Другие заботы отвлекали внимание власти от проблемы христианства в течение почти всего правления Диоклетиана, как и несколько десятилетий до него. Христиане продолжали занимать почетные должности в бюрократическом аппарате, армии и даже в императорском дворце в Никомедии. В конце 290-х годов впервые появляется информация об инцидентах, которые, хотя и были объявлены подвигами мученичества, были всего лишь второстепенными столкновениями христиан с законом и ни в каком случае не могут считаться репрессиями. Их значительность определяется скорее тем, что произошли они в рядах армии, тем самым впервые подняв вопрос о совместимости христианской веры с несением военной службы. В 295 году в Тебессе, на севере Африки, юноша-христианин по имени Максимилиан был отправлен в армию своим отцом в качестве новобранца, согласно новой системе мобилизации.
[269] Он упорно отказывался приносить военную присягу, заявляя, что его совесть не позволяла ему нести военную службу, и был казнен. В 298 году на общественном празднике в Тинжисе (Танжере) старший центурион Марцелл во всеуслышание отрекся от своей верности императору и бросил наземь оружие и знаки различия, воскликнув, что не повинуется никому, кроме Христа, и не собирается воевать или служить правителям-идолопоклонникам. Первой реакцией на такой небывалый поступок было изумление:
Когда донесение было прочитано, Агриколан спросил: Говорил ли ты слова, записанные в донесении наместника?
Марцелл: Говорил.
Агриколан: Состоял ли ты на службе в чине центуриона первого ранга?
М: Состоял.
А: Какое безумие овладело тобой, что ты решился отречься от присяги и вести такие речи?
М: Не безумны те, кто боится Бога.
А: Говорил ли ты все то, что записано в донесении наместника?
М: Говорил.
А: Бросил ли ты оружие?
М: Бросил. Христианин, служащий Господу нашему Христу, не должен служить делам этого мира.
А: Поступки Марцелла заслуживают наказания. Марцелл, состоявший на службе в чине центуриона первого ранга, объявил, что унизил себя, публично отрекшись от присяги и произнося безумные речи. Потому я желаю, чтобы его предали казни мечом.
Когда его вели на казнь, Марцелл сказал: Агриколан, да смилуется над тобой Господь! И когда он это сказал, то был усечен мечом, и так достиг мученичества, которого жаждал.
[270]
Неизвестно, было ли это вызвано инцидентами подобного рода, но то ли в 298-м, то ли в 299 году был выпущен приказ о религиозных обрядах, который напрямую касался положения христиан в армии. Возможно, он содержал приказание ужесточить соблюдение жертвоприношений — как часть общей политики возрождения религиозных обрядов в армии; или, возможно, он требовал простирания перед изображением императора при назначении в чин, повышении или переводе в другую часть. По всей видимости, подобная практика впервые была применена в дунайских легионах Галерия. Удивительно, что христианский историк Евсевий не раскрывает содержание приказа, ограничиваясь такими словами: «Военачальник [Ветурий]... сразу же начал преследование в войсках; он перебрал людей и кое-кого удалил, предлагая на выбор: или повиноваться, пребывая и дальше в своем звании, или, наоборот, лишиться его, если они будут противиться приказу. Весьма многие воины рати Царства Христова исповедание Его немедленно и безусловно предпочли своей мнимой известности и своему мнимому благополучию»
[271]. Трудно определить, была ли эта чистка в рядах армии (если она действительно имела место в 298 году, а не позже) намеренно направлена против христиан. Так же как и в долгий период затишья наказывали не столько за принадлежность к христианской вере, сколько за отказ совершать жертвоприношения, так же и здесь загвоздка могла быть исключительно в нарушении армейских законов. Евсевий весьма четко указывает, что гонения начались исключительно в армии, подразумевая, что таким образом Галерий подготавливал почву для более широкого наступления. Лактанций, однако, говорит совсем иное: он описывает чистку как следствие Диоклетианова гнева, когда христиане раз за разом мешали предсказателям делать свою работу:
Когда он находился в восточных областях, то, чтобы изучить из страха будущие события, он приносил в жертву скот и по их печени старался узнать грядущее. Тогда некоторые из служителей, знавшие Господа, когда присутствовали среди приносящих жертвы, стали осенять чела свои бессмертным знаком (креста), от действия которого из-за бегства демонов таинства нарушались. Гаруспики заволновались, так как не видели во внутренностях привычных знаков и, как бы получив недоброе предзнаменование, приносили жертвы вторично. Но закланные жертвенные животные ничего не показывали, пока глава гаруспиков Таг, то ли по подозрению, то ли разглядев что, не сказал, что жертвы не отвечают потому, что в священнодействиях участвуют непосвященные. Взбешенный [император] приказал тогда, чтобы не только те, что прислуживали при обрядах, но и все бывшие во дворце принесли жертвы, а если кто откажется, наказывать тех плетьми. Отдав письменные приказы препозитам, он предписал и солдат принуждать к выполнению нечестивых обрядов, а тех, кто не явится, освобождать от воинской службы.
[272]
Гнев Диоклетиана, если его как следует разозлить, мог быть ужасен, в чем на собственном опыте убедились александрийцы. Но маловероятно, чтобы один лишь взрыв ярости стал причиной систематических религиозных чисток в рядах армии. Скорее, за это ответственна общая политика возрождения традиционных культов и соответствующей символики и призыв людей к прежней вере. В свете последующих событий мнение Евсевия, согласно которому гонения в армии были задуманы Галерием как первый шаг масштабной войны против христианства, выглядит вполне правдоподобно.
Христианские писатели сходятся в том, что армейская чистка была довольно бескровной. Поскольку наказанием за отступничество было просто увольнение из армии — само по себе немалый позор для людей этого социального слоя, — немногочисленные мученики, о которых говорится в эти годы, могли быть виновны в чем-то большем, как в случае Марцелла. Упоминается пять мучеников в дунайских армиях: Валентиниан, Панкратий, Исихий, Маркион и Никандр плюс вышедший на пенсию ветеран Юлий и африканский солдат Типазий, проигнорировавший призыв на службу.
[273] Окончив чистки, императоры остановились. Каковы бы ни были устремления Галерия, Диоклетиан решил в ту пору ничего не предпринимать против христиан. Его решение переменилось лишь через пять лет.
ГЛАВА 14. ВЕЛИКИЕ ГОНЕНИЯ
ВСЕ ЭТО ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ИСПОЛНИЛОСЬ В НАШИ ДНИ. СВОИМИ ГЛАЗАМИ ВИДЕЛИ МЫ, КАК МОЛИТВЕННЫЕ ДОМА РУШИЛИ ОТ ВЕРХА И ДО САМОГО ОСНОВАНИЯ, А БОЖЕСТВЕННЫЕ СВЯТЫЕ КНИГИ ПОСЕРЕДИНЕ ПЛОЩАДИ ПРЕДАВАЛИ ОГНЮ; КАК ЦЕРКОВНЫЕ ПАСТЫРИ ПОСТЫДНО ПРЯТАЛИСЬ ТО ЗДЕСЬ, ТО ТАМ, КАК ИХ ГРУБО ХВАТАЛИ И КАК НАД НИМИ ИЗДЕВАЛИСЬ ВРАГИ.
