– Фальсификация…
– Нет. Вот мои документы, – протягивает мне американский паспорт и показывает фотографию. То же имя. Гарольд Брейн. Затем кучу виз и штампов.
Мой рот приоткрывается, пальцы деревенеют, и телефон выскальзывает из руки, а этот человек ловит его.
Так, я абсолютно точно рехнулась.
– Где мой папа? – Выпаливаю я.
– Дома. Ждёт тебя вместе с мамой. Он одолжил мне машину, чтобы я встретил тебя, но не особо хорошо помню путь сюда, так что немного заплутал. Я вернулся в Англию вчера. Твои родители в курсе того, кто я такой на самом деле. Они были в таком же шоке, как и ты.
– Я…я…мне нужно на воздух, – шатаясь, кое-как поднимаюсь на ноги.
– Джози, ты на улице…
– Мне нужен воздух. Мне должны помочь… мама поможет. Она знает, что Эд не в себе, и я тоже теперь больная. Воздух… мне требуется воздух, – я иду в каком-то тумане, забывая о своих вещах. Просто иду по дороге. Я не могу поверить. Мне так душно. Боже мой…
Останавливаюсь, когда голова начинает соображать. Первое появление Гарри в моём доме. Его поведение. Его слова. Незнание элементарных вещей. Он не узнавал тех, с кем учился. Лоботомия. Татуировки. Его интерес ко всему и странные знакомства. Отличный характер. Иной акцент. Рассказы про неудачи и попойки. Любовь к тому, что ненавидел Эд.
Оборачиваюсь, видя, что он стоит на дороге и ждёт.
Их двое! Этих наглых и самовлюблённых эгоистов двое, и они оба живы! Они играли со мной! Они развели меня! Гарри и Эд – две абсолютно противоположные личности, и они так пошутили! Вот почему произошли такие изменения после Парижа! Это был другой человек! Я чувствовала подвох! Я всё знала!
– Ах ты козёл! – Визжу я, разгоняясь и замахиваясь на Гарри.
– Наконец-то, психованная любимая истеричка в строю! – Хохоча, этот отморозок отскакивает от меня.
– Ты играл со мной! Ты врал мне!
– Я не играл… может, чуть-чуть, но я влюбился в тебя!
Из моего горла вырывается крик, наполняя паром всё вокруг меня, и я срываюсь на бег. Гарри уносится от меня. Снова! Я убью его!
– Ты влюбился до того, когда решил играть роль другого человека или уже после того, как мы с тобой переспали! Извращенец! Стрекоза противная! Я ненавижу тебя! Возвращайся обратно в свою Америку! Психи! Ненавижу! – Гарри резко останавливается, и я падаю прямо на него. Мы заваливаемся на дорогу, перекатываемся по снегу. Пытаюсь придушить его к чёртовой матери. Луплю руками, ногами. Всем, чем придётся, но он блокирует каждый удар, заваливаясь на меня и прижимая в земле, смешанной со снегом.
– Ненавидишь? Правда? – Шепчет он, тяжело дыша.
– Да! Ненавижу! Убью! За твои чёртовы бубенчики подвешу! Ты кинул меня! Ты использовал меня! И Эд знал обо всём! Вы издевались надо мной! Вы…
Кислород заканчивается, когда его губы касаются моих. Гарри обхватывает моё лицо холодными и мокрыми ладонями, прижимаясь ближе. Моё сердце замирает на секунду, а затем горячие слёзы вырываются из глаз. За всё это время. За каждую минуту, пока я корила себя за чувства к тому, кого не было. За боль. За горечь. За неудачи.
