Я порадовался, что она еще питала ко мне уважение, которое могла потерять, но в остальном ситуация выглядела весьма мрачно. Прежде чем ответить, я поневоле задумался. Спрашивать, куда я дел тогда презервативы, все равно что спрашивать, что́ я ел на завтрак в первую пятницу сентября того года, когда мне сравнялось десять. Презерватив можно швырнуть куда угодно. Как раз о таких мелочах я не думал. Согласен, иной раз я веду себя по-свински, но против гигиены грешу редко. Неужто я вправду оставил презерватив на виду, так что она могла его подобрать? Непохоже на меня.
— Она просила не спускать его в унитаз, — медленно проговорил я. — Я и сам знаю, что так нельзя, но порой все же случается. Первый раз я поспешил спустить все в унитаз, она и рта открыть не успела. А вот второй раз… Она сказала, что сама видела, как презервативы застряли в канализации и получился затор. И я бросил его в педальное ведерко на полу. Я ни о чем не думал… тогда.
Люси смотрела на меня как-то по-новому. В ее глазах читалось сочувствие, с каким смотрят на недоумков, совершающих безумные поступки.
— Не смотри так. — Я скрестил руки на груди.
— Я смотрю так, как ты заслуживаешь, — сказала Люси.
— Черт, дело плохо, — вздохнул я.
Люси пришла к такому же выводу. На нее навалилась усталость.
— Если все так плохо, как ты думаешь, — медленно проговорила она, — то как ты намерен выбираться из этого?
Я тоже задавал себе этот вопрос, и он до смерти меня пугал. Ведь с ДНК я точно сяду.
— Фредрик был голубой? — спросила Люси.
— Да.
— Но ты-то не голубой.
— Если улики доказывают, что я спал с ним прямо перед его смертью, то получится, что спал.
— А нельзя точно определить, что сперма была заморожена или охлаждена? Мы могли бы тогда запросить экспертизу.
Мне сдавило грудь.
— Люси, если они предъявят улику, я испекся. Верно? — сказал я, тихо, словно стараясь смягчить последствия того, что выдавил из себя.
Она молча теребила заусенец. Потом сказала:
— По-моему, мы добрались до конца пути. Тут ты не отвертишься. Тебе надо уйти в подполье, Мартин. Найди себе надежного адвоката и исчезни.
У меня голова пошла кругом. Я не из тех, кто скрывается. Слишком я ленив, слишком тяжел на подъем. К тому же я в ответе за Беллу. А это обязывает.
— У меня уже есть дельный и надежный адвокат, — сказал я.
Она покачала головой:
— Ты же знаешь, это не моя епархия.
Она была и права, и неправа. Мне совершенно не хотелось искать другого адвоката. Я вообще считал, что адвокат здесь совершенно не имеет значения. Эта штука — ДНК — революционизировала всю нашу юстицию. Она — доказательство неопровержимое, куда более весомое, чем, к примеру, жалкая свидетельница, утверждающая, что видела на месте преступления “порше”. И вот тут я подумал кое о чем, что до сих пор оставлял без внимания.
— Они наверняка подыскали вдобавок фальшивого свидетеля, — сказал я. — Я имею в виду убийство Фредрика. Ведь кто-то утверждал, будто видел, как его сбил “порше”.
— Боже милостивый, — сказала Люси. — Ты даже не представляешь себе, как я рада истории с апельсином.
Я позволил себе коротко усмехнуться. Но следом за инцидентом с апельсином возникли другие мысли, которые тотчас заставили меня снова помрачнеть.
— Белла, — сказал я.
— Я о ней позабочусь.
— Хорошо, — сказал я. — Спасибо.
Надо бы заплакать. Знаю, но я не мог. Тогда не мог.
— У нас есть один козырь, — сказал я. — Вольфгангова видеозапись.
— Верно. Когда придет время, я пошлю копию в полицию.
Ни мне, ни Люси больше говорить не хотелось. Мы просто сидели и ждали, когда остановится время или рухнет небо.
— Когда уедешь? — спросила Люси.
Будто у меня уже был план.
— В ближайшие часы, пожалуй, — сказал я.
— Куда отправишься?
На этот вопрос у меня был ответ:
— Возьму напрокат машину и нанесу кой-кому необходимый визит, прямо домой.
Люси смотрела на меня вопросительно:
— Кому?
— Дидрику. В Дании.
Итак, все решено. Впервые в жизни я пускаюсь в бега. От полиции и от безымянного недруга. Я считал, у меня есть некоторый запас времени. Час-другой. Но посреди разговора с Люси в дверь позвонили. В моем распоряжении были не часы.
Лишь считаные секунды.
Часть V
“Что случилось с Мио?”
РАСШИФРОВКА ИНТЕРВЬЮ С МАРТИНОМ БЕННЕРОМ (М. Б.)
ИНТЕРВЬЮЕР: КАРЕН ВИКИНГ (К. В.), независимая журналистка
Стокгольм
К. В.: Тарантино.
М. Б.: Простите?
К. В.: В этой истории столько путаницы, будто она заимствована из фильма Тарантино.
М. Б.: Хм. Или Вуди Аллена.
К. В.: По-вашему, это спальный фарс?
М. Б.: Фарс? Да нет, у Аллена такого нет. Скорее невротический хаос в отношениях.
К. В.: Но тогда Тарантино, пожалуй, больше…
М. Б.: Да черт с ним. Вы успеваете следить?
К. В.: За вашим рассказом? Конечно, успеваю. И теперь мне чертовски любопытно. Вы получили подтверждение, что они нашли вашу сперму?
М. Б.: До этого мы еще дойдем.
К. В.: Но если подытожить, то ваше положение выглядело далеко не блестяще?
М. Б.: Верно. Силки затягивались по мере того, как я приближался к истине. Она была у меня прямо перед носом. Но я и представить себе не мог, как она выглядит.
К. В.: Признаться, у меня есть свои догадки насчет того, чем все кончится.
М. Б.: У меня тоже были. И, можно сказать, я здорово удивился. Вы тоже удивитесь.
(Молчание.)
К. В.: Отвратительно, что и после смерти Фредрика они продолжали вредить ему. Перенесли на него вашу ДНК. Гнусность.
М. Б.: Думаю… или знаю… что к тому времени зачинщики полностью потеряли контроль над происходящим. Никто уже ничего не контролировал. Вот что самое скверное.
К. В.: Потеряли контроль?
М. Б.: По крайней мере, тот контроль, какой я себе представлял. И это просто мерзко. Невообразимо мерзко.
К. В.: И вы, стало быть, сбежали в Данию? И нашли, что искали?
М. Б.: Не знаю, как ответить на этот вопрос.
