В конце концов, всплеск моей религиозности начал откровенно пугать родителей и брата, а после уже и сильно раздражать.
— Может, в монастырь сразу, а, сестрица? — то и дело ехидно интересовался Адриан. — Если уж каяться, то с размахом, грешница.
Тот неловкий момент, когда послать человека хочется по самому простонародному адресу, но воспитание не позволяет.
В любом случае грешницей я себя не считала, а если ей все же и была, наградить этим «славным титулом» меня должен был человек совершенно другой, не мой брат.
Мои муки длились немногим меньше двух, за которые закончились и слезы, и надежда. Я не сомневалась с истинно женской нелогичность, что останься Маруа в живых, непременно дал бы знать, пусть бы и не появился лично, однако же не стал бы мучить неизвестностью. Если же спустя столько времени… Словом, я уже готовилась надеть траур, когда посреди ночи на мой телефон пришло сообщение с незнакомого номера.
Пришедшее посреди ночи с незнакомого номера сообщение заставило сердце затрепетать. Обычно ночью ничего приятного тебе написать не могут, конечно, если ты не подросток. Когда я была подростком, то после полуночи подчас приходили пылкие признания в любви. А вот стоило только повзрослеть, как ночь стала временем для плохих новостей, настолько срочных, что их нельзя отложить до утра.
Сообщение я открывала с дурным предчувствием. Даже руки немного дрожали.
Но стоило только прочесть первую строчку…
«Мой нежный друг…»
Одно это обращение уже ответило на вопрос об отправителе. Только один человек на всей земле имел привычку именовать меня так.
«…разлука с вами стала для меня причиной величайшего несчастья и неизбывной тоски».
Пусть. Давно было рвать эти странные отношения, до того, как они стали опасны для Маруа.
«И я живу в ожидании новой встречи и с надеждой, что и для вас она так же желанна, как и для меня».
Я и сама терялась, пытаясь понять, желаю увидеть любовника или нет. Меня рвало на части от противоположных стремлений, равно сильных.
«Вам нет нужды беспокоиться за меня больше, состояние моего здоровья не вызывает ни малейших нареканий у целителей».
Господи, спасибо тебе. Если я о чем-то и волновалась, так это не о собственной репутации и подпорченной карьере, а о том, насколько сильно пострадал Филипп.
«И в противовес мнению моего окружения я не считаю, будто вы повинны в случившемся несчастье. Если же я не возлагаю на вас вину, то и вы снимите с себя этот ненужный груз.
Остаюсь вечно ваш,
Ф.»
Оказывается, можно рыдать от счастья так, как никогда не рыдала бы от горя. Послание от бывшего любовника успокоило мою душу, теперь я могла жить дальше спокойно и свободно. Он жив.
Наверное, первый раз за много дней я смогла дышать полной грудью. Возвращение в Галатию невозможно, родители в ярости, в министерстве на меня смотрят как на издыхающую крысу… Но Маруа жив, в добром здравии и относится ко мне все еще тепло и с прежней приязнью. Чем не повод, чтобы воспрянуть духом?
Когда на следующий день я вышла к завтраку, сияя как новенькая монета, родители запаниковали. Наверняка подумали, что у меня началось обострение и пора вызывать магов-менталистов, которые поставят мои мозги на место.
Паника родных меня даже веселила. Кажется, после сообщения от Филиппа меня уже больше ничего расстроить не может.
Все закончилось. Ну, по крайней мере, мне тогда искренне казалось, что закончилось.
Я снова начала выходить в свет, встречалась с друзьями, твердила, что все у меня прекрасно. По Филиппу я, конечно, скучала, но мы ведь часто расстаемся с друзьями, порой и навсегда. Просто часть жизни, и в этом смысле нет ничего ужасного, главное, Маруа жив, здоров и вроде бы пребывает в отличном настроении.
— И все-таки жаль, что из Галатии вам пришлось уехать, — задумчиво протянула Индира, вытягиваясь на шезлонге и кутаясь в шерстяной плед. От озера дул прохладный ветер, да и лето было на исходе и погода особым теплом не радовала, так что у воды мы так и собирались — лежали в шезлонгах и кутались. «Загар по-вессексски» — именно так называл эту традицию Дин Лестер, который был не в пример всем нас созданием теплолюбивым и предпочитал загар нормальный и традиционный.
Я вздохнула и прикрыла глаза.
— Ну да, не слишком все хорошо обернулось, — отозвалась я, но не стала выдавать подробности, которые так жаждала Инди.
Были вещи, которыми делиться можно было разве что с Дином, который пусть и косвенно, но все-таки замешан в той странной истории, которая произошла со мной в Галатии.
— А тот мужчина… Ну, брат о нем говорил, — не желала так просто отставать Индира. — Он так с тобой и не связывался?
Про Маруа так и нельзя было получить официально никаких сведений, поэтому в ответ на вопрос подруги я только покачала головой. Держать язык за зубами я давно научилась.
— Я так тебе сочувствую… — все никак не умолкала сестра Арджуна, и я грешным делом подумала, что нужно было поближе сойтись все-таки с Джейн, та не настолько любопытна, да и не настолько болтлива.
По случаю благословенных выходных вся наша радостная свора собралась в Лестер-лодж. Даже Самый большой брат вырвался из-за океана, где страдал на посту декана в каком-то университете. Подозреваю, он приехал по просьбе Джейн, чтобы проверить все ли со мной в порядке, да и чтобы вправить Арджуну мозги. Такой вывод я сделала потому, что Дин постоянно беседовал с Солнышком, мягко, ласково, как делал бы психоаналитик, и время от времени разглядывал меня.
Оставалось надеяться на педагогический талант Самого большого брата, и то, что Солнышко однажды пожелает вести себя как нормальный человек.
— Мне не нужно сочувствовать, Инди, со мной все в порядке, — улыбнулась я и, подхватив плед пошла в Дину, надеясь спрятаться за ним от чужих вопросов.
Наследник лорда Лестера как раз бродил с видом обреченным по берегу озера и смотрел на воду с видом усталой обреченности. Наверняка мечтал о том моменте, когда сможет сменить климат.
— Отошла, Бель? — поинтересовался Дин, приобнимая меня за плечи. Подозреваю, не столько для того, чтобы поддержать меня, сколько для того, чтобы погреться.
— Ну да. Все в порядке, — улыбнулась я самой довольной улыбкой, какую только могла изобразить. — Все в полном порядке.
Лестер все, разумеется, понял, как и всегда и тоже просиял. Его драгоценный реликт все еще существует, значит, можно будет однажды и поизучать в свое удовольствие.
— А что там такое? — внезапно насторожился Лестер и принялся озираться по сторонам. — Как будто охранный периметр потревожен. — Мелкие! А ну, живо! В дом все!
И пусть возраст всех «мелких» был не так и далек от четвертого десятка, послушались мы его так же, как слушались в юности. Дин Лестер — умен и обладает опытом, он просто так не станет поднимать тревогу. Да и охранный периметр Лестер-лодж он устанавливал вместе с дядей Дэниэлом.
