Штукина тяжело вздохнула. Люся мысленно согласилась с полковником. Несомненно, у Штукиной и опыт общения с такими вот Жанеттами, и связи в питерских полицейских кругах, но со слов мужа Люся прекрасно знала, что против московских связей, таких как у Жанетты, нынче не попрёшь. Особенно если ты в отставке и ничего взамен предложить не можешь, ну, кроме увядающей натуры, а кому нынче нужна увядающая натура, да ещё снабжённая мозгами?
– А вам наше безрассудное поведение ничем таким неприятным не грозит? – поинтересовалась она у полковника.
– Да вроде бы не должно. Ну, нажалуются девочки своему большому московскому папочке – это факт! Ну, позвонит он мне с грозным «Ата-та», но у меня же есть, чем ему ответить: и видеозапись пьяных танцев на столах, и жалобы уважаемых гостей, и показания охранника о выдаче папиной дочке ключей от коттеджей, и ваше, Людмила, заявление о пропаже кошелька из кожи козы фирмы «Шанель». Вот я ему эти все материальчики и перешлю.
– Может быть, стоит упредить? – предложила Штукина. – Иногда выигрывает тот, кто нажалуется первым.
– Может быть. – Полковник пожал плечами. – Но мне как-то не пристало жаловаться.
– Полковники, конечно, не плачут, но потребовать прекратить безобразие могут.
– А я вот не понимаю, почему он позвонит и сделает «Ата-та» вам, а не Борису? – спросила Ксения. – И вообще, насколько я понимаю, этот человек, ну, дедушка отроковицы запросто может прикрыть вашу лавочку, да и дело с концом.
– Позвонит мне, потому что он всегда звонит мне. Считает, что мы с ним взрослые люди и я как бы присматриваю тут за Борей и Анжеликой, а кроме того, ему самому Жанетта Петровна с её выкрутасами давно в печёнках сидит, он думает, в этом вопросе я его должен понимать как никто.
– Ага! – догадалась Люся, она подняла палец кверху и победно посмотрела на подруг. – Значит у вас жена была аналогичная, и вам этот типаж знаком не понаслышке.
– Людмила, вы опять за старое. – Полковник погрозил Люсе пальцем. – Я с вами не буду обсуждать мою личную жизнь. Кстати, – обратился он к Ксении, – почему это вы решили, что бывший Борин тесть может прикрыть нашу лавочку в два счёта?
– Так это же следует из документов! – радостно доложила Ксения. – Он ведь свою долю на дочку переписал, а она после развода из дольщиков вышла. Прихлопнет всё, а долги перед ней и перед банками на Борьке останутся, и звонить никому не надо.
– Тааак! – Полковник укоризненно посмотрел на Штукину. – Сведения значит собираем?
– Это не то, что вы подумали, – пропищала Ксения, до которой видимо дошло, что сболтнула лишнего.
– «Как говорил один мой знакомый, уже покойник: я слишком много знал», – процитировала Штукина, глядя в потолок.
– А чего тут особенного? – удивилась Люся. – Мы же должны были знать, с кем наша писательница имеет дело. Вдруг Борис женат? В некоторых вопросах доверять мужчинам просто опасно. Вот и воспользовались связями, хоть и в отставке.
– Ещё одна! – сказала Штукина, не отрывая взгляда от потолочных перекрытий.
– А на меня вы, пользуясь связями, ещё информацию не собрали? – Полковник не отрывал глаз от Штукиной, любующейся потолком.
«Того и гляди Эленой обзовёт», – подумала Люся и кинулась подруге на помощь:
– Ну, что вы! Зачем нам это надо?
– Как не надо? Разве вам не интересно, с кем ваша подполковница имеет дело?
– Вот ещё! – фыркнула Штукина.
– Насколько я поняла, – строго сказала Люся. – У вас с нашей подполковницей до настоящего дела ещё не дошло! Так и зачем вас проверять?
– Ах, вот как! – Полковник перестал гипнотизировать Штукину, по-прежнему изучающую потолок, и перевёл взгляд на Ксению. – Очень-очень интересно. Я-то думал вы с Борей просто дружите, чаи вместе гоняете.
Ксения покраснела. Полковник усмехнулся.
– Ладно, девушки, отдыхайте, не буду больше вас смущать. Я, как видите, на хозяйстве нынче один, побегу. – Он встал, наклонился и поцеловал Штукину в лоб, Штукина от неожиданности дёрнулась, оторвалась от разглядывания потолка и тут же покраснела не хуже Ксении. – Постарайтесь больше ни с кем не драться.
Девушки дружно посмотрели ему вслед, а потом уставились друг на друга.
– Вот ведь дуры! – сказала Штукина.
Никто с ней спорить не стал.
– Я, конечно, ни разу не специалист, – заметила Люся после минутного молчания, – вам обеим виднее, но мне тут пришло в голову, что в свете открывшихся фактов история с кошельком приобретает новое звучание.
– Поясни, – попросила Ксения.
– Борис к этой истории откровенно притянут за уши. Вот, скажите, за каким бесом, оставшись ночевать у девушки своей мечты, он полез бы в ящик с вилками? Мне кажется, Штукина, что тебе очень хотелось повесить на полковника обвинения, вот ты и выдумала такую, извиняюсь, галиматью. Представляю, чего вы там в своих постановлениях пишете, ну, или как там они у вас называются.
– Скажешь тоже, – Штукина надулась.
– С чего ты вообще взяла, что целью этой операции являются отношения Ксения и Бориса?
– А что тогда? Давай научи нас как надо.
– Да, просто всё. Мы же теперь знаем, что кошелёк подбросила преступная Анжелика. Тут логичный расчёт и не один. Первое, она же думала, что мой муж и в самом деле страшный «надзор». Представьте, у жены «надзора» украли кошелёк. Что она делает? Верещит как потерпевшая. Что делает «надзор»? Устраивает скандал, хватает жену и увозит её вместе с противным крысёнышем. Дай, Бусечка, я тебя поцелую. – Люся потискала пса, и он радостно облизал ей лицо. – Второе. Кошелёк обнаруживается у Ксении. Он обнаруживается в любом случае либо самой Ксенией, которая честно его несёт на рецепцию или жене «надзора», либо, что ещё лучше, кошелёк обнаруживает горничная во время уборки. Факт становится достоянием гласности. Жена «надзора», то есть я, царапает Ксении лицо и покрывает позором. И поверьте, на Бориса этой вашей «хозяйке общежития» глубоко плевать. Ей скорее три шмары покоя не дают. Понаехали и изображают тут главных, когда главная тут она сама!
– Ну, что ж, вполне логично, – согласилась Штукина. – Продолжай.
– Но такой хороший план почему-то не срабатывает. Жена «надзора», конечно, верещит, но не сильно, «надзор» вообще почему-то не приезжает, скандала никакого нет. Разумеется, план разбивается вдребезги, потому что третья шмара оказывается ментовской подполковницей, но Анжелика-то этого не знает. И что ей остаётся?
– Что? – спросила Ксения.
– Звать на помощь тяжёлую артиллерию, разумеется, а именно матушку свою Жанетту с её подружкой Жоржеттой. Именно этот призыв о помощи я и услышала, гуляя со своим крысёнышем у парковки.
– А я вот, знаете, что думаю, уж не является ли Жоржетта бывшей женой нашего полковника? – высказала предположение Штукина.
