Морган хлопнул в ладоши, заставив останки птицы иррин проплыть к его дому – и внутрь.
Прилетел его ворон, сипло каркнув.
– Коллеги возвращаются, – перевел Морган. – Вам лучше уйти, чтобы избежать вопросов.
Ладислава заколебалась.
Морган раздраженно вздохнул, подошел, цапнул ее за рукав плаща и непререкаемо увел за собой – в тень от арки за Пряничным домом. Там они прижались спинами к каменной кладке, и Лади, все еще жутко неуверенная во всем происходящем, хотела еще что-то спросить, но Морган поднял руку и раздраженно прижал палец к губам.
Лади мельком заметила, что его маг-браслет почти пуст, а под ним – красный отпечаток зажившей раны.
Несколько преподавателей – магистр Шильд’эс, артефактор, астрологиня и мастер Эренгольт, хохоча, прошли сквозь двор и дальше, на поляну, где шумно попрощались и разошлись по разным сторонам в свои коттеджи.
– Почему вы не были на празднике? – спросила Найт.
– Я болею.
– Чем?
– Переутомление, – ответил Гарвус с такой интонацией, что показалось – он иронизирует сам над собой.
Затем Морган вытолкал девушку обратно в Фонтанный Двор и приказал ей то же, что и Тиссе: идти в Трапезную, или библиотеку, или куда угодно еще – но не в Хромую башню. А Найт вдруг поняла, что она так устала, что ей легче послушаться, чем спорить. И поплелась ко входу в академию.
Оставшись один, профессор как-то резко приуныл и осунулся… На ватных ногах Морган подошел к углу корпуса, где частично обвалилась кладка, и долго, задумчиво ее созерцал. Потом оглянулся и внимательно осмотрел все окна второго этажа, вытянув руку с оттопыренными большим и указательным пальцами и как бы целясь от дыры в каждое из них. Целиться получалось плохо – рука дрожала.
– Показалось, что ли… – пробормотал он, еще раз подозрительным взглядом скользнув по стене.
Еще Морган смотрел на лес. И в сторону моря. И вообще много пялился кругом, отнюдь не весело. Потом выругался и прикусил губу.
– Кар-р, – мрачно сказал ворон, топчась у него на плече.
– Ну уж нет. Все плохо, но пока выходить из игры рано, – пробормотал лектор.
– Карр-кар! – разозлилась птица и клювом цапнула Морган за мочку уха.
– Кори, – поморщился Морган. – Я не буду сворачивать с намеченного пути после одной только пьяной беседы. Хижина в горах, бескрайние просторы – да, это звучит замечательно. Но сначала я утру нос козлам в Нинделовском комитете, как и планировал.
– Кар-р-р-р!!! – взревел ворон совсем отчаянно.
– О, поверь, это стало неприятным сюрпризом и для меня. Иммунные системы, прах бы их побрал. Как они сумели выбраться?.. А иррин… Бедная иррин… Удивила. Похороним ее как следует.
«Главное, чтобы тебя хоронить не пришлось», – подумал ворон, но вслух говорить не стал.
Хозяин и так все понимал, наверное.
– C Фрэнсисом тоже беда. И как же все странно совпало… – задумался лектор. – Ладно. Разберемся.
Морган самому себе залепил пару бодрящих пощечин, нехорошо сузил глаза и отправился в Хромую башню: ждать своего адепта.
20. Мы выпишем чек
Каждый ребенок, родившийся на острове Этерны, получает от шамана оберег, который рекомендуется никогда не снимать. Этот оберег выполнен из особого сплава. Он выглядит как рябиновая ветка с девятью алыми ягодами и одной черной. Ветку обвивает магическая нить, а в месте крепления к цепочке находится бронзовый символ десятиконечной звезды.
Из учебника «Наследие Этерны»
Горничная-уютница разбудила Найт следующим утром. Судя по губам, сжатым в курагу-малышку, дама в чепчике была возмущена.
Ладислава уснула прямо в Великой Трапезной, и подсохшая глина отваливалась от нее кусками, перепачкав все серой крошкой.
– Я смотрю, у вас была интересная ночь, – проворчала уютница, миссионерка Белого Цвета, и метелкой прошлась по Лади, по полу и вновь по Лади.
– Даже слишком! – охнула Найт, когда воспоминания обрушились на нее каскадом.
«БОМ-М!» – поддержал их колокольный звон.
Найт бешено заозиралась. Что теперь будет?
Ответ пришел незамедлительно: будет завтрак.
Зеркало-водопад раскрылось, и в Трапезную начали проникать сонные, но невероятно довольные студенты. Беззаботные и зевающие, как курортники, они перекидывались благостными репликами-мячами.
– Таки мы получили первое место!
– Эй, подавальщица! Пироженку победителям! Ай! Пироженку в рот, а не поварешку в лоб!
– Ой, как неохота сегодня учиться. Когда там следующий праздник? Хочу еще на морской прилив полюбоваться!
И ни слова про птицу иррин. Или Фрэнсиса.
Кажется, доктор Морган и впрямь неплохо прячет трупы.
Ладислава выскользнула из Трапезной и бегом помчалась в Хромую башню.
* * *
Тисса спала на краю кровати, свесив ногу и руку, в съехавших с носа очках, с открытым ртом.
– Как он? – крикнула Найт, влетая в комнату и осматриваясь: вроде никаких разрушений.
Близняшка шарахнулась и свалилась. На полу, собравшись в кучку, она негодующе поджала губы. И пальцы ног.
– Все хорошо, Ладислава, – сказала Тис очень строго, что не вязалось с всклокоченными волосами и заплаканными дорожками от слез на щеках. – Ты можешь забыть о случившемся.
– Ага, щаз! – возмутилась Найт, выбегая опять в коридор и стуча в противоположную дверь.
Та, после невыносимо долгих раздумий, приоткрылась на пол-ладони.
– Фрэнсис, ты как?
Винтервилль отчужденно смотрел из-за двери. Глаза запавшие.
– Все нормально, Лади, – наконец отвратительно-официально сказал он. – Я буду очень благодарен, если ты забудешь о случившемся.
– Мы можем выписать тебе чек, – предложила Тисса, выйдя следом за Найт и плечом опершись о косяк.
– Тис! – ахнул Фрэнсис, на мгновение потеряв строгий облик, но тотчас вернувшись к нему.
Тисса покраснела, но слов назад не взяла: у их отца денежный подход всегда срабатывал.
Но Ладислава только тихо зарычала и, повернувшись так, чтобы оба близнеца были в поле зрения, обвинительно ткнула в них пальцами.
– Я уже поняла, сладкие, что вы просто Ожмуреть Какие Важные Персоны, – начала Лади тоном, который обычно использовала в портовых доках со шпаной. – И что в академии вам дозволено очень многое. Без проблем: во всякой избушке свои погремушки – развлекайтесь. Но вчера ты, – оба пальца переползли на Фрэнсиса, – чуть не убил нас. И убил птицу иррин.
Фрэнсис дернулся, как от пощечины.
