В его голосе звучит мольба, обращенная именно ко мне, – и я ее понимаю. Поэтому я и здесь.
– Приезд сюда, – продолжает он, – был последним шансом, понимаешь? Последним шансом начать все сначала, все исправить. Я пообещал Грейс, что завяжу. Поклялся всем, чем можно; своей жизнью. Но не завязал. Даже и не пытался особо. А когда я пришел домой пьяным всего через неделю после того, как мы приехали сюда, где нет ни родных людей, ни знакомых вещей, она не выдержала. Она ушла от меня так далеко, как смогла, как и должна была уйти. Так что если я не иду за ней, не ищу ее, то это потому, что я не хочу втягивать ее обратно. Она заслуживает лучшего, чем я.
Я киваю, но мой голос дрожит, когда я говорю:
– Понятно.
Он наклоняет голову, как будто слишком хорошо меня знает:
– Что?
– Ничего.
– Я вижу, что у тебя в голове происходит что-то странное. Говори уже.
Я думаю о перочинном ножике у себя в кармане, о пистолете на его бедре, просчитываю, как все внезапно изменится, если он окажется убийцей. Но почему-то я уверена, что он не убийца.
– Мне неловко.
Он тяжело вздыхает, подбадривая меня.
– Прошлой ночью я гуляла у озера, где находится кладбище домашних животных. Я увидела надгробия, и мне показалось, что на одном из них написано имя твоей жены.
– Господи Иисусе.
– Прости. – Я сжимаю поводья. Совсем не так я себе все это представляла.
– Ты думаешь, что я убил свою жену?
– Я не…
– Ты считаешь меня убийцей и проделала со мной весь этот путь; заехала сюда, в эту глушь, один на один со мной; я вооружен, а ты – нет, – он быстро проводит рукой по пистолету, – чтобы расспросить меня об этом? – Его рука подрагивает. Интересно, от алкоголя это или от чего-то еще.
Он прав. Кажется, я не могу удержаться от того, чтобы все ему рассказывать, хотя мне следовало бы действовать осторожно. Интересно, это из-за того, что я ему доверяю, или из-за того, что мне нужно, чтобы я ему нравилась, даже если он убийца.
– Я не говорила, что думаю, что это сделал ты, – отвечаю я, хотя он был моим главным подозреваемым. Ты всегда учила меня: семья в первую очередь.
– Боже правый, у тебя какая-то жажда смерти!
Я молчу. Он меня не убивает. И не пытается. Значит, я была права, доверившись ему? Он так и не объяснился, но наконец он продолжает:
– Ты видела кошек?
Я вспоминаю кошку, которую нашла прошлой ночью у озера, вспоминаю Бамби и то несметное море кошек в курятнике.
– Да.
Он шмыгает носом:
– Когда Грейс была здесь, она пыталась за ними всеми приглядывать. Эдди запретила ей делать это, но Грейс не могла иначе. Она любила животных. Могла стоять и целый час гладить лошадь и все в этом роде. Как бы то ни было, она нашла котят. Ну, конечно, нашла: их одновременно бывает около дюжины – и один из них был болен. – Он нервно дергает поводья. – Грейс забрала его. Поехала к ветеринару в Вайрику, там ей предложили оставить его, чтобы они его спасли и заботились о нем. Бесплатно и все такое. Но Эдди каким-то образом обо всем этом прознала. Она выследила Грейс и обвинила ее в краже ее собственности. Потребовала вернуть котенка. И Грейс подчинилась, хотя это разбило ей сердце. Котенок умер на следующий день. А Эдди устроила целый спектакль по поводу его похорон, и его зарыли там в честь Грейс.
– Это ужасно.
– Знаю. Я в тот день работал. Грейс была совсем одна. Я ничего об этом не знал, пока мне не рассказала Рэйчел. Она прям жестко наехала на меня по поводу того, что я затащил Грейс сюда и бросил одну. Я не говорю, что она ошибалась, но, на мой взгляд, Эдди тоже была немного виновата. – Погруженный в воспоминания, он качает головой и цокает языком. Затем крепче сжимает поводья. – У Грейс были очень плохие предчувствия по поводу этого места. Она была по-настоящему религиозной; мы познакомились в церкви и все такое. Она была хорошей девочкой из плохой семьи; я был мальчиком, от которого ей следовало держаться подальше. Ну ты знаешь. Я никогда не видел, чтобы она молилась так много, как в то время, что была здесь.
– Ты оставил котенку цветы. – Как это мило.
– Она бы этого хотела. – Он подбрасывает поводья. – Знаешь, я ведь не такой уж и плохой. Время от времени у меня бывают душевные порывы.
Я киваю, смотря на открывающийся под нами вид.
Он перехватывает мой взгляд.
– Теперь ты довольна?
И тут случается какой-то проблеск. Меня пронзает насквозь: это ложь, это сговор, и они все в нем участвуют. Я вижу Эдди и Джеда, вчерашний ужин – все в лесу после наступления темноты, с зажженным костром, с лицами, разрисованными кровью, и с ритуальным убийством в меню. Эпизод № 45, «Королева мух», о секте, последователи которой жили в лесу и каждый год в разгар лета устраивали пир из плоти чужака. Пропажа, Убийство, Сговор.
Я знаю, что это безумие, но я также знаю, что это правда. Это произошло на самом деле. Как же я могу быть уверена, что то же самое не происходит сейчас?
– Нет, не довольна. Я не успокоюсь, пока не найду Рэйчел.
Надув щеки, он с шумом выдыхает:
– Дорогуша, похоже, быть тобой – тяжело.
Он поворачивает лошадь и продолжает взбираться вверх по крутой тропе. У меня есть выбор: продолжать доверять ему или психануть. Но правда в том, что нет на свете такого места, где можно жить, не доверяя никому. Этого никак не избежать, так что я подгоняю свою лошадь. Я следую за ним вверх по холму.
Лошади пробираются сквозь упавшие ветки и ядовитый плющ.
– Я разговаривала с Клементиной вчера вечером, – заявляю я. – Пыталась.
– Что она сказала?
– Она сказала: «Не здесь». И тут появился Гомер. При нем она не хотела ничего говорить.
– Гомер – хороший парень.
– Почему ты так считаешь?
– Просто знаю, – раздраженно отвечает он.
– Все являются подозреваемыми.
– Только преступления у тебя нет.
– Почему Гомер уехал с ранчо? Он отличный семьянин. Для него построили дом – так почему он здесь не живет?
– Кажется, я могу догадаться.
– И почему?
– Потому что никто не может выдержать Эдди слишком долго. Она чересчур властная, влезает тебе под кожу. Вот почему в городе делают ставки на то, как долго люди продержатся на ранчо. Мы с тобой бросаем вызов шансам. Как ты думаешь, почему Эдди «так рада, что ты здесь»? Потому что она не может поверить, что ты настолько сумасшедшая, чтобы остаться. – Он качает головой. – Гомер, вероятно, не мог этого вынести, поэтому и уехал. Ты, наверное, понимаешь, что здесь нелегко найти работу. Ранчо – практически единственное место, где платят кэшем. В конце концов он нашел Иисуса; вот до чего дошло, как все стало плохо. А потом он устроился на лесной склад с братьями Морони.
