Ого, я вполне осознанно убил осиную матку, в то время как кто-то другой совершенно неосознанно сунул палец в ее гнездо.
– Кто этот тип?
– Без понятия. Ни разу его не видел. Ну а поскольку он взорвался в машине, на него уже и не посмотришь.
– А что с наркотой?
– В том-то и дело. Никакой наркоты. Совсем. На той парковке Игорь, скорее всего, собирался заключить сделку по оружию. Ручные гранаты.
– И какой был смысл заманивать Драгана и тебя в эту засаду? Кому от этого был толк?
– Тони, конечно. И подозрение на него никогда бы не пало. Кроме меня и Драгана, никто не знал, что у него были терки с Драганом. Возможно, он чересчур поспешно заявил свои претензии на наследство Драгана и подчеркивал необходимость скорейшей войны с Борисом.
– Но ведь план не сработал, если таковой и был. Драган-то выжил.
Саша пожал плечами:
– Зато все остальное удалось. Игорь мертв. Борис вне себя от ярости. Драган залег на дно, а Тони вышел сухим из воды. Никто и не подумает о его темных делишках, раз Драган считает, что это Борис заманил его в ловушку.
Черт, положение было еще более запутанным, чем мне казалось до сих пор.
– Ладно. – Я зажмурился. – Если Тони хотел развязать войну, то как в эту картину вписывается убийство Мурата?
Саша покачал головой.
– Понятия не имею, – признался он. – Но после этой неразберихи на парковке Мурат позвонил мне. Был очень растерян. Хотел непременно поговорить с Драганом. Но ни в какую не признавался, о чем будет беседа. Очевидно, он наделал в штаны от страха. Я сказал ему, чтобы он позвонил тебе. Что ты рупор Драгана.
– Так он и сделал. В воскресенье вечером он оставил мне сообщение на автоответчике. Хотел встретиться со мной утром в заповеднике.
– Может, он струхнул, потому что сам отправил Драгана в ту ловушку. Может, хотел тебе признаться в этом.
– Если его застрелили из-за того, что он собирался сдать Тони, то это значит, что Тони знал о содержании его звонка мне. Я хоть и подозревал, что меня прослушивают, но все же думал, что это делает полиция.
Саша напрягся. Было видно, как он складывает один плюс один.
– А если у Тони есть информатор в полиции? Так он узнал о содержании вашего разговора, и у него сложилась общая картинка, – подытожил он наконец.
Я кивнул:
– Вполне возможно. И тогда, вероятно, меня ждала бы та же участь, если бы я встретился с Муратом. Я не нужен Тони, и он, должно быть, опасается – вдруг я узнаю, что Драган имеет на него зуб.
Саша с беспокойством посмотрел на меня.
– Приставить к тебе для охраны ребят Вальтера? – спросил он.
Вальтер у Драгана был офицером, отвечающим за торговлю оружием. Его легальным прикрытием являлась охранная фирма. Мальчики и девочки Драгана были очень полезны, когда речь заходила об охране. Однако круглосуточная охрана в данный момент – это было последнее, в чем я нуждался.
– Пока не надо, – сказал я быстро. – Я… я подожду разговора с Борисом. К тому же мне еще нужно обсудить все, что ты мне рассказал, с Драганом. Я дам тебе знать о его решении.
Повисла небольшая пауза. Причиной этому послужило в первую очередь то, что после всех этих тем о предательстве, убийстве и мести я не знал, как начать разговор о детском саде.
Саша снял с меня эту проблему.
– Ну а какие указания дал Драган? – спросил он.
Я постарался не выдать своего волнения, когда предъявлял Саше приготовленную со вчерашнего дня бульварную газету. Она была вся испещрена обведенными словами, связанными между собой. А еще на ней красовался отпечаток большого пальца Драгана.
Саша начал расшифровывать это произведение искусства:
– «Планы на бордель изменились. Подчиняем себе родительскую инициативную группу. Создаем не публичный дом, а детский сад. В течение этой недели. Дальнейшие указания через адвоката». – Саша ошарашенно посмотрел на меня: – Я что, огрел Драгана по голове крышкой багажника? Что это значит?
Шум на детской площадке, казалось, резко прекратился. У меня было такое чувство, будто все дети вдруг посмотрели на меня и задали тот же вопрос. А матери этих детей возмущенно глядели на меня: почему я не отвечаю их детям? Даже птицы умолкли и напряженно ждали ответа. Но больше всех его ждал Саша, и пустыми отговорками от него не отделаешься.
Передача детского сада в ведение организованной преступности – безусловно, отличная возможность для отца, который трудится на эту организованную преступность и хочет, чтобы его дочка получила хороший уход. Однако это отнюдь не решало проблему того, как реагировать на угрозу бандитской войны, разгорающейся вокруг босса этой организованной преступности, залегшего на дно и объявленного в розыск.
Короче: меня охватило чувство неуверенности. Действительно ли я смогу в этом пункте объединить работу и личную жизнь?
«Неуверенность и уверенность – это иррациональные чувства, которыми вы можете управлять самостоятельно, – писал Йошка Брайтнер по этому поводу. – Представьте себе место, которое дает вам уверенность. Вы окружены людьми, которым доверяете. Почувствуйте, как вы сами можете дать себе чувство уверенности».
Итак, мысленно я покинул детскую площадку. Я представил, что сижу рядом с Эмили на причале у дома на озере. Тепло деревянных досок перетекает в мое тело и расслабляет мышцы. Звук разбивающихся о брусья волн успокаивает нервы. Блики солнца на воде щекочут мое зрение.
– Ну что сказать, не такая уж нелепая мысль, – начал импровизировать я. – С одной стороны, Драган еще до конца не уверен во всех этих интригах, связанных с Тони. Как ты и сказал, он не совсем адекватно воспринял того типа с гранатой.
– Но он же знает, что все это не детский день рожденья, – перебил меня Саша.
– Именно. И поэтому… – мысленно я взял Эмили на руки и бросил орешек в воду, – …поэтому Драган хочет оставить все дела в своих руках. Как раз потому, что он залег на дно, он и не хочет пускать все на самотек. Он хочет не отвечать на чьи-то действия, а действовать самому. – Ну вот пожалуйста, звучало неплохо. – И притом действовать самостоятельно – так, будто ничего и не произошло, – продолжал я. – Элитный бордель, который запланировал построить Драган, это долгосрочный проект. Сейчас детский сад отказывается освободить помещение. И значит, нам нужно сначала взять его на себя. Детский сад вместо бандитской войны. Это и будет означать самостоятельность. Не заботиться об этом проекте только потому, что кто-то провоцирует бандитскую войну, это означало бы неуверенность.
– Но этот кто-то посмотрит на все по-другому.
– Именно это Драган и имеет в виду. Этот кто-то ждет, что Драган остановит все свои долгосрочные проекты и сконцентрируется на нависшей над ним угрозе бандитской войны. Так пусть этот кто-то отработает свое в пользу Драгана. – Я с вызовом посмотрел на Сашу. – Что ты делаешь в детском саду с детьми, которые нарушают порядок?
