– Папа…
Почему-то ожидала, что следом за ним придет и мама, но портал закрылся, чем принес мне небывалое облегчение. Маминых слез я бы точно не выдержала, а она непременно расплакалась бы, я знаю.
– Флаэвель, как тебе не стыдно? – тут же начал разнос папа. – Ты сбежала! Мы с матерью волновались, переживали, а все это время ты прохлаждалась в академии! Ты хоть понимаешь, что я поднял на ноги всех латников? Дома творилось нечто невообразимое. Я созвал лучших магов королевства, чтобы тебя найти. И знаешь, что они мне ответили? Что ты там, где защита столь же сильна, как и в нашем фамильном дворце! Как ты думаешь, что пришло мне в голову?
Я с ужасом посмотрела на папу. Зная его характер, он мог предположить всё, что угодно, но один вариант был самым вероятным.
В случае неприятностей на кого вы подумаете первым? На своего врага! А кто наш враг? Наэнгели!
– Только не говори, что ты развязал войну…
– Флаэвель, брось, я не человек, чтобы творить такое, – но я видела, что папа смутился. – Я обратился к королю.
– К ситарскому?
– А к какому ещё? – раздражённо бросил он и посмотрел на Лага.
– Ничего не расскажу, – поднял руки вверх маг, – но вы продолжайте. Жуть, как интересно!
Уже собралась попросить мага выйти, все же тут несколько деликатный разговор намечается, но передумала. В случае чего, у меня будет свидетель, который не позволит свершиться страшному. Хоть королям и не положено наказывать отпрысков ремнем, но сердце чувствует, что все может очень плохо закончиться.
А вот папа остался недоволен. Он бы не стал раздумывать, выпроводил мага и все, но Лаг, как всегда, нашел выход. Тыкнул в меня пальцем и заявил:
– А ваша дочь замуж собралась! Без разрешения, – с тонким намеком.
– Об этом я с ней поговорю наедине, – с таким же «тонким» намеком ответил папа.
Горжусь им!
– Как пожелает его величество, – словно шут поклонился Лаг.
Иногда этот маг действует мне на нервы, но как вспомню количество его обвинений, о которых слышала, так становится страшно. А по благообразному виду ведь и не скажешь…
– Пап, нам нужна твоя помощь. Кто-то решил закрыть академию и для этого распустил здесь любовное поветрие. Я такое заклинание убрать не смогу, а ты…
– Ты решила, что мне это будет по плечу? – удивился папа, и я усиленно закивала. – Но, Флаэвель, здесь много других магов, людей, которые, я уверен, лучше знакомы с этим заклинанием. Все же, на эльфов поветрие действует очень слабо.
Вспомнила чувства, которые вызвал во мне Сиаль, и нахмурилась.
– Эти маги сами попали. Им помогать надо!
Папа тяжело вздохнул.
– Ты изменилась, Фло. Вот, скажи, почему ты сбежала? Я слишком давил? Ты же просто могла отказаться и…
– И ты бы опять приказал, разозлился, отправил меня к очередному учителю или выдал замуж, – я отвела взгляд. Показалось, что стена поменяла цвет, но только показалось.
– И мы возвращаемся к тому, с чего начали.
– А начали мы с заклинания поветрия, – уточнил Лаг. Или, скорее, напомнил, для чего мы здесь собрались.
– Господин Лайхорн, – папа принял свой излюбленный сурово-королевский вид, – а почему вы не избавите академию от поветрия? Насколько я знаю, вы один из тех магов, кто обладает изначальными силами. Не зря вас преследовали столько лет…
Лаг тут же принял независимый и чуточку оскорбленный вид. Если бы я не знала его так хорошо, то непременно решила бы, что он невинен словно младенец. Но папа прав, и я об этом почему-то сразу не подумала, магу было под силу разрешить ситуацию и без постороннего вмешательства!
– Не могу, – помедлив, он все же ответил. – Видите ли, ваше величество, я под магической клятвой, – невеселая улыбка и трагический вздох должны были добавить трагичности в ситуацию. – Наша уважаемая коллегия магов сняла с меня все эти кощунственные и несправедливые обвинения, но в обмен на мое торжественное обещание не пользоваться теми самыми силами, на которые вы мне сейчас так неделикатно намекнули.
– Сочувствую, – папа произнёс это таким тоном, что я поняла, его сожаление лишь слова.
– Ничего страшного, – тут же заулыбался Лаг, как будто до этого он не пытался казаться безвинно пострадавшим. – Но, надеюсь, вы теперь понимаете, что толку от меня никакого. Я был бы очень рад, если бы мои способности оказались полезными, но, увы, – он развел руками.
И всё равно, пусть я и готова была ему поверить, но заметила яркий огонек в его глазах, который мог говорить о чем угодно. Возможно, он сказал нам правду, но это была его правда, и как она относится к реальности, это уже другой вопрос.
Выяснять было некогда, поэтому я обернулась к папе, захлопала ресничками как самая настоящая благовоспитанная дочь и принцесса, улыбнулась и снова попросила:
– Ты нам поможешь?
Я видела, что в нём борются два желания – помочь мне и отшлепать меня. Не скажу, что второй вариант радовал, но первый меня бы устроил.
– Хорошо, – он тут же направился к дверям.
– Постой, – я заторопилась следом. – Ты же не знаешь куда идти!
– Флаэвель, неужели ты думаешь, что я ни разу здесь не был?
И снова я почувствовала себя не просто глупой, а очень глупой. Папа мало рассказывал мне о своей юности, а сейчас у меня возникло подозрение, что и он когда-то учился в академии, и я решила, что нужно удовлетворить свое любопытство.
– Ты что, тут учился? – я даже ногой топнула, выказывая свое негодование.
– Милая, чтобы знать какое-то место, необязательно постоянно в нём бывать, – вдруг весело ответил он мне, открыл дверь и вышел в коридор.
Я беспомощно оглянулась на Лага. Он развел руками, подхихикивая над моей растерянностью.
– Иди, – кивнул он вслед моему отцу, – а то, как бы его величество не натворил еще больше бед, чем у нас есть сейчас.
И я побежала следом за папой. Чует мое сердце, что у него в потайных архивах очень много историй, очень интересных, но порочащих репутацию.
Догнала его почти в самом конце коридора, у лестницы, что вела вверх, на выход из нашей подземной лаборатории.
– Папа, прости меня, – сейчас, когда Лага не было рядом, мне сразу захотелось извиниться. – Я не хотела, чтобы вы переживали, но и оставаться дома не могла.
– Эх, Флаэвель, в тебе течет истинная кровь Коренвалей! – мне даже показалось, что в его голосе прозвучала гордость. – Научись этим пользоваться, и мир ляжет твоим ногам.
Дальше мы шли молча.
Мне хотелось рассказать ему обо всем, что произошло со мной здесь, рассказать, как я изменилась. Но мы шли, а мне никак не удавалось собраться с духом, чтобы начать разговор. Ну, какой мир к ногам, когда я не могу открыть рот, чтобы сказать папе, как довольна своим неблаговидным поступком!
