– Давай, девочка моя, попроси.
Только вскрик вместо просьбы разрывается. Зверь именно в ту секунду жадно целует, когда головка в клитор бьёт. И этого достаточно, чтобы в экстазе меня выгнуть. Так, что позвоночник сломать грожусь. Но это всё собой удовольствие затмевало. Безграничное, поглощающее. Всё тело занемело, в нечто превращаясь. До клетки одной сжимаясь, а потом рвануло будто. Жаром затопило.
– Я научу тебя просить, Ась. Сама будешь кайф от этого ловить.
Его член крепкий, стальной. Меж ног моих упирается, вот-вот ворвётся. И я замираю испуганно, зная, что это произойдёт. Зверя ничего не остановит, сама ему всё позволяю. На каждое касание ответом вспыхиваю, жаром, по телу разливающимся.
– Всё хорошо, - успокаивающе по лицу гладит, волосы влажные убирает. А затем толкается. – Тише, Ась.
– Вытащи, пожалуйста, - сдавлено прошу. Меж ног всё горит, только теперь не от желания. Болью тело сковывает. – Больно.
– Расслабься, - шепчет, поцелуями лицо укрывает. Мои слёзы собирает. Внутри не двигается, но всё равно жжёт. – Это должно было случится Ась. Сейчас легче станет.
Я вижу, как он дрожит. Как капли пота на лбу выступают, зубы сжимает. Дышит часто, не двигается. Хочет меня, но не спешит. Привыкнуть даёт, хоть с чем-то считается.
А у меня чувство, что у него раскалённая кочерга между ног. Жесткая, твёрдая, полностью пронзающая.
– Я понемногу входить буду, Ась.
– А ты ещё не вошел? Ты не…
Страшно становится от мысли, что ещё больнее будет. Если Зверь даже не до конца во мне оказался, то что же дальше? Как с ним вообще сексом заниматься?
– Только немного, малышка, - бёдрами двигает, сильнее входя. Меня распирает от размеров его. – Вот так.
– Двигайся.
– Ты уверена? Ась, я подожду.
А я нет.
– Да, двигайся.
Голову запрокидываю, чтобы мужчина слёз не видел. Правда, пускай лучше двигается. Боль лишь слегка от этого усиливается, тогда какая разница. А так, ужасная мысль посещает, всё быстрее закончится. Мужчина доволен останется, а я переживу как-то.
– Блять, тебе же больно. Ася, какого хера ты в самопожертвование играешь? – давление вдруг пропадает. Спустя секунду понимаю, что Зверь полностью из меня вышел. – Нахрена сказала двигаться?
– Всё нормально, - сипло выдыхаю, чувствуя, как слёзы подбираются. Всхлип утаить не выходит. – Нормально.
– Я вижу, как тебе нормально, - злость в тёмных омутах хуже только делает. Снова плачу, от бессилия непонятного. Ни его принять не могу, ни чувства свои. Даже молча минуты вылежать, чтобы хоть кто-то этой ночью ему удовольствие доставить. – Ну тише, девочка моя. Тише.
От этого его ласкового обращения и слёз всё плывёт вокруг. Сужается до одного его взгляда. Как обеспокоенно смотрит на меня, влагу с щёк вытирает. Гладит, целует. Всеми способами успокоить пытается. К нему жмусь, за шею обнимая.
Я не знаю, сколько мы лежим так. В тишине, разрываемой тихим дыханием. Я медленно успокаиваться начинаю под лаской лёгкой. Когда он подбородка губами касается, линию скул очерчивает. Меня поцелуями усыпает, как драгоценность.
Напряженность уходит, только лёгкая ноющая боль остаётся. Тянет внизу, но с каждой минутой всё меньше. Пальцами по шрамам мелким веду, которыми грудь и спина усыпаны. Ниже себя опуститься заставляя, туда, где у Зверя все ещё крепко стоит.
Не знаю, как это делается, как двигаться нужно. Горячий и влажный член сжимаю, замечая, как у мужчины кадык дёргается. Пытаюсь в себя направить, бёдра приподнять. Я смогу, это же не сложно. Все через это проходят, и у меня получится.
– Ась, - головой машет, от чего несколько коротких прядей на лицо падает. Убираю их, на щеке задерживаясь. Касаться его безумно хочется, не могу в себе удержать порывы. – Не надо.
– Всё нормально, Дамир, нормально. Ты же хочешь. Я не…
– Блять, Ась, я переживу, если сегодня без секса останусь. А вот того, что ты не хочешь и боль терпеть будешь – не переживу. Давай, малышка.
С кровати сползает и легко меня на руки подхватывает. Протестовать сил нет. Прижимаюсь, позволяя в душ унести. На кафель опустить. Вода потоком холодным льётся, пока Зверь температуру не настраивает. Лицо под капли подставляю, стараясь весь сегодняшний день с себя смыть.
Зверь мочалку с полки забирает, обильно гелем для душа поливает и меня касается. Медленно ведёт по ключицам, неспешно. Каждую клеточку вымывает, едва касаясь. Мне так хорошо, что даже стыдом не затапливает. От того, что я голая перед ним. Позволяю касаться везде, губкой и пальцами горячими по телу водить.
А затем больше геля на пальцы выдавливает и вниз спускается. Там, где тянет, касается. Медленно надавливает, но боль не причиняет. Вокруг ласкает, от чего ноги подкашиваются. Зверь моментально реагирует, за талию подхватывает и к себе жмёт. Его член в живот упирается, о возбуждении напоминает. Которое мне передаётся, стоит мужчине ещё раз клитор задеть.
– Всё хорошо, больше больно не будет. Нужно только вымыть тебя там, хорошо?
Кивка моего дожидается прежде, чем внутрь скользнуть. Щиплет неприятно, всё растягивается вокруг его пальцев. Или пальца? Господи, он же только один ввёл. Я совсем не смогу с ним сексом заниматься.
Не хотела же этого, не хотела! А теперь себя жалеть начинаю, что вытерпеть не могла, что настолько больно было. Наташа же мне даже говорила, что чем старше становишься, тем большее будет. А я всё ждала чего-то, дожидалась.
Вздрагиваю от мысли, что именно Зверя ждала. Нет, нет. Такого, как он, я точно никогда рядом с собой не представляла. Но не могу и Ромчика в этой ситуации представить. Чтобы так вокруг меня кружил, когда бы с ним из-за боли не получилось.
– Ты как? – в сотый раз спрашивает и от этой заботы так ведёт, что о стенку облокачиваюсь. – Ась.
– Нормально.
– Ты, блять, со своим нормально огребёшь скоро. Я по факту спрашиваю, а не просто для галочки.
– Нормально всё, - смотрит недовольно, а я улыбнуться пытаюсь. Удивительно легко получается. – Я не знаю, как другими словами сказать, что мне нормально.
