– Ты милый, – заявила ему, – очень милый…
Кажется, Даиль меня не правильно понял, потому что в глазах вдруг что-то мелькнуло, он ответил мне «я знаю» и начал стремительно наклоняться. Испугаться или подумать о том, что все неправильно и не соответствует этикету, я не успела. Да и не так уж важно это оказалось.
Магия прекрасна. Любовная магия – еще прекраснее! Она дарит непередаваемые ощущения, от которых хочется летать, даже не умея левитировать. Целые миры рождаются и умирают за те мгновения, когда объятия самого дорогого эльфа согревают, а поцелуй уносит далеко в небеса, туда, где рождаются облака, где радуга – это всего лишь солнечный свет и еще не значит для людей так много.
Я наслаждалась и не винила себя в этом. Все было хорошо. Это мой жених, я его невеста, мы может творить все, что захотим. И точка. Да, я нахожусь под действием заклятия, но какая разница, если мои чувства сейчас – самые настоящие?
Мысль мелькнула и замерла. Вернулась. Осталась.
Я попыталась отстраниться, прервать поцелуй, который в единый миг стал горьким и неприятным.
– Флаэвель, – выдохнул Даиль и замер, касаясь губами моей щеки. – Я влюблен в тебя…
Влюблен. И я влюблена. Разве могут еще быть сомнения в том, что мы предназначены друг другу? Тогда почему я испытываю странное, незнакомое чувство, от которого леденеют пальцы и перехватывает дыхание? Оно не походит на любовь, не греет, не восхищает своей силой. Пугает.
– Даиль, нам стоит поспешить, – я так и не осмелилась вновь посмотреть ему в глаза.
Ризар, а же собираюсь замуж за этого эльфа! Надо побыстрее разобраться с этими заклинаниями, чтобы потом не обнаружить на брачном ложе весьма несимпатичного гоблина.
– Что происходит в академии? – эльф так и не выпустил меня из объятий.
Идти было неудобно, но его тепло хоть немного согревало, да и настроение опять начало меняться. Страх тихо сходил на нет, озноб казался делом минувших дней, а заклинание любви – дурацкой шуткой. На самом деле отблески мимолетных изменений остались во мне, но теперь не были такими явными. Я очень надеюсь, что не попаду в очередную ловушку, после которой они вновь вылезут на поверхность, чтобы превратить меня в безвольную куклу, которая только и делает, что идет за чувствами.
– Лорд, вы не знаете, преподаватели собрались в большом зале? – по-деловому сухо осведомился Пушок. А ведь ему не понравились наши обнимашки!
– Да, но они, как и я, недоумевают, что происходит. Студенты похожи на зверей, не имеющих ни малейшего понятия о правилах приличия. Несколько преподавателей заблокировали общежития, чтобы студенты не могли покинуть своих комнат, пока мы не выясним, что за заклинание на них, и как бороться с ним.
– Это любовное поветрие, – просветил Пушок.
Но Даиль вместо того, чтобы испугаться, вдруг начал смеяться.
– Простите, профессор, но это невозможно! Любовное поветрие, точнее, заклинание любовного поветрия утрачено века назад. Было уничтожено после особо неудачного его применения.
– Я знаю, – коту совсем не понравился тон моего жениха, но он упрямо повторил: – И все же, лорд Санторэль, это именно оно.
– Мурито! – у дверей в большой зал стояла Варя. Она была практически перепугана, но я видела, что довольно успешно скрывает свое состояние. Вообще, для княгини было непозволительной роскошью показывать свои истинные чувства. – Я так переживала! – она бросилась к Пушку, упала на колени и обняла его. – Пушистик мой, прости за все, никогда больше тебя не обижу!
–Ты тоже под действие заклинания попала? – уныло спросил он и пощупал лапой ее лоб.
– Нет! – возмутилась она, отпустила кота и поднялась на ноги. – Просто не смогла тебя вызвать и испугалась, что твоя мохнатая задница влипла в какую-нибудь неприятную историю.
– Они нашли приключения, – не удержался Даиль.
– Пушок? Ева?
– Он в порядке, – успокоила ее. – Это я… немного попала.
– Сильно? – Варя даже на шаг отступила.
– Немного, – обижаться не стала.
– То есть, никаких прилюдных лобызаний, серенад до утра под окном любимого и, – она смерила Даиля насмешливым взглядом. Профессионально, даже мне неловко стало, – и его имени во дворе академии несмываемой краской?
– Варя, они не поняли и половины из того, что ты сказала, – сказал ей Пушок и обернулся к нам, чтобы пояснить: – Целоваться, петь и марать двор нецензурщиной не будете?
– Мое имя, – оскорбленно выдохнул Даиль.
– Значит, не будете. Ну, и хорошо.
– Пух, ты его, кажется, разозлил, – ткнула в моего эльфа пальцем Варя.
– Я устал, – отмахнулся кот и пошел в сторону большого зала. – Столько проблем на меня одного! Я вам не бессмертный. Я, вообще, есть хочу!
В данный момент я полностью поддерживала серого профессора, но Даиль почему-то разозлился, еще раз поцеловал меня в щеку и, не прощаясь, ушел.
– Постой! Ты куда? – но он только махнул рукой.
– Вернется, – откомментировала Варвара. – Мужики все такие. Сначала обижены на весь свет, а потом тепла и ласки хотят, потому что замерзли, пока мир спасали. Вот тут мы женщины и нужны, чтобы знали, нет места лучше, чем там, где мы, – она подмигнула мне.
Пушок уже скрылся за дверями, так что нам пришлось поспешить вслед за ним.
– Ты связалась с мужем?
Варвара расстроено покачала головой, и я не стала ничего спрашивать. Порталы на внешний мир еще не заработали, она, наверное, переживала, что не может все ему рассказать.
В большой зале были все преподаватели академии. Они разбились на кучки и негромко переговаривались, отчего казалось, что здесь поселился большой пчелиный улей. Зато не было той серости и грусти, что витала на верхних этажах. Возможно, там мне так казалось именно из-за пустоты и кажущегося одиночества.
– Профессор Роднес!
Варвару кто-то позвал, она скривилась, но помахала тому, кого я просто не смогла выделить из толпы, рукой, извинилась и убежала. Пушок тоже куда-то исчез, растворился среди тех, кто был намного его выше. Так что, у меня не оставалось иного выхода, кроме как найти себе занятие по душе. С преподавателями я была плохо знакома, но сегодняшний день и без того выпил все силы, заводить новые знакомства уж точно не хотелось. Выбрала окно с широким подоконником чуть в стороне от основной массы магов, там-то меня никто не потревожит.
Но стоило опереться на него и расслабиться, как моей спины кто-то осторожно коснулся.
Встрепенулась, оборачиваясь, и с удивлением поняла, что это Сиаль.
– Ты что здесь делаешь? – спросила у него. – Это собрание для преподавателей.
– За тебя волновался, – буркнул он.
И пусть Наэнгель старался казаться неприступным, но я даже без его фамильной менталистики поняла, что при виде меня – живой и невредимой – он испытал облегчение.
