Девчонка вытребовала обучение. Приходилось заниматься с ней на спортивных площадках для слабаков. Показывал простейшие упражнения, подсаживал на турник, помогал подтягиваться.
Веселье. Она извивалась и дергалась как червяк, тужилась, старалась, краснела, еще фыркала. Недовольная. Мечтала сразу мои рекорды побить, с ходу всему научиться. Нереально так прокачаться, у воробья под коленкой мышцы сильнее развиты.
Дурачились мы, время теряли, а потом грянул гром.
- Чем ты занят, сын? – спросил отец.
Я облажался. Не слышал его приближения, ничего не уловил и не заметил. Сытый зверь хватку теряет. В школе запас еды был строго ограничен. За мясо нужно драться. Жрать захочешь – найдешь как. Поймаешь, живьем зверька жевать будешь. Тут просто надо оголодать до нужной степени, сразу скрытые ресурсы откроются. Нас впроголодь держали, натравливали друг на друга. Я забыл главное правило.
Спохватился поздно. Подскочил, девчонку за спиной спрятал.
- Она моя, - сказал. – Первый нашел.
- Наша, - поправил отец. – Наша жертва.
- Нет. Я поймал ее раньше.
- Ты споришь со мной?
Заткнулся. Глаза отвел. Продолжал держать принцессу очень крепко, но уже знал, придется отдать, подчиниться правилам. Род выше личной воли. Приказ отца – единственный закон для целого клана.
- Отойди, сын, - это он на чужом языке сказал, намеренно выделил, чтобы моя принцесса поняла, кому по глупости доверилась. – Отпусти девчонку.
Я не мог. Впервые не мог покориться воле отца. Физически не удавалось.
- Ты будешь наказан, - бросил он уже по-нашему. – Хочешь, чтобы я наказал и ее? Тогда вдвоем в яму отправитесь.
Разжал пальцы. Отошел в сторону. Отец выполнил бы угрозу. Злость из него перла, хоть голос и оставался спокойным. Обещал не трогать девчонку до восемнадцати, но мог сам изменить правила в любой момент.
- Ты на мать похожа, - сказал принцессе. – Брать твою грязную кровь будет сладко. Мой сын тебя давно оценил. Сразу схватил. Помнишь?
- Врете, - шипела она. – Вы врете.
- Наглая ты. Но ничего. Мои сыновья знают, как гордость с вашей породы сбивать. Годы пройдут – на своей коже их доброту почувствуешь. Клянусь, каждый из нас долг возьмет. До капли.
- Вранье! – заорала. – Рустам не ваш сын.
- Ты старшему достанешься. Марат начнет, а после разделит пир с остальными. Мы щедрые люди, ничего не жалеем.
- Нет, - прорычал я. – Она моя.
- Рустам, проваливай, - рявкнул. – Рано эту овцу жрать.
- Отец…
- Я сказал.
Пришлось уйти. Но далеко я уходить не собирался, ждал девчонку возле дома, только она мимо прошла, даже глаз не подняла, под ноги смотрела, плелась совсем потерянная. В ее тонких пальцах был зажат черный прямоугольник. Кассета. Я быстрее среагировал, чем понял суть.
Ворвался в дом Стрелецких, увидел на экране лицо своей погибшей сестры и рожу долбанутого урода, который ее погубил. «Принцесса Амина». Проклятое кино.
Я разбил телевизор, метнул первое, что под руку попалось.
- Тебе нельзя это смотреть.
- Кто ты? – прошептала девчонка, выкрикнула: – Убирайся!
- Принцесса…
Дотронулся до плеча.
- Нет! – заверещала. – Нет! Не трогай!
- Юля, - первый раз по имени назвал.
- Я тебя узнала, - отшатнулась. – Ты сын чудовища. Вы забрали мою мать. Убили. Вы и меня убьете. Ты уже пытался. В ту ночь, когда поймал. Ты хотел меня убить.
- Юля, - взял ее за руку, пальцем по шраму провел.
- Ты Рустам! Рустам Ахметов. Ненавижу тебя и твоего отца.
- Ты моя, - перевернул ладонь, показал на отметину от ножа. – Моя невеста. Сама сказала. Сама выбрала. А про шанс помнишь?
- Нет, нет, нет, - забормотала и задергалась. – Убирайся! Не твоя и твоей не буду. Лучше сдохну. Проваливай!
- Принцесса, - сжал ее пальцы. – Юля.
- Уходи! – взвыла. – Прочь. Пошел вон! Ты не тронешь меня до восемнадцати лет. Не тронешь. Ты никто. Никто. Никто. Тебя нет. Ничего нет. Я не помню. Не хочу помнить. Ты… предатель. Ты предал меня!
Да. Предатель. Девчонка была права. Я заигрался, причем сам не заметил как, предал собственную семью. Род. Клан. Всех предков, вывешенных в галерее побед. Я решил поставить личные желания выше общей цели, выдумал бредовые идеи.
Я думал, зачем отнимать ее жизнь? Моя сестра погибла. Кровь за кровь. Верный ход. Но разве смерть должна возмещаться смертью? Что если правила изменятся? От мертвых толка нет, зато от живых всегда выгода.
Ахметовы могли взыскать долг иначе. Разве нет?
Я не стал делиться мыслями с отцом. Сбежал. От наказания, от самого себя. Метался как хищник, которому подпалили хвост. Жалкое было зрелище. Слабость. Позор.
Я таскал в комнату принцессы лаванду. Крал и забивал спальню ветками. Вырывал все, до чего дотягивался, а дотягивался я до очень многого.
Наверное, надеялся на что-то. На прощение?
Она не простила. Забыла. Заставила себя забыть. Вышвыривала ветки в окно. Рыдала ночи напролет. Я слышал, когда забирался на ее подоконник. Там меня и схватили люди отца.
Новая школа оказалась покруче прежней. Сначала я даже обрадовался. Никакого наказания. Скорее уж награда. Приключение для прочистки мозгов.
Старший брат отвез меня на Север, проводил до границы и указал, куда двигаться.
- Держи, - Марат вложил в мою ладонь нож.
- Оружие нельзя, - удивился я.
- Разве это оружие? – хмыкнул. – Зубочистка.
- Против правил.
- А по правилам тут не выжить, - хлопнул по плечу. – Удачи, брат.
Отец не хотел меня наказывать, поскольку нашел вариант получше. Предателей казнят. Даже самых близких. Я должен был снова заслужить право на жизнь. Оплатить ошибки кровью.
Дикие условия. Зверский холод. Борьба за выживание шла полным ходом.
Глава 67
Я видел смерть. Глядел в упор. Скалил зубы и хохотал. Черта между днем и ночью стерлась. Время потеряло всякий смысл. Прошлое отступило. Будущее не родилось. Каждый вдох закалял. Каждый выдох приравнивался к торжественной победе.
Помню, как лежал и смотрел на бескрайнее звездное небо. Тело леденело. Чужая кровь, залившая меня, больше не грела. Оттолкнул труп, но подниматься не спешил. Выжидал, понимал вокруг хватает противников, посильнее и похитрее, только и предвкушают мой промах.
Я хотел получить все. Всегда. В этом и заключалась главная проблема. Невозможность контролировать собственные чувства. Меня пожирала ярость. Затапливала злоба. Я не представлял, как направлять эмоции в правильное русло, не умел повергать врагов, обращая их силу в слабость. Мои тактические уловки не отличалась разнообразием. Я набрасывался и молотил кулаками. Бил. Грыз. Рычал. Я превратился в животное. Мозгов на большее не хватало. Потенциал впустую растрачивал.
