«Ал-Джава’иб», естественно, обязана была защищать Османское государство. Оно переживало трудные времена, и пресса других, враждебных Турции, государств постоянно вела антиосманскую пропаганду. В обстановке информационной войны аш-Шидйак чувствовал себя в своей стихии. Он яростно воевал с «Парижским Меркурием» и другими появившимися к этому времени во Франции арабоязычными газетами. Широко известен начавшийся еще ранее, но длившийся много лет скандал между ним и уроженцем Халеба, армянином-униатом Ризкаллой Хассуном, владельцем издававшейся в Стамбуле же первой на Арабском Востоке, и весьма успешной, частной газеты «Зеркало событий» («Мир’ат ал-ахвал»). Оба издателя выступали в своих газетах с протурецких позиций (аш-Шидйак очень активно, Хассун более сдержанно). Но в 1859 г. Хассун написал антимусульманский трактат «Хаср ал-лисам ‘ани-л-ислам» («Снятие покрывала с ислама»), тайно распространявшийся в рукописном виде среди христиан. Существуют предположения, что аш-Шидйак, узнав об авторстве Хассуна, сыграл в его деле неблаговидную роль. Во всяком случае в 1861 г., спасаясь от ареста, Хассун бежал в Россию, где прожил четыре года, выучил русский язык и перевел на арабский сорок одну басню Ивана Андреевича Крылова. В Турцию больше не вернулся, а, переехав в Лондон, развил активную деятельность и издавал несколько газет. Как пишет И. Ю. Крачковский, «Основные лозунги их: борьба за самостоятельность арабов, яркое русофильство и такая же яркая ненависть к аш-Шидйаку, выражающаяся часто в простой неприкрашенной брани, которую нам даже странно видеть в печатной форме»
[41]. (Как и аш-Шидйак, Хассун тоже, по словам И. Ю. Крачковского, «обладал резким и нетерпимым характером».) Крачковский усматривает идеологическую основу их борьбы в том, что «аш-Шидйак себя и свой орган выставлял проводником панисламской идеи: объединения всего мусульманского мира под главенством турецкого султана со слиянием всех национальностей в едином государстве. У Хассуна национальная идея, поскольку это касалось всех арабов, выступала на первый план. Он чувствовал себя не только арабом, но и сознательным христианином; уже эти два обстоятельства заставляли его энергично восстать против идеи аш-Шидйака. Чем дальше, тем меньше он думал о турках; что касается арабов, одно было для него несомненно — их культурное возрождение возможно только с избавлением от турецкой верховной власти»
[42]. Конец этой вражде положила только смерть Хассуна в 1880 г.
Газетная перебранка имела место и между аш-Шидйаком и Ибрахимом ал-Йазиджи — филологом, сыном писателя Насифа ал-Йазиджи — из-за статьи аш-Шидйака, в которой он критиковал языковые ошибки в макамах ал-Йазиджи-отца, скончавшегося всего за три месяца до этого (в 1871 г.) и оплаканного аш-Шидйаком в сочиненной им по этому случаю касыде-элегии. Ополчился аш-Шидйак и на Бутруса ал-Бустани, напечатавшего в своем еженедельнике «Ал-Джинан» («Сады») ответную статью Ибрахима ал-Йазиджи. В сочиненной несколько позднее касыде он обозвал ал-Бустани «лягушкой, квакающей по ночам»
[43].
По мнению Радвы ‘Ашур, «свойственное аш-Шидйаку с юности до седых волос стремление обличать устоявшееся, главенствующее, принимаемое за норму, высмеивать его громко, публично, скандально является свидетельством силы и уникальности его личности. Аш-Шидйак — несомненный продолжатель традиции классической арабской хиджа’ (осмеяния, поношения), последователь таких поэтов, как ал-Хутай’а, Джарир, ал-Фараздак, Ибн ар-Руми
[44]. Об этом свидетельствуют и его поэзия и проза, хотя в прозе он идет дальше, превращая осмеяние в сатиру и сближаясь в этом с ал-Джахизом и Абу Хаййаном ат-Тавхиди
[45], дополняя и обогащая их»
[46].
В своей стамбульской типографии аш-Шидйак напечатал сочинения философа, врача и поэта Ибн Сины (Авиценны) (980—1037). В 1866—1867 гг. издал две своих книги — «Описание Мальты» и «Открытие неизвестного о науках Европы», которые уже давно ожидали публикации, труд по лингвистике «Тайны ночных бдений и размышлений о переменах и изменениях» («Сирр ал-лайали фи-л-калб ва-л-ибдали», 1867—1868), критический комментарий к словарю ал-Фирузабади (1329—1415) «Лазутчик по Словарю» («Ал-Джасус ‘ала-л-Камус», 1881—1882) и уцелевшую часть сгоревшей рукописи книги «Восхищение от изучения языка арабов» («Мунтаха ал-‘аджаб фи ма‘рифа лугат ал-‘араб»)
[47]. Кроме этого аш-Шидйаком были выпущены его стихотворный диван (22 тыс. бейтов), несколько составленных им школьных учебников арабской грамматики и множество переводов на арабский язык. Некоторые его сочинения остаются в рукописях
[48].
Трудился он неутомимо всю свою жизнь, изучая арабское литературное и научное наследие и знакомясь с европейской литературой, средневековой и современной. Он работал дома и в библиотеках и, когда был при деньгах, приобретал все новые книги. В «Шаг за шагом» ал-Фарйакиййа, ревнующая мужа к книгам, даже не желает укладывать в дорожный сундук его любимый «Словарь» ал-Фирузабади (кн. 4, гл. 9), из которого он черпал лексику для своих бесконечных синонимических рядов. Но он не удовлетворялся словарем ал-Фирузабади — обращался помимо него к толковому словарю Ибн Манзура (1233—1311) «Лисан ал-‘араб» («Язык арабов»)
[49], и, кроме того, мистифицируя читателей, употреблял слова неизвестного происхождения, а возможно, и собственного изобретения.
