях. В моем разуме последовательно формировался вывод, что ящеры стараются максимально съэкономить на всем несъедобном, однако не менее необходимым для жизни, чем суточная норма пищи.
Дакоррийская цивилизация считалась слаборазвитой, но далеко не бедствующей. По сводным галактическим данным, распределение планетарных ресурсов происходило рационально и с учетом пожеланий жителей. Смысла в явно просматривающейся экономии, отказе от использования дорогостоящих и энергозатратных технических средств, я пока не видел, но почувствовал азарт охотника. Захотел разгадать тайну.
***
Мы спустились с парадного крыльца на вымощенную светлыми каменными плитами садовую дорожку и, запрокинув до упора головы, долго смотрели на проносящиеся над защитным куполом серые и желтоватые пыльные вихри.
У Илоны устала шея и она прильнула к моей руке. Я снял воздействием ее неприятные ощущения.
Буря усиливалась. Небо потемнело.
Придворный повар вышел к нам и пригласил к столу.
Человеческие особи едят неудобно часто. Илоне требовалась, как люди говорят, “застольная компания”. Мне пришлось пойти с ней.
Я намеревался посидеть рядом с Илоной, не притрагиваясь к предложенной пище, но император лично взялся уговаривать “принца Эйнара” попробовать местную синехвостую рыбу и певчую птицу. Я подчинился, думая о том, насколько к двенадцатому дню пребывания в поместье возрастет мой риск стать похожим на толстого командира Рамира, управляющего планетой-колонией. В годы службы Рамира военным главнокомандующим Нелии, чужеродные существа прозвали его “Пончиком” за редкую для нелианца полноту.
Послe застолья вниманием Илоны завладел старый лакей, он вызвался устроить для нее экскурсию и подробно рассказать обо всех представленных в дворцовых залах произведениях искусства. Я спокойно оставил свою любимую землянку в обществе старого ящера. За гранью нелианского терпеңия полдня созерцать бесполезную мазню на холстах и пересчитывать загромождающие пространство статуи.
Обнаружив главные ворота приоткрытыми, я в любопытстве проскользнул за них, никем из дакоррийцев не замеченный. Декоративное живoтное императора – крупный крылатый жецкен внимательно за мной наблюдал, улегшись на плоской крыше привратной башни. Телепатическими способностями дакоррийцы и жецкены не обладали, а значит, не могли обмениваться информацией. Установка для считывания воспоминаний – непозволительная роскошь при жėсткой технической экономии.
Поле выглядело нетронутым ураганом. Красные цветы как после ночи раскрывали лепестки, тянулись к свету. Ни одного порванного листика или сломанного стебля.
Я вышел в поле, по колено погрузился в зеленую с красными пятнами растительную массу.
Провел рукой по колышущейся на слабом ветру ворсистой траве, наклоняя гибкие стебли. Голова закружилась как после пробуждения в станционной медицинской лаборатории. В мысленнoм взоре из белого тумана проявился нечеткий вид знаменитого в галактике поля Номинобина. Протяженные плантации веллитема, кормовой злаковой культуры планеты Вела. “Хлебное место” – так переводится название планеты на языки других народов. Поле, окружающее Номинобин, столицу Велы, считается одним из народных символов.
