Он кивает. Я права.
– Пустота лечится полнотой, Павел, – говорю проникновенно, – Вам нужно себя чем-то заполнить, вытеснить пустоты. Многим помогает любовь, но есть люди, которые боятся или не хотят отношений по тем или иным причинам.
Павел вздрогнул. Я попала в точку, хоть имела в виду себя. Все мы раздаём советы, исходя из личного опыта. Видимо, он тоже боится отношений, как и я. Может, поэтому в этот миг он стал мне ещё ближе и понятнее.
– Нет-нет, отношения не вариант, – быстро пробормотал мой собеседник, подтверждая мою догадку.
– Если бы вы были женщиной, – сказала я напрямик, – я бы посоветовала вам родить ребёнка.
Он смутился и пошёл красными пятнами. Зажмурился на миг. Странная реакция. Но лучше над этим не задумываться.
– Заведите собаку, Павел, – произнесла чуть громче и резче, чем хотелось. Он поднял на меня испуганные глаза.
– С-собаку? – переспросил, кусая губы.
– Да, – вложила я в голос столько уверенности, сколько смогла. – Вам будет о ком заботиться. Возьмите совсем маленького щенка или осчастливьте какого-нибудь несчастного пса из питомника. Можете взять зачуханного блохастого или больного. Раз у вас есть деньги, вы сможете ему помочь, выходить. А в ответ получите столько любви, которая сможет не просто пустоту заполнить, а и заставит вообще забыть, что это такое.
Павел нервно дёргает шеей.
– Н-не знаю Собаки как бы не моё…
– Все так думают. У вас была когда-нибудь собака?
– Н-нет, – снова кусает он губы.
– Значит, самое время проверить. А заодно – испытать себя на прочность. Если после всех забот и хлопот у вас будет оставаться время на поиски пустоты, смысла жизни, значит мой рецепт вам не подошёл.
– Я подумаю, – кивает он и уходит куда-то очень глубоко в себя, за какую-то грань, где мне места нет. Он будто забывает обо мне, и всё окружающее его не тревожит. Лишь по сжатому рту и сведённым бровям можно понять, что он напряжённо думает.
Пусть. Возможно, это ему поможет. Я тихо поднимаюсь со стула. Пора исчезнуть, потому что миссию свою я выполнила. Да и работать пора.
Костя
С той минуты, как Софья подсела к этому дятлу первый раз, вечер потерял умиротворение. От этого кузнечика я ждал чего угодно. Недолюбливал гада с тех самых пор, как случился скандал с Драконовым, и жалел, что не мог ему кислород перекрыть. Он был лично знаком с Андреем, что давало ему неимоверные привилегии.
К слову, дрыщ этот – милейший клиент. Если бы все были такими, «Лагуна» превратилась бы в церковь. Полозов (да, я знал его фамилию) не пил, не курил, не буянил, не уединялся с другими посетителями ни в туалетах, ни в вип-комнатах.
Он приходил сюда по привычке. Отдохнуть, развеяться, посидеть в толпе. Я даже толком не знал его ориентацию. Догадывался, но не мог сказать наверняка: Полозов тщательно маскировал личную жизнь. На людях бурных чувств не показывал. Изредка общался с женщинами. И до сегодня меня этот факт не напрягал.
Ему зачем-то понадобилась Софья. Именно она, хоть девушек у нас – пруд пруди. И Софья, даже после моего предупреждения, повелась на этого павлина ощипанного.
Да, я злился. И очень хотелось послушать, что он ей там втирал, каким утюгом по ушам ездил. Потому что Софья его слушала внимательно. Жаль, я не мог видеть её лица полностью, хотя это ничего бы не дало. Уж лучше б уши, как локаторы, иметь. Но, увы, никакими суперспособностями я не обладал, читать по губам не умел. Оставалось лишь ждать, когда весь этот цирк закончится.
Не знаю, что она сказала Полозову. Вот его лицо я видел прекрасно, можно сказать, во всех ракурсах.
Она его в ступор вогнала. По крайней мере, он плакаться перестал. Уж очень несчастным выглядел. Но жалости к нему я не испытывал. Наоборот: меня душило раздражение.
Я видел, как ретировалась Софья. Чуть ли не на цыпочках уходила. Он нравился ей – уж не знаю, каким образом, но я понял это. И злился. В груди словно атомный реактор полыхал, не давая дышать.
Чёрт. Я ревную?.. Девушку, которую знаю три дня?.. Я вообще себя не понимал и чувствовал скверно. У меня будто температура подскочила. Лицо горит, мышцы каменные. О пресс можно кирпичи разбивать – не почувствую.
Софья снова работала. Полозов как-то незаметно слинял – я даже не понял, когда. Да это и к лучшему. Нет раздражителя – нет проблем.
А ночь к тому времени заканчивалась. Последние посетители уходили, становилось тише.
Я люблю эти моменты, когда жизнь клуба замирает и наступает блаженная тишина. Люблю, когда расходится персонал. Когда охрана проверяет помещение и сонное оцепенение сковывает пространство, что постепенно лишается огней и блеска, погружаясь в полумрак.
Софья снова купается. Я слышу, как шумит вода в душевой. Воображение живо дорисовывает картину, что я день назад видел хоть и не вживую, через монитор, но вполне отчётливо.
Лучше не думать об этом. Не заводиться. Но она так и стоит у меня перед глазами – хоть закрой их, хоть открой. Наваждение.
– Ты теперь постоянно будешь торчать в коридоре? – пока я с собой боролся, Софья успела выйти из душевой и теперь смотрела на меня настороженно. Пугливая недоверчивая девочка.
– Жду тебя в машине, – отклеился я от стены и ушёл, не оглядываясь, проклиная себя за неумение пошутить, как-нибудь разрядить обстановку, заставить её смеяться, а не подозревать меня чёрт знает в чём.
У Софьи лицо нежно-розовое после душа. Влажные завитки вьются возле шеи. Её хочется защищать, носить на руках… Правда, я не представляю, что должно случиться, чтобы она подпустила меня к себе настолько близко.
Софья снова садится рядом тихо, как мышка. Пытается казаться незаметной. От неё пахнет гелем для душа и – неожиданно – ребёнком. Так пахнет Аська, дочь Драконовых. Я очень хорошо теперь знаю этот запах.
– Суббота, воскресенье – выходные, – говорю ей очевидное. – Как и обещал. В понедельник не забудь зайти и оформиться официально.
Софья снова собирается возражать, но я рублю её потуги на корню. Наверное, выходит немного резче, чем хотелось, но по-другому у меня не получается: я всё же зол, раздосадован, устал, и её вечное сопротивление именно сейчас слегка задевает. Почему-то думается: предложи ей помощь Полозов, она бы не отказалась. Я почти уверен в этом.
– Даю торжественно-клятвенное слово мафиози: Михайловна не пострадает. Встанет на ноги, захочет работать – придёт и будет собирать фантики, как и прежде.
– Мафиози? – смотрит на меня Софья чуть испуганно.
Я тяжело вздыхаю. Кто бы сомневался: она услышала то, что хотела, и пропустила мимо ушей главное.
– Да. У меня клан. А я крёстный отец. В карманах – пистолеты, в сейфе – родовое кольцо.
– А кот? – спрашивает она звонко, а я залипаю на её губах. Нижняя закушена, и хочется прикоснуться пальцами, заставить её расслабиться и не портить красоту. У Софьи красивые губы.
