Следующая болезнь, искоренение которой вполне возможно за счет вакцинации, – это полиомиелит. Однако осуществить этот проект, как выяснилось, намного труднее, чем искоренить оспу. В отличие от больных оспой носители полиомиелита могут переносить его бессимптомно, без параличей, но при этом заражать здоровых. При полиомиелите нет яркой сыпи, которую можно было бы использовать для выявления больных и их помещения на карантин, как это делается при оспе, и поэтому искоренение полиомиелита больше зависит от поголовной вакцинации.
В наше время полиомиелит эндемичен только в трех странах: Пакистане, Афганистане и Нигерии. Кампания по искоренению полиомиелита в Нигерии была временно остановлена в 2003 году, когда по стране поползли слухи о том, что эта кампания была заговором западных держав с целью стерилизовать мусульманских детей. Эти слухи были подхвачены и поддержаны религиозными и политическими лидерами страны. «Мы считаем, что современные Гитлеры подмешали в вакцины против полиомиелита лекарства, подавляющие плодовитость, а также заразили их вирусами, которые, как известно, вызывают ВИЧ и СПИД», – заявил председатель шариатского суда Нигерии, призывая нигерийских родителей отказываться от вакцинации.
Во время нарастающей агрессии Запада против мусульманских стран, отмечает антрополог Мариам Яхья, мусульмане Нигерии связали воедино вторжение в Ирак и Афганистан и начало поголовных прививок против полиомиелита в Нигерии. Поскольку же полиомиелит по большей части является эндемичным для мусульманских регионов, то и прививками было охвачено непропорционально большое число мусульман. Кроме того, неопределенность усиливалась от раскола самого нигерийского государства. Когда соперничающие политические группировки испытывали принимаемую внутрь вакцину на присутствие в ней эстрогенов, которые могли повлиять на фертильность, одни вообще не находили там эстрогены, а другие находили следы. Но, самое главное, в стране практически отсутствовала первичная медицинская помощь. «Нигерийский народ удивляется, что федеральное правительство, при поддержке международного сообщества, – пишет Яхья, – тратит огромные средства на ‘‘бесплатные’’ вакцины от полиомиелита, в то время как простому человеку недоступны элементарные лекарства от распространенных болезней». В ревностном стремлении искоренить полиомиелит борьба с другими, поддающимися профилактике заболеваниями, такими как корь, особого внимания не привлекала, несмотря на то что они убивали намного больше детей, чем полиомиелит.
«Из этих разговоров с людьми все более очевидным становится то, – пишет Яхья в своем отчете о работе в Нигерии, – что люди не доверяют правительству и Западу, считая их соучастниками одного преступления». Это недоверие, предостерегает она, не мелочь, от которой можно отмахнуться, и слухи о вреде вакцинации надо понимать «как идиому, кристаллизующую политическую обстановку в колониальных и постколониальных странах». К 2004 году, менее чем через год после начала нигерийского бойкота, Нигерия стала очагом, из которого полиомиелит распространился за ее границы. Болезнь проникла в семнадцать других стран, включая Бенин, Ботсвану, Буркина-Фасо, Камерун, Центрально-Африканскую Республику, Чад, Кот-д’Ивуар, Эфиопию, Гану, Гвинею, Мали, Судан и Того. Бойкот удалось прекратить только после того, как нигерийские власти начали закупать вакцину, произведенную компанией одной мусульманской страны.
В 2012 году лидер Талибана, находившийся в Северном Пакистане, запретил вакцинацию от полиомиелита в своем регионе до тех пор, пока Соединенные Штаты не прекратят атаки беспилотников. Кампания вакцинации, утверждал этот человек, является формой американского шпионажа. Притом что слухи о тайном заговоре очень напоминали такие же слухи в Нигерии, их оказалось легко подтвердить. В погоне за Усамой бен Ладеном ЦРУ использовало имитацию кампании вакцинации: людям вводили реальную вакцину от гепатита B, но не три дозы, необходимые для выработки иммунитета, а только одну. Целью был сбор ДНК, по анализу которой ЦРУ пыталось определить местонахождение бен Ладена. Этот акт обмана, как и любой акт войны, стоил жизни многим женщинам и детям. Организация медицинских сестер Пакистана, численность которой составляет около 110 тысяч человек, оказывающая помощь населению сельскохозяйственных районов страны, и до этого подвергалась угрозам и запугиванию со стороны талибов, а мнимая связь с ЦРУ была последней каплей. Вскоре после того, как талибы запретили иммунизацию, девять человек, осуществлявших вакцинацию от полиомиелита, – пять из них женщины – были убиты в результате нападений талибов.
Кампания вакцинации в Пакистане была приостановлена после этих убийств, но когда она возобновилась, возобновились и убийства – в Пакистане и Нигерии. В 2013 году девять участников кампании были застрелены в Нигерии; к тому моменту, когда я пишу эти строки, в Пакистане были убиты двадцать два медика. После приостановления кампании вакцинации вирус полиомиелита из Пакистана был обнаружен в сточных водах в Египте, в стране, где в течение больше десяти лет не наблюдали ни одного случая полиомиелита. Вскоре вирус был обнаружен в Израиле – в секторе Газа, на Западном берегу, а в Сирии полиомиелит привел к параличу у тринадцати детей. Способность полиомиелита свободно пересекать границы приводит к тому, что отказ от вакцинации становится оружием войны.
В одной сцене «Апокалипсиса наших дней», самого страшного из фильмов Фрэнсиса Форда Копполы на тему «Дракулы», полковник Курц рассказывает историю о том, что, вернувшись в лагерь, где он помогал вакцинировать детей от полиомиелита, он обнаружил, что им отрубили руки. «Они лежали там кучей, – сказал он, – кучей маленьких детских ручек». Эта груда детских ручек из времен Вьетнамской войны напомнила мне эпизод из «Сердца тьмы», где речь шла о куче человеческих рук в Бельгийском Конго.
Я вспомнила об этих грудах отрубленных рук, когда моя подруга, родившаяся во Вьетнаме во время войны, рассказала мне, что была отравлена дефолиантом «эйдженториндж», когда была в чреве матери. Приехав в США, она не стала вакцинировать своих детей по нескольким причинам, включая свое ощущение, что вакцины небезопасны. Мне было нелегко возражать ей, так как я понимала, что мои представления о безопасности сложились в условиях более защищенных, чем те, в которых росла она. У меня не повернулся язык просить ее рискнуть здоровьем своих детей ради граждан страны, которая едва не убила ее саму. Самое лучшее, что я могу сделать в такой ситуации, – это надеяться, что мой ребенок сможет своим телом защитить ее детей от болезней. Если вакцинация может быть актом войны, то тем более она может стать проявлением любви.
* * *
Весной 1956 года в Минамате (Япония) была госпитализирована пятилетняя девочка с нарушением способности к ходьбе, нарушениями речи и генерализованными судорогами. Ее младшая сестра была госпитализирована через два дня с такими же симптомами, а вскоре в больницы поступили еще восемь человек. Расследуя причины этой эпидемии, органы здравоохранения обнаружили, что у бродячих кошек наблюдались судороги и приступы бешенства, с неба начали падать мертвые вороны, а в заливе начала всплывать рыба. Оказалось, что химический завод в Минамате сбрасывал в залив отходы производства, содержавшие метилированную ртуть, которая накапливалась в организмах рыб и моллюсков, которых местное население употребляло в пищу. Здоровые матери рожали детей с неврологическими нарушениями, а тысячи людей начали страдать симптомами отравления ртутью.
