— В нашем… В твоем случае — большое.
— Именно в моем?
Пасечник снова вздохнул:
— Давай ты дослушаешь.
— Я — одно большое ухо.
Игорь хмыкнул:
— Объясняю популярно, один раз. Милена Кравец никогда нигде не работала. То есть где-то подавала кофе и распечатывала бумаги в офисах. Но не могла на такой службе заработать на квартиру площадью пятьдесят шесть квадратных метров в новом доме. Я там не был, мне достаточно адреса и фотографий строения. Вряд ли твоя знакомая живет в хате, где нет ремонта и мебели. Добавь к стоимости стен еще и начинку.
— Ее содержат! — вырвалось у Кобзаря.
— Не научился слушать.
— Извини, но это же очевидно!
— Без тебя знаю, — буркнул Пасечник. — Математика очень простая, учебник начальных классов. Хату ей купил один папик, которому нужно приблизительно раз или два в месяц безопасно расслабляться и не платить за это больше, чем оно стоит. Дешевле содержать девку, которая полностью зависит от твоих денег.
— Не знаю. Не содержал.
— Потому что у тебя бабла не хватит. А означенный папик его имеет. Но, ясно, не хочет и не будет делиться ни с кем своим движимым имуществом.
— Ты про Милену?
— Иначе ее не назовешь.
— Пусть так. — Олег допил остывший кофе. — Тогда, позволь, я теперь. Нашей Милене скучно в золотой клетке. Тот, кого ты назвал папиком, действительно не часто наведывается. Однако вряд ли он будет доволен, узнав о ее приключениях в «Торнадо». Из-за этого, кстати, девушка заглядывает в клуб на Подоле, хотя развлечений и на Позняках хватает. Не просто другой район — другой берег. Зуб даю, Милена бывает там, когда опекуна нет в Киеве, а то и в Украине.
— Говорю же — простенькая задачка. — Пасечник с плохо скрываемым отвращением отодвинул пальцем бумажный стаканчик с недопитым кофе. — А ответ такой. Милена Кравец — не свидетель для полиции. Пусть она даже каким-то чудом узнает, что последней видела Свистуна живым. И с ним был человек, которого убитый называл по имени.
— Еще труп нужно найти.
— Найдут. Сам же говорил — вопрос времени. Завтра понедельник. Он не появится на службе. Начнут звонить. Потом искать. Домой додумаются постучать не раньше чем далеко после обеда. Но, Лилик, я не думаю, что эта Милена интересуется криминальной хроникой. Она вообще может не узнать об убийстве случайного кавалера.
— Если вдруг узнает, у нее хватит ума сложить два и два и понять: лучше сидеть тихо. — Кобзарь машинально скомкал стаканчик. — Иначе всплывут ее приключения, чего она меньше всего хотела бы. Хотя…
— Ну? — Пасечник насторожился. — Что-то не учтено? Глаза у тебя как-то не так заблестели.
— Только теперь стукнуло…
— Что?
— Работать начнут правильно, Игорь. Полицейский убит, как ни крути. Прежде всего пропасут его последний маршрут. Кто-то да вычислит «Торнадо». Там вспомнят и его, и Милену, которая ушла с ним вместе.
Пасечник забавным жестом почесал нос.
— Так и не так, — произнес он наконец. — Пусть наши бывшие коллеги придут в «Торнадо». Но мы знаем — девушка шифруется. Вряд ли она позволила себе выйти вместе со Свистуном. Они вполне могли поговорить за столиком. Потом он встал и ушел, ждал ее в машине за углом. Вариант?
— Вариант. Даже очень вероятный. Милена — конспиратор. Только ведь ее вычислили твои люди. Легко вычислит и полиция. Не суть, ушли ли они из клуба вместе. Важнее, что сидели вместе и разговаривали. Дальше — техника.
— И все равно бежишь впереди паровоза, Лилик. На месте ментов мы бы с тобой поняли: доказательства непрямые. Мало ли кто с кем общался за столиком. Девушка без нас прекрасно это просчитает. И займет глухую оборону. Никто не докажет, что Свистун уехал из клуба именно с ней. Единственное, на чем она может спалиться, — если папик сейчас в Киеве. И полиция придет, когда он как раз будет с ней. Возникнет вопрос: хрена ты делала вечером в пятницу в клубе на Подоле? Милене хоть как придется напрячься.
Кобзарь откинулся на спинку лавки. Теперь тревожное выражение исчезло с его лица.
— Вряд ли опекун запретил ей ходить по клубам. И вообще, ситуация для нее выигрышная. Сидела, никого не трогала, ждала подружку. Подсел незнакомый тип, начал приставать, клеить. Отшила, он ушел. А потом убралась прочь и она сама, от греха подальше. Такую линию гнул бы я.
— Влез в Миленину голову.
— Всегда пытаюсь влезть в чужие головы и действовать, как действовали бы другие.
— Да знаю твою манеру. — Пасечник снова почесал нос. — Если б ты еще внимательнее при этом был. Импровизируешь много.
— У тебя учусь.
— Не ври. Я сто раз подумаю, прежде чем сделать.
— Но все равно учитываешь все изменения обстоятельств. И действуешь так, как они того требуют. Я тоже.
— Ага. Только обстоятельства почему-то в основном против тебя. — Игорь бросил взгляд на часы. — Ну, поговорили. Дай бог, чтобы все сложилось, как думаем. На Головко чтобы тоже ничего не упало.
— Ага. Свистун всем рассказал, что делал. Санкцию от начальства на это получил. Мы оба понимаем: именно тут безопасно. Кто бы ни был замешан в том деле — каждый будет молчать.
Пасечник покряхтел, поднялся, опершись обеими руками на стол.
— Вишь, как замечательно. Все причастные и посвященные будут молчать. Милена — первая. Забудь о ней, вопрос решен. Других свидетелей твоей вчерашней, хм, встречи нет. Единственная проблема — дело чести.
— Ты о чем?
— Убийство полицейского. Мы с тобой, Лилик, тоже костьми легли бы, разыскивая. Только сам знаешь, лучшие злодеи выходят из бывших ментов.
— Это ты о себе?
Пасечник промолчал. Кобзарь тоже поднялся.
— На всякий случай — чистая самооборона.
— Ты передо мной сейчас оправдываешься? Так не надо.
— Убийств нынче и без нас хватает. Послушай утренние новости, чуть ли не каждый день кого-то убивают на Донбассе.
Пасечник на мгновение напрягся.
— Что значит — без нас… Мы никого не убивали, Лилик. О себе говори.
Кобзарь помолчал — ушел первым.
Руки коротко пожали возле выхода.
9
Два года назад, той зимой, оперативников массово отправляли на Майдан.
Сыщики под видом гражданских должны были слоняться среди повстанцев. Высматривали, прислушиваясь, фиксируя разговоры и заводя контакты. В те дни от милиции прятали десятки, если не сотни активистов, преимущественно раненных в уличных боях. Больницы и врачи сдавали не всех, и заданием оперов было выявлять беглецов. Пойманных паковали, развозили по управам, там клепали дела, оперативно судили и закрывали как минимум на два месяца.
