Все три дамы переместились в Зал фей, где обитый старым зеленым бархатом стул был уже придвинут поближе к столику, за которым пили чай миссис Дримлейн и судья Хоуксли. На втором столике красовался новый чайник и еще одна чашка.
При виде Эммелины судья поднялся, чтобы приветствовать ее, но тотчас нахмурился, когда за миссис Хаддон в гостиную вошла ее подруга.
– Мисс Беррингтон посвящена во все мои секреты. – Эммелина, едва поздоровавшись, поторопилась пресечь возражения Хоуксли. – Так будет продолжаться и впредь, и я бы не хотела тратить время на пересказ ей содержания нашей беседы.
– Что ж, миссис Хаддон, это ваше право – делиться своими секретами, с кем вам будет угодно… – Голос судьи Хоуксли звучал холодно. – Но и я точно так же вправе выбирать, чем я готов поделиться в ответ.
– Если мое присутствие неуместно, я, конечно же, тотчас уйду… – Агнес явно была огорчена тем, что стала причиной размолвки.
– Мисс Беррингтон, ваша подруга хотела поговорить со мной о чем-то, и если она выбрала вас своей наперсницей, то я не могу ее за это осуждать. – Хоуксли немного смягчился. – К тому же нам составят компанию миссис Дримлейн и мисс Хаддон. Я всего лишь хотел сказать, что не могу обещать откровенность в обмен на откровенность. Совершены ужасающие преступления, и моя задача не допустить каких-либо препятствий в расследовании.
– Полно, друг мой, мы теряем время! – внезапно вмешалась миссис Дримлейн. – Садитесь же, леди, и давайте послушаем, что нам готова рассказать миссис Хаддон. Насколько я понимаю, завтра ей придется побеседовать с главным констеблем Грейтоном о весьма неприятных для нее вещах, а вы еще пугаете ее своей суровостью.
Эммелина благодарно взглянула на старую даму, а судья любезно сходил еще за одним стулом. Когда все устроились у ставшего таким маленьким столика, Эммелина заговорила первой:
– Должно быть, Кэтрин уже рассказала вам историю о приносящем удачу в… определенных сферах кольце, которое тетушка миссис Роуленд подарила моему супругу. Я отнюдь не уверена, что именно эта вещь стала причиной гибели миссис Роуленд и нашей бедной подруги мисс Лэмбон, но Кэтрин настаивает на существовании такой связи.
Хоуксли молча кивнул, а Кэтрин продолжила наливать чай, не желая видеть в глазах Эммелины упрек. Молодая женщина продолжила:
– Мой муж, преподобный Джонатан Хаддон, не является образцом высокой морали, подобающей священнослужителю. С того самого дня, когда он сделал мне предложение, я знала, что его выбор обусловлен лишь расчетом. Мое приданое помогло ему продвинуться на выбранном поприще, а я… я так сильно любила его, что надеялась хотя бы отчасти быть счастливой. И, хоть он и причиняет мне боль своими поступками, я до сих пор люблю его и не хочу менять свою жизнь! Можно даже сказать, что по-своему мы счастливы!
В последних словах миссис Хаддон прозвучал вызов, но никто и не подумал возражать ей, лишь Агнес едва заметно вздохнула, отказавшись от попыток проявить неуместное сочувствие.
«Какой же все-таки негодяй мой брат!» – подумала про себя Кэтрин, радуясь, что успела передать чашку миссис Дримлейн до того, как пальцы ее задрожат от сдерживаемого гнева.
– Насколько я понимаю, из-за этого злосчастного кольца мы оба оказались втянуты в историю с убийствами, и я всей душой хотела бы справедливости для несчастных жертв. Я готова помочь мистеру Грейтону в его расследовании и рассказать все, что мне известно, но я хотела бы сохранить свое доброе имя и свою гордость. И я вовсе не уверена, что Джонатан отнесется к этой ситуации с христианским милосердием, его репутация безупречного обаятельного священника заботит его едва ли не больше всего остального, не считая материальных благ. Прости, Кэтрин, что я говорю такое о твоем брате…
Эммелина спохватилась, словно только что заметила среди окружающих ее людей сестру Джонатана. Кэтрин покачала головой:
– Тебе не за что просить прощения. Если уж ты готова закрывать глаза на его проступки, то мне и подавно не стоит судить его.
«К тому же я и сама не без греха», – дополнила она мысленно, не к месту припомнив причины своего отъезда из родного Стоунфолла.
Миссис Хаддон кивнула, отпила немного из своей чашки и продолжила тихим, но твердым голосом:
– Я говорю это для того, чтобы вы постарались понять меня и дали совет, как в свете неизбежного раскрытия наших семейных секретов мне уберечься от дурной славы, которую так легко могут создать газетчики. Мистер Грейтон не показался мне, к сожалению, тактичным джентльменом, должно быть, частое общение с преступниками лишило его светского лоска… И я боюсь, что он не увидит причин сохранить мою горькую повесть в секрете от журналистов. Мои родители и семья Джонатана не заслужили позора, который падет на их головы из-за легкомыслия, проявленного мной и моим мужем при получении и сохранении столь сомнительного дара… Ах, зачем только я согласилась взять это кольцо!
На последней фразе Эммелина все же не смогла сдержаться и всхлипнула. Агнес ободряюще погладила ее по руке, а миссис Дримлейн сочувственно закивала.
– Думаю, вы ошибаетесь насчет Грейтона, миссис Хаддон… – Голос судьи зазвучал успокаивающе. – Он не жалует газетчиков, хотя и признает, что порой среди них встречаются достойные люди. И, разумеется, он не станет выдавать им сведения, могущие помешать найти убийцу или способные очернить невинных людей. Конечно, все, кому были дороги миссис Роуленд и мисс Лэмбон, заслуживают того, чтобы узнать, что полиция прилагает все усилия в своих поисках, и Грейтону придется поделиться с газетчиками некоторой долей того, что ему известно. Но я уверен, мы сможем прийти к договоренности о том, что именно может стать достоянием общественности, а что останется скрытым, не навредив вашему доброму имени.
В подобном тоне беседа продолжалась еще некоторое время, после чего немного успокоенная Эммелина постаралась ответить на вопросы судьи Хоуксли, которые возникли у него после рассказа Кэтрин.
Какова история кольца? Кто именно знал о подарке покойной миссис Макнил? Как к этому поступку отнеслись ее родственники? Неужели просвещенные люди склонны верить подобным сказкам?
– Увы, мне известно не так уж много, – с сожалением говорила миссис Хаддон. – Джонатан или не раскрыл мне все, что ему известно, или миссис Макнил не затруднила себя долгими историями. Я знаю только, что кольцо – подарок какого-то семейства, чьи плантации были рядом с землями Макнилов на островах…
– Подарок? – удивленно переспросила мисс Беррингтон.
– Возможно, свадебный. Семьи были дружны и, кажется, даже породнились. Но в этом я не уверена, помню только, что все происходило чуть ли не семьдесят лет назад!
– Что ж, если кольцо было подарено, у него может иметься какая-то особая легенда, связанная с дарением, – сказала Агнес. – И миссис Макнил могла подарить его Джонатану Хаддону, чтобы продолжить традицию, кольцо не потеряло волшебных свойств или что-то подобное…
– И в самом деле! – оживилась миссис Дримлейн. – Очень может быть, что кольцо не должно подолгу задерживаться в одной семье, а оно у Макнилов уже бог знает сколько лет!