– Джози…
– Как ты мог? Я же… я… ты существовал, а он сказал, что играл со мной. Это правда? Вы придумали это всё…
– Нет, нет, Джози. Эд так сказал, потому что мой отец его заставил. Это долгая история, но я всё расскажу так, как оно было. Обещаю тебе. Я не играл. Я жил. С тобой жил. Я влюбился. Я изменился. Я вернулся, Джози. Я думал о тебе постоянно. Я писал тебе сообщения, но не мог их отправить, иначе бы тебе испортили жизнь по приказу моего отца. Он решил всё за меня. Не было у меня выхода, Джози. Любимая… я люблю тебя. Я очень люблю тебя. И клей тоже реален. Я чувствовал его и боль от него. Я корил себя. Я растерял все цели. Я сдулся. Я…я люблю тебя. Очень-очень люблю тебя. И я остаюсь здесь. Мы откроем наш ресторан. Мы будем вместе. Я здесь. Я живой, и я здесь. Я вернулся к тебе, Джози. Я вернулся настоящим. Об этом сюрпризе я тебе говорил тогда. Я думал, что мы поменяемся с Эдом и приедем к тебе вместе. Я останусь с тобой и всё расскажу, но не смог. Меня… долгая история и не для этой минуты. Я люблю тебя. И я никого никогда не любил, а тебя полюбил. С тобой я лучше, чем есть на самом деле. С тобой у меня вырастают крылья за спиной. Я. Люблю. Тебя. Джозефина…
– О, Господи. Гарри! – Взвизгиваю я. До меня только сейчас полноценно доходит, что происходит. Это он. Такой же, как и раньше. Те же чувства, но сильнее. То же восхищение им, но глубже. Та же любовь, но настоящая.
– Гарри, – шепчу, дотрагиваясь до его лица. Он улыбается мне и кивает.
– Гарри, кроха. Гарри.
– Боже… боже мой, это ты. Ты живой… ты… ты… я думала, что всё. Я сошла с ума… я… Гарри, – хватаю его за волосы и тяну на себя, слыша его писк от боли.
Целую его губы. Целую щёки. Целую нос и плачу. Целую и плачу. Так до бесконечности. Если я рехнулась, то это самое лучшее психическое заболевание.
– Кроха, – трётся холодным кончиком носа о мой.
– Надо встать, иначе ты заболеешь, а я не так планировал встретить Новый год и первую нашу ночь вместе. У меня в планах долгий согревающий массаж, а потом долгий сон, – Гарри поднимается с меня и помогает встать.
Я глазам своим не верю.
– Вы так похожи.
– Мы близнецы, Джози. Но ты нас различаешь, – смеётся и тянет меня к машине.
– И это не липовые документы, да? Прости, я в ужасе и пока в шоке, – шепчу я.
– Нет, мои документы не липовые. Всё в порядке. Я знал о том, что ты будешь в шоке.
– А Эд? Он в Америке? Он женится? Или я это выдумала?
– Нет, ты не выдумала это, и он уже женат. Сегодня рано утром я получил его фотографию с женой из Вегаса. Ты не досмотрела альбом. Он женился на моей бывшей невесте, от которой обещал избавить меня. И он избавил меня от неё.
– Ты был помолвлен, когда спал со мной? – Возмущаюсь я, ударяя Гарри по плечу в машине.
– Эй, кроха, полегче, я же за рулём. Нет, я лично не делал ей предложения. Это сделал Эд, чтобы выслужиться перед отцом…
– Твой отец! Я видела его! Тогда! В ту ночь! Он обозвал меня грязной девкой! – Взвизгиваю я, отчего Гарри кривится.
– Это он может. Эд рассказал мне обо всём. Они оба видели, как мы утёрли нос старичкам.
– Боже мой… ты Гарри. Ты живой, – пальцем тычу в него, вызывая смех.
– Живой я, живой, кроха. И я Гарри. Между нами большой бадабум приправленный дзинь… я соскучился по твоим равиолям. Я голодал одно время, это был протест, потом наелся всякого дерьма. Я вспоминал тебя каждую минуту.
– То есть ты вернулся, чтобы я тебя покормила? Вот ты наглец! – Прыскаю от смеха.
– А то. Я такой. Но серьёзно если, то я вернулся, чтобы остаться здесь навсегда, Джози. Навсегда. Я имею в виду, что переехал сюда с одной сумкой и небольшой суммой от Эда и поселился в твоём доме. Вообще-то, твои родители мне его сдали, и я собираюсь там сделать ремонт.
