Детектив позвонил Трумэну по просьбе Майкла. По его словам, журналист вначале попросил позвать жену, затем настоял, чтобы о происшествии не сообщали прессе, а потом попросил позвонить Трумэну.
— Что случилось? Как он? — спросил шеф полиции.
— Жить будет. В районе ключицы останется шрам. Вдобавок он лишился верхней части уха и фрагмента скальпа, когда пуля попала ему в голову.
— Господи Иисусе…
— В него стреляли, когда он лежал в снегу. Подозреваю, нападавший был уверен, что попал в мозг… — Детектив сделал паузу. — Броуди не сказал мне, зачем хочет вас видеть, но всю дорогу настаивал, чтобы вы никому не говорили ни слова.
Дейли не понимал смысла такой просьбы. Для Майкла было бы куда логичнее связаться с Авой или Джеффом. Но, похоже, он не хотел, чтобы бендовские агенты ФБР знали о происшествии. В том числе Мерси. Трумэн решил прислушаться к пожеланию Майкла. По крайней мере, пока не услышит объяснение.
Журналист все делал по-своему.
— Я и сам в недоумении, — ответил Трумэн. — Но собираюсь выяснить причину. Мы вообще познакомились только на этой неделе.
— Гм-м… А вы знаете, что он — сын Максвелла Броуди?
Дейли порылся в памяти.
— Бывший губернатор… нет, сенатор США? Не знал.
Броуди полон сюрпризов.
— Это его дядя был губернатором. А теперь мотает срок в тюрьме.
В голове Трумэна мелькнули старые сводки новостей. Что-то насчет смерти второго сына сенатора и о том, что за этим стоит губернатор. Броуди — необычное семейство…
— Придется расспросить его самого.
— Не советую, — заметил детектив. — Он мне чуть голову не откусил, когда я спросил о его дяде. Весьма агрессивно для парня, в которого дважды стреляли и который чуть не истек кровью.
— Хорошо, учту.
Трумэн нисколько не удивился.
В больнице он дважды предъявил удостоверение, чтобы попасть на этаж Броуди. И в третий раз показал его стоявшему у двери Майкла полицейскому, явно недовольному тем, что ему приходится сторожить больничный коридор.
Когда Дейли вошел, зеленые глаза Майкла тут же сфокусировались на нем. Голова раненого была забинтована, как и половина груди и левое плечо.
— Вы уже рассказали Мерси?
— Я тоже рад видеть вас, Броуди.
В глазах журналиста мелькнуло раздражение.
— Я не исключаю такой вариант. Мне совсем не хочется, чтобы через бендовское отделение ФБР все просочилось в прессу.
— Никто в ФБР не допустит утечки.
— Я не знаю лично каждого сотрудника отделения. Кто-нибудь из вспомогательного персонала может проболтаться, — заявил Майкл. — Если пресса будет помалкивать, то нападавший, скорее всего, решит, что я мертв.
Трумэн не понимал логики журналиста.
Может, дело в черепно-мозговой травме?
— И?..
— Мне удалось заставить его понервничать.
— Кого?
Трумэн задумался, не вкололи ли Броуди слишком большую дозу лекарств.
— Сейчас я расследую только убийства Лейка и Сабин. Кому-то не понравилась моя активность.
— И поэтому в вас стреляли? Думаете, это тот же самый убийца?
— Это логично.
— В обоих случаях орудием преступника был нож, — заметил Трумэн. — Вы знаете, что вчера утром одного из сотрудников Кристиана Лейка — Роба Мюррея — тоже нашли мертвым? Угадайте, чем его убили? Сложного рисунка из порезов на теле нет, но все равно столько похожих деталей, что их нельзя не заметить.
Глаза репортера округлились.
— Мне об этом не сказали… — Он глубоко задумался, сдвинув брови.
— А теперь преступник вдруг решил действовать совершенно в другом стиле и пристрелить вас? Что за гнездо вы разворошили?
— Я хочу, чтобы он считал меня погибшим. Это его успокоит, и, возможно, он допустит промашку или станет вести себя слишком самонадеянно. Детектив попросил больницу сразу сообщить ему, если кто-нибудь позвонит и спросит о жертве стрельбы в парке. А полицейское управление Бенда держит все в тайне. На месте происшествия еще работают следователи, но полицейским приказано не делиться никакой информацией с любопытными зеваками. Даже не говорить, умер пострадавший или выжил.
Броуди вдруг побледнел и закрыл глаза:
— Черт… комната кружится.
Трумэн огляделся в поисках… хоть чего-нибудь подходящего. И схватил пустой графин.
— Вот, если затошнит.
Броуди сделал глубокий вдох, открыл глаза и попытался остановить взгляд на шефе полиции.
— За несколько часов до нападения я сделал около десятка звонков. Утром передал их список детективам Бенда. Номера есть в моем телефоне… проклятье. Опять забыл, что его украли.
— А также бумажник и машину.
— Да… но их уже нашли. Как раз перед вашим приходом мне сообщили, что машина обнаружилась на стоянке «Уолмарта»
[12], а бумажник лежал на сиденье. Естественно, все наличные и кредитки пропали. Полицейские понятия не имели о пропаже моего автомобиля, пока я им сам не сказал.
— Что ж, хоть какие-то хорошие новости…
— Я все еще дышу — тоже хорошая новость. Хотя, судя по тому, как разговаривала со мной сегодня жена, мне стоит позавидовать мертвым.
— Что, расстроилась?
— Разозлилась. — Журналист усмехнулся: — Джейми всегда говорила, что рано или поздно я нарвусь не на того человека и меня пристрелят.
— Умная женщина… И кому же вы вчера звонили?
Майкл прикрыл глаза и начал перечислять:
— Аве, в бендовское отделение ФБР, в портлендскую полицию, детективу Болтону в округ Дешутс, в бендовскую полицию и помощнице судьи Лейка в Портленд. Еще поговорил с Брендой Лейк и попытался связаться с Габриэлем Лейком…
— Что она вам сказала?
— Сказала перестать ей названивать. Иначе обратится к адвокату.
— То есть к Габриэлю Лейку, наверное.
— Скорее всего.
— Однако в этих переговорах не было ничего такого, что могло побудить кого-то пристрелить вас?
— Насколько я знаю, нет.
— В таком случае вы могли стать жертвой ограбления, если пропали и наличные, и кредитки. Нельзя исключать такой вариант.
— Слишком логично, — пробормотал Майкл. — Мне это не нравится.
— Ограбление — не самая вероятная версия, но тоже заслуживает рассмотрения. Что вы делали в парке?
— Понятия не имею.
