Граф ничего не отвечает. Просто стоит и смотрит на меня. С высоты своего роста. Его фигура крадет весь свет.
- Я не уверена, как все устроено, просто мне говорили, деньги вперёд.
Стыдно. До жути. Что я такое несу? Хотя все правильно. Проститутки должны требовать оплату заранее. Если им не выдадут необходимую сумму, то это видимо считается изнасилованием. А если... если проститутка не может определиться со своими собственными желаниями, как это назвать?
Я окончательно теряюсь и выдаю ещё несколько бессвязных фраз, сама не понимаю, что несу, мелю языком что попало.
Граф отходит в сторону и возвращается с чемоданом. Раскрывает его и кладёт на постель передо мной.
- Пересчитывать будешь? - насмешливый вопрос.
Я даже смотреть боюсь на такую сумму. За эти деньги и правда одной ночи мало. Да и обычного секса мало. Миллион. Чертов миллион евро. Сдуреть.
Только безумец заплатит столько.
- Да, - ухватываюсь за соломинку, вернее за пачку денег. - Я должна проверить. Не обижайтесь, пожалуйста, но...
Это же прекрасная идея. До рассвета деньги считать.
- Утром проверишь, - отрезает Граф.
Сбрасывает чемодан на пол. Пачка наличных, которую я успела схватить, сама выпадает из пальцев.
- Раздевайся, - жесткий приказ.
Я избавляюсь от туфель. Максимально медленно. Потом приподнимаю платье до середины бёдер, чтобы стянуть чулки.
- Белье оставь, - распоряжается Граф.
Он смотрит на меня так странно. Страшно. Кожу покалывает от его тяжелого испепеляющего взгляда.
Дьявол. Все в этом мужчине кажется знакомым. И чужим. Так бывает? Это бред, помутнение рассудка.
Я немею от противоречивых ощущений, что раздирают на части. Но не хочу показывать страх. Снимаю платье через голову и отбрасываю.
Кого я боюсь больше? Чего? Незнакомца или своей реакции на него?
Граф опускается на кровать. Матрас моментально проседает. Пружинит.
- Никакой мужчина не дотронется до тебя, - бросает мрачно. - Никогда. Никто не посмеет причинить вреда. Ты моя. Не на одну ночь. До конца дней.
Я должна испугаться. Должна заорать от ужаса. Возразить ему. Запротестовать. Но слова не идут. И все мои чувства обратные. Преступные. Предательские.
Граф рядом. Совсем близко. Прижимается вплотную. Устраивается между моими широко раздвинутыми ногами. Ладони, закованные в перчатки, неспешно скользят по моим бёдрам.
А я сглотнуть не могу. Физически. И дышать нереально. Воздух колом в лёгких забивается. Чудовище. Монстр. Он...
Я обхватываю широкие плечи. Впиваюсь пальцами в мускулы. Подаюсь вперёд и целую его. Впечатываю губы в ледяную поверхность маски. Это не разум. Инстинкт. Глубинный.
Глава 15
Странный поцелуй.
Сама не понимаю, что творю. Не ведаю. Должно стать мерзко. Гадко. Ведь это и правда не очень приятно: елозить губами по железной поверхности. Но я не ощущаю никакого дискомфорта. Совсем. Ничуть. Ни капли.
Господи. Зачем я это делаю? Надеюсь, на чудо? На то, что монстр превратится в прекрасного принца? Спасёт меня от жуткого дракона? Верю, будто проклятье сниму, избавлю от страшного колдовства? Чушь. Ерунда полнейшая. Этот мужчина просто купил меня. Заплатил за ночь. За много ночей. Между нами нет и не может быть ничего романтического.
Тогда почему так сильно бьется сердце? Почему тянет содрать с него эту маску? Заглянуть в лицо? В глаза? И не важно, что там, просто увидеть жажду.
Пальцы Графа зарываются в мои волосы, вплетаются в пряди, наматывают локоны на кулак и жестко оттягивают назад. Отстраняют от себя, вынуждая разорвать контакт.
- Пожалуйста, - бормочу я. - Снимите маску. Позвольте мне посмотреть. Я клянусь. Я не испугаюсь. Не буду кричать. Честное слово. Меня совсем не волнует ваше уродство.
Замолкаю. Понимаю, что могла таким образом задеть его. Нервно сглатываю. Лихорадочно облизываю губы. И стараюсь исправиться.
- Понимаете, мне не важно, есть ли у вас шрамы или ожоги. Не важно, красивое ли у вас лицо. Правда. Поверьте, совсем не важно. Я не устрою истерику и не сбегу. Я приму все. Посто хочу видеть, кто станет моим первым мужчиной.
Граф молчит.
- Пожалуйста, - повторяю с нажимом. - Разве я много прошу? Клянусь. Даю вам слово. Я ваша. Я не откажусь. Не буду противиться. Я отдамся вам. Сделаю все, чего захотите. Только покажитесь. Без маски.
- Какое соблазнительное предложение, - замечает без чувств. - Не сбежишь? Все мои приказы выполнишь? Смелая стала. Ничего тебя не пугает.
Он обхватывает меня за талию и усаживает выше, подвигает ближе к изголовью, укладывает на спину, устраиваясь между раздвинутыми ногами. Нависает как скала, закрывает мрачной тенью.
- Хочешь, чтобы я снял маску? - голос срывается, звучит ещё более хрипло, чем прежде.
- Да, да, - повторяю моментально. - Прошу вас.
- Я чудовище, - в тоне прорезается усмешка. - Когда ты увидишь мое лицо, будешь орать и умолять о пощаде. Все чертовы клятвы обратно заберёшь. Запретишь такому уроду тебя касаться.
- Нет, - мотаю головой. - Вы зря не доверяете. Вы не понимаете...
Уверена, никакие шрамы не напугают меня. Никакие ожоги. Даже если под маской голая плоть, без кожи, я не устрашусь. Не имеет значения, что там. Главное, чтобы не Рустам Ахметов.
Дьявол. Точно. Это единственное на свете чудовище, способное отвратить меня. Вызвать тошноту, омерзение, гадливость. Вот тогда я бы и правда орала как чокнутая. Обезумела. Ошалела.
- Бэлла, - обрывает он. - Все останется, как есть.
- Почему вы...
Пальцы больно выкручивают мои соски, будто намеренно отвлекают от глупых вопросов. Ядовитая стрела простреливает низ живота. Снова и снова. До жути жарко. До одури. Режет.
Я не должна чувствовать это. Не должна. Боже. Нет. Что со мной?
Он чужой мужчина. Незнакомец. Даже не хочет показать своё лицо. Трогает меня в перчатках. Не раздевается, никак не пытается сблизиться.
Стоп. Разве я хочу сближения? Это секс. Голый секс. Сделка.
Тогда почему мне настолько горячо? Везде. Внутри. Ощущение, точно жидкое пламя растекается под кожей. Выжигает жилы, вынуждая простонать.
- А можно, - запинаюсь. - Можно хотя бы перчатки...
Граф щёлкает пальцами. Свет моментально теряет яркость. Видимо, система такая. Особый датчик срабатывает.
Воцаряется полумрак. Шорох одежды. Понимаю, эта уступка мне все же оказана. Первая и последняя. Он стягивает перчатки.
Что-то не так с его руками? Боялся их показать? Там тоже шрамы?
