– Кому скажут?
– Ну, кому-то, кому надо. – Люся развела руками. – Органам.
– Ума не приложу, зачем каким-то органам это надо. Но если кому-то за каким-то бесом это понадобится, и нас вдруг этот кто-то спросит, то мы скажем всё-всё, как было! А именно, что ничего такого не было, чего тут вам эти тётеньки нафантазировали. Не бы-ло!
– А вдруг нам не поверят?
– Конечно, не поверят, но доказать обратного не смогут, разумеется, если кто-то из нас не сдаст всех остальных. Испугается, поведётся на обещания.
– Приссыт и скурвится, – резюмировала Ксения. – А потом и вовсе ссучится!
– Точно! – одобрила её выводы Штукина. – Поэтому в баре не надо кричать, какая ты молодец, что аж нога у тебя заболела. – Штукина строго посмотрела на Люсю.
Люся закивала головой и для убедительности даже глазами похлопала.
– Сдаётся мне, что среди нас есть слабое звено, – высказала предположение Ксения.
– Ты имеешь в виду очень честную и пугливую дамочку? – поинтересовалась Штукина, и они обе посмотрели на Люсю.
– Придётся её убрать, – сказала Ксения и запулила снежком в Люсю. – Она слишком много знает!
– Аааааа! Убивают, – заверещала Люся и резво поскакала в сторону бара.
У бара они наткнулись на полковника, он следовал в неизвестном направлении с очень озабоченным лицом.
– Что случилось? – как ни в чём не бывало спросила у него Штукина, широко улыбаясь. – На вас лица нет!
Полковник потрогал себя за лицо.
– Вроде всё на месте, – сообщил он и продолжил свой путь.
Штукина отнеслась к его поведению с пониманием, но, тем не менее, надулась и ещё больше утвердилась в своих подозрениях. Ишь ты! Не хочет ей ничего рассказывать. Пусть спасибо скажет, когда Жанетта с Жоржеттой отсюда уберутся. Сам-то, небось, навешать тёще Бориса постеснялся бы, а Штукина не постеснялась, тем более что та сама первая начала.
– Куда это он? – Люся явно испугалась. – В полицию?
– Полиция в другом направлении, – успокоила её Ксения. – За доктором, наверное, помчался.
– Ты думаешь, у них тут и доктор есть?
– Фельдшер должен быть.
– Всё! – сказала Люся страшным голосом. – Сейчас снимут побои.
– Ничего подобного, просто окажут первую помощь. А то пока Жанетта вещи собирает, заляпает всё своими кровавыми соплями.
В баре их приняли как родных. Бармен объявил, что им сегодня положен глинтвейн за счёт заведения. Штукина решила не вдаваться в подробности и не стала узнавать, отчего это вдруг такая неслыханная щедрость. Хотя стаканчик глинтвейна гораздо лучше, чем большое спасибо.
– Почему ты уверена, что они вещи собирают? – прошептала Люся, оглядываясь по сторонам.
– Потому что такие люди понимают только силу. И чем эта сила грубее, тем лучше и понятнее. – Штукина расположилась за столом и блаженно вытянула ноги. Она решила, что в её возрасте надо всё-таки чаще посещать зал, чтобы быть в форме. Всего-то небольшая драчка, а ощущения такие как после хорошей тренировки с усилением.
– А если они вернутся с подкреплением? – опять прошептала Люся, вращая глазами.
– Не вернуться. Они же трусливые. Шакалы.
– Точно! – поддержала её Ксения. – Вот в школе такие были. Пока по мозгам не прилетит, пальцы гнут, выделываются. Вежливость за слабость принимают.
– Да. С такими никаких дискуссий, всё равно не поймут, сразу дашь в пятак, и дело с концом.
– Ну так, то в школе, а то во взрослой жизни, – не согласилась Люся.
– Так ничего не меняется. – Штукина пожала плечами.
– Ну, да?! Иди, попробуй, дай ему в пятак, когда он фу-ты ну-ты на машине с мигалками мчится. – Люся тяжело вздохнула.
– Это кто ж тебе такой с мигалками насолил? – удивилась Штукина. – Я думала ты вне политики.
– Не путай, я хотела бы быть вне политики, но вне политики может быть только круглый дурак! – заявила Люся со значительным видом. – Как это возможно быть в нашей стране вне политики, если ты ходишь в магазин? Там вся политика в ценах прописана.
– Люся! Ты, конечно, изрекла очередную умность, ты и правда кладезь мудрости, но позволь спросить, зачем ТЫ ходишь в магазин?! – поинтересовалась Ксения.
– Да, – Штукина была полностью согласна с наблюдательной писательницей. Люсю сложно было представить с тележкой для продуктов где-нибудь в гипермаркете. – Она, наверное, ходит покупать себе кошельки из кожи козы или бусы «Микимото». – Штукина не удержалась от такого предположения.
– Ещё скажите, что «богатые тоже плачут». – Люся надулась. – Мне не надо в магазин ходить, чтобы политикой озаботиться. У меня муж бизнесом занимается. Он мне всё-всё про новые налоги, штрафы, акцизы и пошлины рассказывает, из-за чего доходы наши неустанно падают. А я вам про тех говорю, у кого такого умного мужа нет, им приходится в магазин ходить.
– Тем, у кого такого умного мужа нет, по телевизору всё объясняют. – Ксения тяжко вздохнула. – И про кольцо врагов, и про импортозамещение, и про то, что муж твой, который бизнесом занимается, никакой не предприниматель, создающий рабочие места и добавленную стоимость, а самый что ни на есть жулик и мошенник. – Тут она строго посмотрела на Штукину. Та потупилась, ведь, грешным делом, и сама так думала про предпринимателей, в точности как в телевизоре, хоть и не смотрела его уже лет сто. Ничего не поделаешь, профессиональная деформация.
– Ну, так телевизор-то тоже надо смотреть не с открытым ртом. – Люся собрала глаза в кучу, открыла рот и свесила язык набок. – Нам в советское время по телевизору тоже показывали, как хорошо в стране советской жить, надои растут, нивы колосятся, но люди заходили в магазин и понимали, что как-то это всё с пустыми полками не соотносится. Магазин, он не обманет, вся политика там! А вот в телевизоре враньё, хоть и интересно.
– Но эти-то две, Жанетта с Жоржеттой уж точно вне политики, – предположила Ксения. – Им налоги и магазины явно по большому барабану. Да ещё и с умными мужьями похоже не повезло как некоторым.
– Ага! Как же? Налоги им может и по барабану, но сами они все в вензелях и с гербами на шапках! – усмехнулась Штукина. – Да они и есть олицетворение этой политики. Им всё, а врагам – закон, вернее, уже беззаконие. Как же это называется? Слово какое-то мудреное есть. – Штукина почесала затылок. – Ага! Бенефициары. Бенефициары режима, вот! Им всё можно. А с мужьями им как раз повезло по нонешним временам, если они, конечно, у них имеются. Вон, Дашук-то утёк от Жанетты, хотя вполне вероятно, что формально. Ему должность не позволяет примерным семьянином быть, вот всё имущество и на бывшей жене с дочерью.
– Вполне может быть, – согласилась Ксения. – Однако в голове всё равно не укладывается, чтобы женщины вот так вот взяли и кинулись драться, даже если они по другую сторону баррикад. А тут и баррикад-то никаких нет, а всего-то подружка бывшего зятя со своими подружками.
